Загадочная история Рэйчел - Кейт Уолкер

— Тогда не прекратить ли ходить вокруг да около? — Его голос понизился до тихого и страстного шепота. — Перестанем делать вид, будто не знаем, зачем мы здесь?..

— Делать вид? — От страха, что он передумает, к ней вернулись слова. — Я не делаю вид!

— Нет? Тогда докажи. Иди сюда, Рэйчел, — приказал он, видя, что она колеблется. — Иди сюда и поцелуй меня.

Она, было, подумала, что подгонять ее не нужно, но в следующую секунду почувствовала, что… робеет. Небольшое расстояние между ними вдруг показалось бездонной пропастью, перешагнуть через которую почему-то было нельзя, тем более что ноги ее уже почти не держали.

Взгляд глаз цвета темного шоколада не отпускал ее, заставляя бешено колотиться сердце и биться в висках кровь.

Облизнув пересохшие губы, она встала над ним и заглянула в темноту непроницаемых глаз. Потом медленно, наклонила голову и слегка коснулась его губ.

Волна возбуждения пробежала по нервам, сердце подскочило от бешеного восторга. Но Габриэля не так-то легко было пронять — его жесткие губы не дрогнули, лишь из груди вырвался вздох разочарования.

— Ради Бога, Рэйчел! — хрипло проворчал он. — Ты целуешься, как ребенок! Хочешь доказать, что ты женщина, так и целуйся, черт возьми, как женщина. Если нет…

Она не дала ему закончить, зажав ему рот новым поцелуем. Теперь она старалась вспомнить, как целовала его тогда, возле омелы, оживить то чувство и понять, чего он хочет. У нее был только один выход — спрятать свой страх, свою неопытность под игрой…

Но игра продолжалась не более секунды. Нахлынувший восторг смел все страхи, всю неуверенность и колебания. Горячая волна охватила ее тело, расплавленным золотом ударила в мозг, прежде чем она смогла сделать следующий вдох. Руки сами собой потянулись к Габриэлю, вцепились ему в волосы, притянули его лицо ближе, и язык скользнул между зубами.

— Лучше? — еле выдохнула она, оторвав губы и судорожно втягивая воздух.

— Лучше, — согласился он, издав короткий смешок, — но нам еще есть над чем поработать.

В мгновение ока он притянул ее к себе на колени, отклонил голову и легко коснулся губ.

Что там рождественский поцелуй, который она так добросовестно пыталась воспроизвести! Губы Габриэля становились то мягкими и нежными, умоляющими откликнуться, то жесткими и жестокими, словно рвущими на части, требующими полной отдачи; а затем вновь чувственными, влажными, сексуальными, вытягивающими всю душу, лишающими возможности думать. А его руки между тем скользили по ее телу, вызывая острое, пронзительное ощущение, от которого мутилось в голове и перехватывало дыхание. Он провел пальцем по краю глубокого выреза и опустился в пространство между пуговицами. Рэйчел задохнулась, по всему телу пробежала дрожь.

Юбка уже давно вся собралась наверху, и Рэйчел чувствовала обнаженной кожей ног мягкий вельвет его брюк и жесткое, горячее вздутие, которое давило ей на бедра. Судорога желания сотрясла ее хрупкое тело — она была в руках мужчины со вполне мужскими потребностями, и на эти потребности надо было ответить, пройти до конца, шаг за шагом — или отступить, и отступить сейчас.

Словно прочитав ее мысли, Габриэль глубоко и неровно вздохнул, поднял голову и посмотрел на нее затуманенным взглядом.

— Время решать, — проговорил он напряженным голосом. — Мне нужно знать сейчас, пока я еще могу оставаться джентльменом, этого ли ты хочешь.

Рэйчел оцепенело, и не мигая, смотрела ему в глаза. А кончик его пальца вычерчивал медленные, горячие круги на белой коже ее оголенного бедра — круг за кругом, снова и снова. Все ее мысли и чувства сошлись на этой крошечной точке, когда он вновь заговорил:

— Ты должна решить, Рэйчел, — девочка или женщина. Это твое право и твое решение, но хорошо подумай, что ты выбираешь, потому что обратной дороги не будет.

Глава шестая

Обратной дороги не будет. Слова повисли в воздухе: каков бы ни был ее ответ, он изменит ее будущее раз и навсегда.

— Итак, Рэйчел, что ты скажешь?

Вопрос был задан тихим, убийственно спокойным голосом. Даже его руки перестали двигаться и неподвижно лежали на подлокотниках кресла — он оставлял выбор за ней.

В тишине полутемной комнаты равномерное тиканье часов казалось неестественно громким, как шаги неумолимо надвигающейся судьбы, словно эхом повторенные в ровных ударах сердца Габриэля под ее пальцами, лежавшими на его черной майке.

Обратной дороги не будет.

В конце концов все решило отсутствие той крошечной горячей точки на бедре — без нее кожа казалась ледяной, лишенной самого главного.

Мучительное ощущение пустоты расползлось от этой точки по всему телу, возбудило острую, иссушающую жажду, утолить которую могло лишь одно.

— Да, — проговорила она так тихо, что он сначала не уловил ее слов и нахмурился. — Да… — снова начала она, чуть более твердо, но что-то в ее лице, во всем теле уже сообщило ему ответ, и он не стал дожидаться дальнейших слов.

Вместо этого с силой прижал ее к себе и впился в губы с такой неистовой страстью, что, будь у Рэйчел хоть какие-то сомнения, она стала бы бороться за свою безопасность.

Но у Рэйчел не было сомнений. Напротив, этот поцелуй был предвестником утоления той жажды, которая сейчас испепеляла ее и была столь остра, что каждое прикосновение вызывало боль.

— Ты этого хочешь? — донесся до нее хриплый от страсти голос.

Она лишь слабо кивнула, не в силах произнести ни слова, и в следующую секунду оказалась на руках Габриэля. Он нетерпеливо толкнул плечом дверь в спальню и медленно опустил Рэйчел на постель.

— О, женщина, женщина, — бормотал он, ловким движением стягивая майку, — не часто мужчина способен устоять перед твоим искушением!

Когда он вытянулся рядом с ней на зеленом с золотом покрывале, сердце Рэйчел забилось гулко и часто — после стольких месяцев мучительных грез реальность казалась почти непереносимой. Он был здесь, рядом, готов целовать, обнимать, ласкать…

Ощущение от его горячей, бархатистой кожи было ошеломляющим. Ей хотелось прикасаться к нему, каждой клеткой ощущать все его сильное, неистово возбужденное тело.

— Рэйчел… — достиг ее уха дрожащий шепот, — не торопись…

Но она не могла не торопиться. Она больше не маленькая девочка, она — женщина, и он должен наконец узнать об этом.

Ее груди налились и распухли, твердые соски молили о прикосновении, о тепле его губ. Платье и все остальное уже давно было отброшено, и, едва прохладное дуновение вечернего воздуха коснулось обнаженной кожи, Рэйчел закричала от восторга. Никогда прежде она не испытывала такого неподвластного разуму возбуждения. Жадный отклик собственного тела ошеломлял и смущал ее.