Огонь! Бомбардир из будущего - Юрий Корчевский

– Неужели в Англии перевелись хорошие врачи, что из далекой Московии, где люди ходят в шкурах зверей, надо было приглашать лекаря? Чем ты можешь подтвердить свои слова?

Я подумал:

– На английском корабле в сумке мои медицинские инструменты и награда за лечение – сто золотых монет. Пусть ваши люди проверят.

При упоминании о золотых монетах глаза обоих испанцев жадно блеснули. Больше меня ни о чем не спрашивали и снова отправили в подвал. Я хоть немного подышал свежим воздухом, стараясь идти медленно, в подвале воздух был влажным, спертым, вонючим из-за скученности и отсутствия туалета. На следующий день меня снова повели к коменданту. На этот раз, кроме троих уже известных мне лиц, присутствовал еще один, судя по подобострастному поведению испанских офицеров, довольно важная шишка. На его лице застыла гримаса презрения к окружающему миру, глазки злобно посверкивали. На столе лежала моя сумка с медицинскими инструментами, было видно, что в ней копались.

– Мы проверили твои слова, московит, в сумке действительно лекарские инструменты, но сумку ты мог взять с собой для того, чтобы укрыть тайные дела, признавайся!

– Мне не в чем признаваться, я только лечил короля!

– Мы подозреваем, что ты являешься тайным послом московитского царя Михаила, посещая Англию, чтобы сговориться о союзе Московии и Англии в совместной войне против Испании.

– Нет, я не тайный посол, все, что я умею, это лечить, причем очень хорошо, если вы можете проверить, то я лечил сына французского короля Людовика.

Испанцы переглянулись.

– Проверка займет слишком много времени, за лекарем не будут посылать военный корабль во время войны, здесь кроется какая-то тайна. Скажи, зачем ты был в Англии, какие грамоты передал королю Якову, или послание было только на словах. О чем сговариваются московитский царь Михаил и английский король?

Я лишь пожал плечами в ответ. Такого развития события я не предполагал, могли бы спросить о состоянии здоровья короля или еще какие-либо вопросы, но заподозрить во мне тайного лазутчика или посла?

Хотя и в самом деле, для испанцев некоторые основания для подозрений были. Почему за гражданским лицом послали военный корабль в далекую страну, когда корабли нужны на войне? Стало быть, лицо надо доставить в целости, пушки хранят секреты лучше, чем сундуки. Опять же, при мне в каюте было значительное количество золотых монет. Поди угадай, за что, за лекарскую ли работу, на подкуп нужных лиц и еще за что-либо? Определенно, испанцы имеют основание для подозрений.

Испанцы посовещались, незнакомый мне тип со зловещей улыбкой пообещал завтра разговорить меня с помощью палача, ведь «испанские сапоги» разговорят любого. Меня снова увели в подвал. Похоже, завтра за меня возьмутся всерьез, что им и в самом деле стоит пригласить для неразговорчивого московита палача? Сказать я все равно ничего не смогу, так как не знаю, о чем речь, испанцы это воспримут как упорство и стойкость и будут пытать еще сильнее. В конце концов за несколько дней сделают из меня калеку. Видно, подходит момент для решительных действий. В узилище я подошел к одному из матросов, знаками показал, что хочу его нож, тот достал его из ножен, повертел его передо мной и потер большим пальцем об указательный, жест понятный всем. Я снял с пальца золотое кольцо и протянул его, взамен получил нож с ножнами и сунул его за пояс. Теперь у меня были пистолет с одним зарядом и нож. Лучше умереть, чем попасть в руки палача.

Ночь прошла беспокойно, я мысленно проигрывал различные варианты, но все они были утопическими. Уж воевать испанцы умели, и я не думаю, что в крепости солдаты были неумехи. Ладно, ввяжемся в бой, а там видно будет. Как говорится – «бог не выдаст, свинья не съест».

Утром я проснулся бодрым, несмотря на то, что спал мало, по жилам бежала кровь с адреналином, тело было готово к схватке. Как и оказалось, меня снова повели на допрос. Я старался идти медленно, исподтишка оглядывая крепость. До ворот далековато, но от горы в сторону стен и ворот был уклон, для того, что я задумал, это было то, что надо. Завели в комнату, где сидели испанцы. На этот раз рядом с переводчиком я увидел палача – одноглазый, с повязкой на пустой глазнице, со шрамом через всю щеку, в кожаном переднике, он только своим видом наводил страх. Сопровождающий меня солдат вышел. Вся троица сидела за столом, развалясь в креслах. Я решил использовать фактор неожиданности – выхватил пистолет и выстрелил в главного, что сидел с надменным лицом и обещал вчера пытать. От неожиданности все оцепенели, я выхватил нож и метнул его в коменданта. Нож попал очень удачно, я боялся, поскольку давно не тренировался, что он попадет ручкой или плашмя. Но нож вошел хорошо, чуть выше левой ключицы, в шею, почти по самую рукоять. Не давая опомниться, я подскочил к оседающему в кресле коменданту, выхватил из ножен его шпагу и резанул по горлу второго офицера. Захрипев, он повалился лицом на стол. В это время приоткрылась дверь, и зашел солдат, с недоумением глядя на побоище. Не давая ему времени вытащить саблю или снять с плеча мушкет, я перепрыгнул через стол и всадил шпагу ему в живот. Резко побледнев, он упал на пол. Но я недооценил палача. Пока я занимался офицерами, он схватил какие-то железные щипцы и ударил меня. Краем глаза я успел заметить предмет, летящий мне в голову, и успел отклониться. Каким-то чудом железяка пролетела мимо головы и больно ударила по плечу. Второй раз ударить у него не получилось, я ударил шпагой его в шею, провернув для верности. Единственный его глаз, до того пылавший злобой, помутнел, подернулся пеленой, и палач упал, засучив ногами. В углу сидел бледный переводчик, не ожидавший такого поворота событий. Он трясся от страха, глаза от ужаса лезли из орбит. От греха подальше я связал его и заткнул кляпом рот. Затем раздел убитого солдата, кое-как натянул на себя его форму. Если камзол еще налез, то штаны трещали по швам, сапоги оставил свои. На голову водрузил испанскую шляпу, опоясался солдатским поясом, на котором висели подсумки с порохом и пулями, подвесил к поясу солдатскую саблю в ножнах, она для меня была привычнее шпаги, взял в руки мушкет и выглянул в окно. В крепости пока было все спокойно. Поскольку звук пистолетного выстрела приглушили толстенные стены, беспокойства в стане противника не было. Я колебался, попытаться освободить матросов с английского брига или выбираться самому. Были бы русские, я бы не сомневался, но ведь может получиться, что я прорвусь с боем ко входу в подвал, без шума эта затея не обойдется, поднимется тревога, а команда брига может и не поддержать меня, по-моему, они уж очень легко сдались испанцам. Не получится ли так, что я останусь один на один с разъяренными испанцами, это как сесть голой задницей в развороченный улей диких пчел. Нет, рисковать попусту не стоит, я не настолько уверен в патриотизме англичан. Еще был вариант – сразу идти к воротам – но пропуска у меня нет, пароля не знаю, солдатам не знакомо мое лицо, а наверняка в крепости они знают в лицо друг друга. Тоже не пройдет вариант. Оставался еще один, к которому я склонялся, лежа ночью в подвале. Я еще раз выглянул в окно, вдали на плацу маршировали солдаты, у кухни толкались несколько испанцев, было спокойно. Мой расчет строился на входе в пещеру, где стоял часовой. Если это артиллерийские погреба, все должно быть хорошо, если же это вещевой или провиантский склад, то я пропал. Я вышел из комендантского здания и спокойным шагом направился к двери в пещеру. Пока на меня никто не обращал внимания – ну идет себе солдат по крепости, что здесь необычного. Сердце мое колотилось, казалось, на меня обращены все взгляды, хотелось припустить бегом, и приходилось сдерживать себя, раскрываться раньше времени не стоило. Я подходил к часовому ближе и ближе, наконец, когда нас разделяло метров двадцать, он забеспокоился, лица из-за низко надвинутой шляпы он разглядеть не мог, но что-то ему не понравилось – мундир ли сидел не так, или еще что-либо его встревожило, но он рявкнул что-то по-испански и снял с плеча мушкет. Я продолжал идти прежним шагом. Часовой приложил к плечу мушкет, но я был настороже, и когда грянул выстрел, упал на землю. Пуля просвистела высоко надо мной. Зато я не промахнулся, из положения лежа в стоящего человека с двадцати шагов попадет даже начинающий стрелок. Я несколькими прыжками подскочил к двери и прикладом мушкета стал сбивать замок. Выстрел и удары мушкета привлекли внимание. От марширующих на плацу солдат отделился сержант – или кто у них там в испанской армии – и быстрым шагом направился ко мне. Вероятно, издали он принял нашу перестрелку за пьяную разборку двух солдат. Проклятый замок не поддавался, я засунул ствол мушкета за дужку и, действуя им, как рычагом, сломал наконец замок и распахнул дверь. В лицо дохнуло прохладой и, мне на радость, пушечной смазкой. Артиллерийский склад! Сержант что-то кричал, вынимая на бегу из ножен шпагу. Ага, дождались! Я бросил мушкет с погнутым от моего усердия стволом, заскочил в пещеру и закрыл за собой дверь на засов. Дверь была серьезной, толщиной сантиметров пять, дубовая и обита бронзовыми полосами. Какое-то время у меня оставалось, такую дверь сломать непросто. В пещеру сверху, через узкое отверстие, проникал скудный свет, царил полумрак, ну конечно, испанцы должны были позаботиться о естественном освещении, не со свечками же им ходить среди бочек с порохом. Я немного постоял, пока глаза не привыкли к полумраку, и когда стал различать окружающие меня предметы, двинулся по пещере. Она имела несколько ответвлений, правда, были они короткими, метров по пятьдесят. Я беспокоился, нет ли второго входа, иначе мне придется туго. Но галереи были плотно заставлены бочками с порохом, в пирамидах стояли мушкеты, в другой галерее хранилось холодное оружие – шпаги, сабли, боевые топоры, алебарды. За полчаса я успел по-быстрому обойти все помещения. Устроено все было солидно, в горе руками рабов была выдолблена пещера, самое лучшее укрытие для любого склада – ни стены не разобрать, ни подкоп не сделать, да и крыша никогда не протечет. Со стороны двери раздались крики и удары, затем грянуло несколько выстрелов. От двери полетели щепки, появилось несколько пробоин. Однако раздался сердитый голос сержанта – до него дошло, что стрелять в пороховой погреб чревато взрывом. Я не спеша зарядил несколько мушкетов со склада, выбрал со стеллажа хороший нож толедской стали отличной выделки в кожаных ножнах и сунул его за пояс. Снял с себя мундир испанского солдата, оставшись в гражданской одежде. Осторожно подкрался к двери и заглянул в одно из пулевых отверстий. У дверей стояло несколько испанских солдат. Сержант с десятком солдат стоял у здания коменданта и яростно спорил, размахивая руками. Ага, ну это понятно – нашли убитых и выясняют, кто да зачем, похоже, офицеров в крепости не осталось, и решения теперь придется принимать сержанту. Жалко, что на этом складе не было продовольствия, есть и пить хотелось сильно, пустой желудок бурчал. За дверью послышались шаги, я заглянул в дырку – перед дверью стояли сержант и переводчик. Этот уже рассказал страшилки про меня, теперь испанцы знают, кто их противник.