Ночи Зла - Елена Рейн

– Прости… – произнес мужчина нехотя, меняя тему: – Я хотел нас спасти.

– Мы можем ехать? – Тина не желала отвечать. Кто она такая, чтобы судить? Он хотел оставить не ее, а маленького мальчика.

– Да, машина заберет тело, – ответил следователь Мейт и кивнул полицейским, косо поглядывающим в сторону дороги, где разговаривали следователь с помощником. Стивен глянул в сторону леса и выдал: – Надеюсь, не последнее мое дело.

С этими словами мужчина прошел к водительской двери и сел в кресло, открывая пассажирскую дверь.

Взгляд Тины говорил о многом. Она не понимала, с какой стати он открыл ей дверь. Предлагает сесть? Но там ведь недостойные женщины не сидят. Почему не в салон?

– Тут легче чистить половики, так что прыгай.

Без слов и вопросов Девер послушно выполнила просьбу. Пристегнувшись, она проговорила:

– Теперь куда?

– В участок. Полагаю, наш ждет серьезный разговор с начальником участка Зеневским и не только.

Глава 7

В полицейском участке уже все знали о том, что случилось. Это можно было понять по затравленным лицам сотрудников. Они так быстро отворачивались, стоило посмотреть в их сторону. Следователь Мейт с каждым шагом хмурился сильнее, на лице девушки, двигающейся за ним, не отражалось никаких эмоций.

У двери к начальнику Зеневскому им дорогу перекрыл секретарь. Белокурая девушка выставила руку вперед и глазами дала понять, что в кабинете уже посетитель. По ее поведению, можно было предположить, что не простой человек. Не оборотень. То, что их нет в участке, Девер не сомневалась. Уже ушли.

Стивен поспешил к диванчику, поправляя свой еще чистый светлый костюм. Тина направилась к окну, испытывая чувство дискомфорта. Вновь она в секретарской грязная. Внешний вид оставлял желать лучшего. А как все начиналось…

В какой-то момент послышалась громкая брань и дверь открылась. Из кабинета вышел невысокого роста полный мужчина с бакенбардами и двухцветной бородкой. Мужчина кипел от ярости. Только собрался идти, как заметил Стивена. Быстро приблизился к нему и прошипел в лицо:

– А ты, Мейт… у меня за все ответишь! Да я тебя сам отвезу в эту Клетку! Тебе кто позволил подставлять наш ОВДЛ?! Ты представляешь, что натворил своей тупостью? Видать, зря я тебя протащил на эту должность… Зря!

– Руководитель Дынбах, я…

– Что ты? Что?! Ничего, я найду на тебя управу! На всех! Не позволю загубить отдел!

Не стоило гадать, кто отчитывал следователя Стивена. Это руководитель Управления уголовного розыска Дынбах Дэвид. Вероятно, он такой добрый после общения с Артом.

Девушка нахмурилась. Странно, но про себя Тина именно так его называла, что неприемлемо.

– Я виноват… – сухо констатировал Мейт, опустив голову, удивляя девушку покорностью. Девер не ожидала, она ведь видела его стойкое поведение в лесу с оборотнями. Он держался на высоте. Но сейчас Тина наблюдала раздражающую картину унижения.

– Теперь даже отпечатки брать будете с моего разрешения! Понятно?! Недоумки!

– Так точно…

– Так точно? – мужчина зарычал, злобно выплевывая каждое слово. – Ничтожество! Ты хоть понимаешь, что натворил?! Да меня эта дикая мразь чуть не задушила… Ты…

«Невероятно! Да как он смеет?!»

Ярость волной поднялась в груди девушки. Она понимала, что должна молчать, но все же обернулась. Получилось громко, ботинки одеревенели, и удар подошвы грохотом прозвучал в секретарской.

Взгляды встретились. Мужчина с бородкой внимательно изучал девушку с вздернутым подбородком и все больше кривился. Не отводила взгляд, смотрела в упор, не скрывая своего раздражения. Руководитель сжал губы в тонкую линию и быстро направился к помощнику следователя.

– Значит, это ты у нас не понимаешь приказов, да? – его грудь ходила ходуном, тело подрагивало от ярости. На висках руководителя Дынбаха вздулись вены, челюсть слегка выдвинулась.

– Если этот приказ бросает на смерть живого человека, то я действую согласно Уставу, – громко отчеканила девушка, возмущаясь поведению руководителя Управления уголовного розыска.

Мужчина осмотрелся по сторонам, проверяя, нет ли лишних ушей, и приблизился ближе, опаляя запахом черного кофе и чесночных бургеров.

– Человека?! – ядовито уточнил он. – Ты оборотней людьми считаешь? Не перепутала?

– Неважно. В данном случае ребенка, – прозвучал ответ.

– Ты чего добиваешься? Думаешь, останешься здесь с такими дикими замашками? Зверюшка, да? У нас работают только ответственные и…

– Я поступила правильно, – отчеканила Девер, сжимая руки в кулаки. Как не пыталась, она не могла справиться с эмоциями.

– Перебиваешь меня? – возмущенно произнес руководитель.

– Вероятно, я была не права… – отмечая, как уголки губ мужчины пошли вверх, девушка продолжила: – Не стоило просить следаров оставлять вас на своей должности, как и начальника Зеневского. Только благодаря спасенной жизни вы еще носите эту форму, пусть от вас пошел приказ. Но вы… можете лишь обвинять других, готовы перекинуть свою ошибку на подчиненных, невзирая на последствия.

– Да как ты смеешь?

– Смею. И да, я пришла работать, считая, что направлена на благое дело, разыскивать подонков и подлецов, лишающих жизни других. Но оказалось, они сидят в кабинетах Мунского ОВДЛ. Да, я разочарована. Кого так уважал профессор Кинле, приводя в пример, оказались преступниками, без зазрения совести уничтожающими любые преграды, не желая лишних проблем.

– Ты… Да я тебя… – руководитель Дынбах открывал рот и тут же закрывал. Он впервые видел такое неуважение к своему статусу и погонам. И от кого? Детдомовской соплячки.

– Не стоит! Я напишу рапорт на увольнение. Пожалуй, с меня достаточно одного дня… – сообщила девушка и уверенно прошла к столу, где сидела изумленная блондинка с открытым ртом, не в силах дышать, не то что говорить.

На черную столешницу упала карточка и удостоверение помощника следователя.

– На том все… – отчеканила Тина и только сделала шаг, как услышала:

– Стоять, помощник Девер! Тебя никто не отпускал!

Тина молчала. В груди все сжималось от страха и разочарования, но она молчала. Да, девушка мечтала работать, жаждала, но не так…

Ничего, она попробует найти работу. Только, вероятно, ее вышвырнут из общежития. Вот это настоящая проблема.

– Ты… – мужчина замолчал, а потом уже спокойнее произнес. – Что же,