Танцы. До. Упаду. Истерический любовный роман - Иоанна Фабицкая

— Извини, пожалуйста, сигаретой не угостишь? У меня только что кончились…

Да-а, конечно… Даже не взглянув в сторону «мотылька», Циприан метнул ему открытую пачку. «Сейчас начнет заливать баки, что ровно минуту назад у него все пошло в облом, после чего станет набиваться на угощение…»

— Спасибо. — Пухленький блондинчик заметно оживился, его короткие, толстые пальчики с удивительной ловкостью вытащили из пачки две сигареты, одну он засунул в рот, а вторую за ухо. — Понимаешь, дружок меня бросил…

Циприан не хотел втягиваться в игру. Главное — поскорее сплавить кореша. Если такой клещ присосется — считай, конец.

Тем временем парень затянулся сигаретой, выпустил из ноздрей дым и кокетливо взбил на голове светлые кудряшки.

— А ты классный мужик, знаешь? Все эти снобы там, — он небрежно кивнул в сторону уголка для VIP-гостей, откуда доносилось повизгивание девиц и грубое гоготанье престарелых ловеласов, — относятся к людям, как к мусору…

— Ладно, старик. — Циприан решил не обнадеживать парня. — Ты не из моей сказки. Сигаретой могу тебя угостить, но на большее не рассчитывай.

Блондин быстро захлопал ресницами. Что за черт, своим полным грусти взглядом он и вправду напоминал олененка Бэмби… Циприан почувствовал себя мучителем маленьких зверюшек. Но лишь на миг, потому что его новый приятель, сообразив, что выпивка уплывает из рук, пошел на приступ:

— Может, поставишь мне, а? Ну, чтоб мы по-хорошему расстались… — Заметив, что сосед готов уступить, он тут же уточнил: — Больше всего я люблю «Малибу» с молоком. И с засахаренной вишенкой! — Последнее относилось к бармену.

Расплачиваясь за коктейли, Циприан стал свидетелем необычной метаморфозы: трогательно сложив губы клювиком, белокурый пидерок погрузился в стакан с густой сладковатой жидкостью и в считаные секунд высосал все до дна. На лице парня появилось блаженство, словно он оказался в раю. Циприан даже подумал, что проныра бармен добавил в коктейль какой-нибудь энергетик. Между тем блондинчик ощутил прилив сил, будто ему кровь перелили. Он неуклюже соскользнул со стула и, махнув на прощание пухленькой ладошкой, бодро затрусил на танцпол. Уходя, он случайно толкнул Циприана, и тот разлил «Кровавую Мэри» прямо себе на промежность. На танцполе народ зажигал под «Dancing Queen», а Циприан, оцепенев от бешенства, наблюдал, как на его светлых брюках расплывается огромное красное пятно. Наконец, выйдя из ступора, он направился в туалетную комнату, чтобы хоть как-то спасти свой посрамленный имидж.

Толкнув первую попавшуюся дверь, он бросился к умывальнику.

— Ооо… у тебя начались месячные? Этот модулированный, манерный голос с дурацким vibratio[14] он узнал бы на краю света. Верена стояла, прислонившись к большому зеркалу, и курила сигарету, вставленную в длинный претенциозный мундштук. Она была еще более худая, чем когда он видел ее в последний раз. Длинные прямые волосы были туго стянуты на макушке в конский хвост, отчего ее лицо еще больше напоминало крысиное; под натянутой кожей отчетливо проступали кости. «Господи Иисусе… — мелькнула у Циприана мысль, — сейчас лопнет».

— Перестань, я не хочу ссориться, — сказал он вслух. — Дай-ка мне лучше какую-нибудь салфетку.

Верена постояла еще какое-то время, глядя на него с ядовитой улыбочкой.

— Тебя давно нигде не было видно. Все уж подумали, что ты подцепил депрессию.

Она открыла шикарную сумку от Луи Виттона и протянула ему ватку, пропитанную какой-то жидкостью. — Но, вижу, ты хорошо выглядишь, пополнел…

«Черт бы тебя побрал, тощая, злая сучка! Меня ничуть не удивляет, что все за спиной называют тебя ВЕНЕРОЙ».

Циприан все сильнее тер брюки. Наконец, испугавшись, что порвет их, он прервал свое занятие. Пятно стало бледнее, зато намного больше.

— Как твои дела, дорогая? — спросил он, стараясь не подать виду, с каким удовольствием снял бы с этой сучки скальп.

— Ооох, знаешь… я уработалась. У нас начались репетиции, — бросила она как бы невзначай, выпятила костлявое бедро и приблизила лицо к зеркалу. — Боже, как я плохо выгляжу при таком освещении…

— Как… какие репетиции? — У Циприана почти перехватило дыхание. Господи, что-то происходит, а он и не знает. На нем поставили крест, он уже труп!

— Ну, к новому сезону. На этот раз будет укороченный вариант. Так, небольшая разминка перед Новым годом: пять пар и короткий курс танцев для зрителей. Снова придется собачиться с какими-нибудь болванами… Я думала, тебе звонили…

— Кхе… в последнее время мне даже автоответчик прослушать некогда. Живу одной работой, хотя надо, надо взять тайм-аут, — врал он вовсю, пытаясь не обращать внимания на дрожь в руках.

«Проклятие, опять то же самое! И чего он так из-за этого переживает?» — подумала Верена, а вслух язвительно произнесла:

— Не трепись! Когда приведешь себя в порядок, подойди к нашему столику. Я познакомлю тебя с продюсером.

Прежде чем Циприан успел отказаться (для виду, конечно), в туалетной комнате остался лишь запах ее снобистских духов от Диора. Он минуту постоял в нерешительности. Надо вести себя легко и непринужденно. В конце концов, он был лучшим в прошлом сезоне. «Включи обаяние, старик», — застучало в голове.

Когда он вернулся в зал, сработал инстинкт. Живот непроизвольно втянулся, ягодицы напряглись, плечи расправились. Быстро нацепив на нос темные очки фирмы «Байер», Циприан снова стал Джоном Траволтой. Но стоило ему приблизился к столику, как вся уверенность куда-то улетучилась, а горло сжал знакомый спазм. Он стоял в растерянности, ожидая, что его заметят, сделают приветственный жест, заговорят с ним…

Первым прореагировал молодой звездун, который был центром этой компании.

— О, наш ветеран… Где же ты пропадал столько времени? А это что такое? Проблемы с мочевым пузырем, недержание? — Он с издевкой указал на подсохшее, но все еще заметное пятно.

Циприан сразу же превратился в шута, над которым можно безнаказанно шутить, теша собственное самолюбие. Что ему оставалось делать? Он быстро вошел в роль.

— Чикса какая-то привязалась — дескать, давай сделаю в сортире отсос, — непринужденно ввернул он.

— Ха, ха, ха! — Вальяжный толстяк в дорогом костюме что есть силы, хлопнул Циприана по спине. Танцор покачнулся и плюхнулся на свободное кресло. — Так держать, дружище! Как тебя звать?

В горле у Циприана пересохло. Еще два-три года назад ему не надо было представляться. Он старался не смотреть на звездуна, который собирался позабавиться от души.

— Ну, скажи дяде, кто ты, незабвенный ты наш.