Мечтатель - Виталий Кобяков

Я вновь начал погружаться в свой мир, закрывая глаза. Представил сам кортик, его длину, вес, в общем, проделывал всё тоже, что и в прошлый раз. Однако к этому добавилось еще и воспоминания (и частично элементы воображения) о свойствах материала, из которого он состоит. Как кортик ведет себя в разных ситуациях, будь то удар им по дереву, по металлу или же по стене. Как его лезвие ведет себя, если попытаться изогнуть его рукой.

Времени повторное создание заняло у меня раза в два больше, чем первое. Оно и понятно: необходимо продумать слишком многое перед тем, как пожелать создание этого. И вновь я почувствовал тяжесть в правой руке.

— Всё продумал? — спросила Изида, когда я открыл глаза и рассматривал кортик.

— Да, готов проверить свои мысли на деле, — решительно заявил я, продолжая рассматривать кортик в своей руке.

— Отлично, бей по стене. Как и в первый раз. Проверим, что у тебя получилось.

Мне очень хотелось, чтобы в этот раз всё вышло лучше, чем в первый. Впрочем, я и не сомневался, что получится лучше. Вопрос был лишь в том, насколько лучше.

Как и тогда, я переложил кортик в левую руку. Как и тогда, я ударил им от бедра по кирпичной стене. Но результат был далеко не как тогда. Его наконечник лишь немного затупился, а от стены отделился маленький кусочек и много крошек красного цвета, чем-то напоминающих песок.

— А вот теперь действительно «вау», — произнесла Изида, похлопав меня по плечу.

— Так хорошо? — поинтересовался я, всё же думая, что она лишь хочет меня поддержать.

— Более чем. Дай-ка мне этот кортик, тоже хочу попробовать, — попросила Изида, я вручил ей оружие и отошел от стены.

Сначала, она повертела его в руке, потрогала лезвие, попыталась его согнуть. Потом она взяла кортик за ручку обратной стороной, то есть, лезвие выходило из-под мизинца, а не из-под большого пальца, как брал его я. Занесла мое творение на уровень плеча и нанесла резкий и сильный удар по стене. Мне почему-то стало ужасно жалко «мое дитя». Не для того я создавал эту свою работу, чтобы ей так бесцеремонно били о стену. Наверное, такое же ощущение испытывает художник, если кто-то начинает использовать его картины в качестве орудия или, скажем, топлива для камина.

Однако кортик пережил и этот удар с минимальными повреждениями, а стене было всё хуже и хуже.

— Великолепно, — тихо восхитилась она.

— И чем же так великолепно?

— Ну, создать при второй попытке нож из хорошей стали не у многих получается. А такого успеха по свойствам я вообще не припомню.

— То есть, ты не можешь сделать также? — спросил я тихим голосом, не веря своему успеху.

— Я? Нет, я могу. Могу и чуточку лучше. Да и много кто может, если быть честной, — разбила она в пух и прах мою раннюю гордость. — Но! Но на втором разе так действительно никто не мог. Из известных мне случаев, конечно.

— А как обычно получалось? — интересовался я, почесывая свое правое ноющее плечо.

— Часто получается что-то наподобие пластмассы, или тот же пластилин, только немного более жесткий, — произнесла Изида и рассмеялась. — Ты не против, если я покажу этот кортик Кузнецу?

— Этот? Он уже немного побит. Может, мне создать такой же новый?

— Давай, если хочешь лишний раз потренироваться. Только создай именно такой же. Сгодится, как есть.

И вновь я погружаюсь во мрак своих мыслей, и вновь я проделываю всё те же операции. Но они получаются у меня на порядок быстрее, чем раньше. Видимо, сказывается минимальный опыт.

— Вот, — протянул я ей свое очередное творение. — Давай старый, уничтожу его.

— Спасибо, — произнесла она со своей неизменной ангельской улыбкой на лице, взяла у меня кортик и отдала мне мое старое израненное дитя.

Я довольно быстро смог его растворить, раза в три быстрее, чем при первой попытке. Главное, как говориться, начать.

— Может пивка? — поинтересовалась Изида.

— Пивка? — переспросил я.

— Да, именно его. Тем более, наверное, у тебя голова еще окончательно от перехода не прошла, а алкоголь, как известно, способен снимать легкую боль.

Действительно, голова моя была тяжелее, чем обычно, плюс немного свистело в ушах после стрельбы, но я практически этого не замечал из-за того, что происходит сейчас вокруг, из-за того, что происходит со мной.

Изида тем временем «убрала» кирпичную стену и песок под ней. У нее в руках появилось две бутылки коричневого цвета. Обычные стеклянные бутылки, без каких-либо этикеток или отличительных знаков. Одну бутылку она протянула мне, и, приняв ее из рук Изиды, я сделал небольшой глоток.

Пиво как пиво, ничего особенного. Обычно, я редко баловался алкоголем, и то только легким (будь то пиво или вино). И в крайне небольших количествах. И по очень важным поводам.

— За твои успехи, уже проявленные и будущие! — воскликнула Изида, мы чокнулись бутылками и сделали еще по глотку.

— Спасибо за поддержку, это много для меня значит, — искренне поблагодарил я.

— Ты заслужил это. Присядем? — предложила Изида она, указывая на кровать. Я был не прочь посидеть, а то ноги мои уже прилично подустали. — Одежда у тебя не рвется еще?

— Одежда? Вроде нет, — задумавшись, ответил я.

— Опять-таки очередное подтверждение силы твоего перехода. Скажу по секрету: при моем переходе практически вся одежда порвалась уже через пару часов, — призналась Изида, смотря мне в глаза и улыбаясь.

— То есть, ты осталась практически голенькая? — задал я столь нескромный вопрос и сделал еще пару глотков.

— Да, практически голенькая, — подмигнув, ответила она, и мы засмеялись. — Поспать тебе надо, Паш. Очень полезно, особенно после такого дня, как сегодняшний.

— Прямо сейчас? — удивленно спросил я. Хотя действительно в сон меня немного клонило. Но заканчивать наше с Изидой общение мне вовсе не хотелось.

— Желательно. Пока есть такая возможность, — кивнула она.

— Ладно, я попробую уснуть, — ответил я, тяжело вздохнув. Видимо, выбора у меня в данной ситуации всё равно нет.

— Только еще одно: сны в Мечте не совсем как в том мире, — предупреждала Изида. — Здесь они намного краше, ярче. Здесь всё кажется реальным. Иногда даже чувствуется боль во сне. Главное всегда помнить, что это всего лишь сон.

— Спасибо, теперь мне намного легче будет уснуть, — сказал я с иронией.

— Всегда пожалуйста, — также иронично парировала Изида.

— Ты уходишь?

— Да, сейчас я пойду к Кузнецу, а потом тоже попробую поспать пару часиков.

— Ладно, — опустил я взгляд.

Она встала с моей кровати и направилась к выходу, по пути прихватив с собой две лампы.

— Спокойной ночи, Паша.

— Спокойной ночи, Изида.

Я остался сидеть наедине с бутылкой пива и тусклой лампой. В полумраке и с кучей мыслей. Как же мне хотелось, чтобы она осталась! Чтобы не уходила вот так! Проклятье!

Ладно, надо действительно попробовать уснуть. Хорошо бы выкурить сигаретку сейчас. Вроде, и вентиляционный люк есть в комнате. Но сигарет только нет. И рисковать создавать их мне сейчас не хочется. А то помню я свое «бессознательное» творение при переходе. До сих пор в дрожь бросает от таких вот моих «сигарет». Буду просто спать. Один. И даже без сигарет. С другой стороны, сон мне сейчас действительно не помешает…

Глава 12

…Но в сон меня почему-то не клонило. Я лежал на кровати уже более получаса, в руке бутылка пива, в голове множество разных мыслей. Прежде всего, о сегодняшнем дне. Воспоминания о том, как всё начиналось, как я впервые увидел Изиду, как ехал на «Бред-ли», как мне рассказали о Мечте, как стрелял из Ежа и создавал кортик. В голове крутились и не столь сладкие воспоминания: будь то перестрелка у магазина, или рассказы о крестоносцах и Первом.

Я лежал и оценивал всё, что со мной приключилось. С одной стороны, я всегда мечтал о чём-то таком, мечтал начать новую жизнь, отделаться от повседневной рутины. С другой, никогда не хотел оставлять родственников и родной дом, да и воевать мне тоже не особо хотелось. А тут, видимо, придется. Какую бы я сторону не выбрал. Впрочем, выбора особого и нет. Я почему-то сомневаюсь, что Первый набирает сторонников, а идти к фанатикам у меня точно душа не лежала. Следовательно, единственный вариант — это Шпиль, это Изида, это Кузнец и Марс, Роман и Евгеша.

На самом деле, мне понравились эти люди. В каждом из них была своя неповторимая изюминка, будь то эмоциональность Кузнеца, жизнерадостность Марса или же отзывчивость Изиды. И ее красота. Всегда мечтал о такой девушке, как она. Хотя, скорее всего, она уже давным-давно не девушка.

Сколько же ей было лет на момент перехода, если она столько всего знает? Тридцать? Может быть сорок? Или же она просто была очень умной начинающей докторшей, лет двадцати пяти?

Нет, это не так важно. Надо учиться откидывать стереотипы из прошлого мира. Какая вообще разница, сколько человеку лет? Почему мы с этим так носимся? Оцениваем его опыт? Дикий бред. Человек и в шестнадцать лет может быть намного умнее некоторых тридцатилетних. А в зрелости можно быть куда тупее, чем многие подростки.