Видеть тебя означает любить - Джоанна Брендон

Боже, как несправедливо, простонала она в мыслях. Как несправедливо, что ей выпало познакомиться с этим мужчиной при таких неблагоприятных обстоятельствах! Как несправедливо, что из-за них она обязана в зародыше подавить возникшее к нему чувство!

В ней всколыхнулось неистовое желание, и на какой-то безумный миг Пеппер захотелось отбросить осторожность, прикоснуться к Кристоферу, словами и лаской дать понять, какие чувства бушуют в ее груди. Но затем чувство долга быстро погасило порыв души.

К счастью для нее этот человек заинтересован только в безопасной доставке своей подопечной в Лос-Анджелес.

А что, если нет? Если и он охвачен сходными чувствами и эмоциями?

Да, у меня большие, очень большие неприятности!

Даже если у Пеппер и оставались какие-то сомнения по этому поводу, они полностью развеялись, когда Кристофер поглядел на нее с таким выражением, которое ей часто доводилось замечать в глазах мужчин, но никогда раньше подобный взгляд не вызывал у нее дрожи и всеохватывающего внезапного холода. Сердце, как сумасшедшее, застучало в груди, и она испугалась, что он может услышать этот грохот.

Внутри Кристофера все заболело от страстного желания, стоило ему только скользнуть взглядом по прозрачным янтарного цвета глазам спутницы, мягким коралловым губам, на которых взгляд задержался на несколько секунд, прежде чем опуститься на плечи и грудь. И он поспешил отвернуться, чтобы не выдать себя.

Большим рукам не терпелось прикоснуться к ней вместо того, чтобы прятаться в карманах брюк: правая судорожно сжалась в кулак, а пальцы левой нервно поигрывали монетами. Мозг лихорадочно подыскивал слова, стремясь хотя бы разговором отвлечь тело от опасных желаний.

И еще Кристоферу отчаянно хотелось получить ответ на один деликатный вопрос. Но именно этот вопрос он не осмеливался задать «Гленде», так как рисковал мгновенно лишиться ее расположения: «Почему она вышла замуж за Эрни Горлисса?»

В конечном счете это не имеет ровно никакого значения, твердил он себе.

Но нет, имеет, к своему стыду, вынужден был признать он, еще как имеет!

— А какими были ваши родители? — спросил он, надеясь услышать историю о распавшейся семье. Задавая вопрос, Кристофер слегка запнулся, но его собеседница, кажется, ничего не заметила.

Пеппер постаралась скрыть удивление. Она ожидала, что он спросит о ее — «Гленды» — причинах брака с Эрни Горлиссом.

— Мои родители? — переспросила Пеппер, чтобы выиграть время, и уставилась на свои руки, ломая голову над тем, что может рассказать Кристоферу. Ей совсем не хотелось все выдумывать. Но ют она оживилась. Она расскажет ему — с некоторыми пропусками, естественно, — о своих родителях и своем собственном детстве.

— Трудно представить себе более любящих родителей и лучшее детство, чем было у меня, — наконец заговорила она, осторожно подбирая слова.

Она рассказывала, а Кристофер внезапно осознал, что слушает ее с живейшим интересом, полностью захваченный той картиной, которую она рисовала перед ним. Посмеялся над проделками веснушчатой пацанки и влюбился в пылкую девчонку-подростка, вынудившую владельца заправочной станции принять ее на работу, хотя весь остальной его персонал состоял исключительно из мужчин.

Если Пеппер и чрезмерно увлеклась рассказом о своем детстве, то только потому, что оно было прекрасным. Таких родителей, какие были у нее, надо еще поискать — любящие посмеяться, энергичные оптимисты, сумевшие успешно передать это качество всем своим дочерям. Понимающие и заботливые. Очень, очень терпеливые и одаренные прекрасным качеством — терпимостью. Они научили Пеппер быть счастливой и ценить подарки каждого этапа взросления.

— А что вы станете делать, когда все это закончится? — спросил Кристофер, резко остановившись и развернув Пеппер лицом к себе. В его тоне прозвучала настойчивость, глаза выжидательно ощупывали лицо Пеппер.

Пеппер знала, каким должен быть ее ответ. Вернее, каким ему следует быть, но ей совсем не хотелось лгать этому человеку. Может быть, у окружного прокурора и не слишком требовательная совесть или вообще таковой не имеется, но ее собственная не знает жалости и уже причинила ей немалые неудобства.

Она посмотрела на державшую ее руку, а затем перевела глаза на серьезное лицо Кристофера. Насколько было бы проще, если бы она не поддалась его очарованию. Но она поддалась, и теперь ей приходится разрываться между необходимостью следовать приказу и сильным желанием быть с ним до конца откровенной.

— Точно не знаю, — уклонилась она от прямого ответа. — Иногда я говорю себе, что из меня получился бы довольно хороший адвокат, вероятнее всего, по семейному праву. А иногда чувствую, что больше подхожу на роль социального работника. Я люблю детей и думаю, что помогать им, делать их жизнь по возможности счастливее было бы самой достойной, самой благодарной и исполненной смысла работой, какой я могла бы посвятить свою жизнь… А вы? — спросила Пеппер, прежде чем Кристофер успел как-то отреагировать на ее слова. — Собираетесь сделать карьеру под началом окружного прокурора?

— Я еще не решил окончательно, — честно, но несколько неопределенно ответил Кристофер.

Когда он доставал из кармана ключ, на его лице застыло задумчивое выражение. Они стояли на пороге, но Кристофер испытывал странное нежелание входить в номер. Ему казалось — как только откроется дверь и они окажутся внутри, в их отношениях все переменится.

Во всяком случае должно перемениться…

5

Желание любым способом оттянуть возвращение в номер заставило Пеппер задержаться на пороге. Ее душой овладело пугающее подозрение — как только они окажутся внутри, Кристофер вновь превратится в неприязненного, высокомерного человека, каким он предстал перед «Глендой» прошлой ночью. А ей больше всего на свете хотелось бы сохранить зародившиеся между ними товарищеские отношения, так скрасившие вечер.

— Если хотите, можете первой воспользоваться душем, — сказал стоявший прямо позади нее Кристофер.

От его приглушенного голоса Пеппер обволокло приятным теплом. По затылку, плечам, рукам побежали мурашки. Он слишком близко, надо выйти из зоны его воздействия, обрести привычную ясность ума… И Пеппер резко устремилась вперед, чуть успокоившись, отойдя от него на несколько шагов. Тогда она осмелилась повернуться к Кристоферу лицом.

— А почему бы вам не пойти первому? — возразила она с ободряющей улыбкой, скрещивая два пальца на удачу. Пока он будет в душе, она сбегает позвонить Эскобару и добьется разрешения открыть Кристоферу правду. Она должна добиться своего, пусть даже придется умолять, угрожать или плакать, или делать все это вместе взятое. Что бы ни произошло потом — это произойдет уже между Кристофером Петри и Пеппер Палмер, а не Глендой Горлисс.