Будь моей навсегда - Фрэнсин Паскаль

—Но ты мне никогда не рассказывала, какой он комик, — сказал мистер Уэйкфилд, открывая замок парадной двери. — Я и не припомню, когда я в последний раз так сильно смеялся. Он же весь вечер не переставал отпускать шуточки.

—Только для того, чтобы лучше шел обед, — поправила его Элис, державшая в правой руке белый бумажный пакет, — и к тому же ему не стоило заказывать для нас такие большие бифштексы. Тут еще осталось достаточно нам для сэндвичей на завтра, — понизив голос, она добавила: — Нам двоим, я хочу сказать.

Мистер Уэйкфилд снял с себя пальто и направился к стенному шкафу в холле.

—Я не думаю, что ребятишки станут возражать, — сказал он. — Девочки в любом случае по воскресеньям сами кое-как перебиваются.

—Я хочу положить это в холодильник, — сказала миссис Уэйкфилд. — Сейчас я вернусь.

Не снимая элегантной замшевой куртки, она прошла через столовую в сторону кухни. Включив свет, она поставила пакет на нижнюю полку холодильника и захлопнула его дверцу кончиком каблучка сапога. А потом, прислонившись к кухонному столу, почесала пальцами свои золотистые волосы и мысленно пробежалась по всем тем делам, которые планировала сделать на следующий день.

Сложенный клочок бумаги на столе привлек ее внимание. А когда спустя несколько мгновений она прочитала ее содержание, ее лоб наморщился.

— Нед, — окликнула она, — зайди-ка сюда!

С улыбкой, сверкающей на его красивом загорелом лице, отец близнецов небрежной походкой неторопливо зашел на кухню.

— Хочешь порадовать меня стаканчиком виски перед сном?

Он стиснул руки своей жены — этот жест Элис Уэйкфилд почти всегда находила успокаивающим, даже после двадцати лет их брака.

Но — увы! — не на этот раз.

— Я беспокоюсь, Нед, — сказала она, протягивая ему записку, написанную Джессикой для сестры.

Однако мистер Уэйкфилд не усмотрел в этом никакой проблемы.

— Похоже, по-моему, на нашу стандартную процедуру, — сказал он, прочитав записку. — Джессика просит Лиз оказать ей услугу, а потом в последний момент у нее изменились планы.

Элис Уэйкфилд покачала головой.

— Но эта записка была еще сложена, когда я вошла. Не думаю, что Лиз вообще ее видела. По-моему, она не приходила домой.

— А ты знаешь, что у тебя появляются вокруг рта такие маленькие очаровательные морщинки, когда ты расстраиваешься?

Миссис Уэйкфилд тяжело опустилась на стул.

—Прекрати, Нед. Я серьезно.

—Да и я тоже, — сказал он,кладя ладони ей на плечи. Он принялся массироватьспину жены, стараясь убрать растущее тамнапряжение. — Да я могу тебе придумать сотнюпричин, по которым Лиз не заметила этой записки, и в девяносто девя­ти из них нет никаких причин длябеспокойства.

Но миссис Уэйкфилд неуспокоилась.

—Я тебя слушаю, — сказалаона, снова и снова поворачивая бумажку в руках.

Нед Уэйкфилд немного поколебался.

—Ну что ж... Лиз моглапоехать на этот вечер прямо из больницы и...

—Нет, у нее сегодня вечеромрепетиторское занятие.

—Ну да, верно. Значит, онамогла поехать прямо оттуда. Или могла войти впарадную дверь и просто не заметить этой записки. Или даже прошла мимо нее, но совершенно не обратила внимания. — Он отобрал записку у жены. — Это вообще-то не самое остроумное место, чтобы оставлять здесь сообщения. Джессика моглабы и сама это сообразить.

—Что ж, господин адвокат, втом, что вы говорите, есть смысл, только, думаю, я бы чувствовала себя слегка получше, если бы мыпозвонили этим Морроу и удостоверились, чтодевочки там.

—И заставить этим их считать, что мы их проверяем? Элис, ты просто жертваизлишне деятельного воображения. Я уверен, что все в порядке. Ну давай-давай, идем наверх.

Миссис Уэйкфилд с неохотойпоследовала за своим мужем, выходя из кухни. Она пыталась убедить себя, что он был прав. Онав самом деле была чрезмерно чувствительной илюбила делать поспешные выводы. В последние месяцы это вошло у нее в привычку. С тех пор как Элизабет попала в страшную аварию, Элис Уэйкфилд сражалась со стойким побуждением контролировать каждое движение своей дочери. Нет-нет, самой Элизабет она не давала этого узнать. Умом миссис Уэйкфилд понимала, что ее дочь — человек достаточно ответственный и зрелый, чтобы не нуждаться в материнской защите. Но так или иначе материнский инстинкт заставлял ее уделять более пристальное внимание распорядку дня Элизабет. Без видимых подсматриваний за дочерью она была способна превосходнейшим образом следить за тем, где находилась Элизабет в любое конкретное время дня. Вот и сейчас она обнаружила, что борется с сильным побуждением позвонить Морроу.