Под маской подлеца. Пончик для мажора (СИ) - Ирина Александровна Корепанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет. Хотела тебе задать один вопрос. Позволишь? — Невинно глядя мне в глаза спросила одноклассница.
— Валяй. — У меня не было желания с ней общаться, в последнее время она раздражала меня все больше.
— То, что происходит между тобой и Дианой, игра? Или это все по-настоящему?
— Это не твоего ума дело. — Говорить ей напрямую о том, что это правда — опасно. А лгать, я не хочу. Наши отношения не игра, и мои чувства к ней никогда не были игрой. Поэтому решаю, просто отшить Настю, не отвечая на вопрос.
— Не злись! Я просто хочу понять, что между вами происходит. Вы выглядите как настоящая влюбленная пара, и меня это ввергает в шок. Видел бы ты себя со стороны.
— Повторяю еще раз, ЭТО. НЕ. ТВОЕ. ДЕЛО, — Выделяю каждое слово, и чувствую, как внутри поднимается злость. Эта девчонка умеет выводить из себя. — Уясни уже раз и навсегда, что не стоит лезть в мои дела, иначе ты потом горько пожалеешь.
— Мирош, не злись. Я не хотела тебя расстраивать, просто мне любопытно. Ты же знаешь, как сильно мне нравишься, и я дико ревную, когда вижу вас вместе. — Настя скользит своей рукой от моего плеча до локтя, резко подходит ближе и впивается в мои губы слюнявым поцелуем, зарываясь ногтями мне в волосы. А я прибываю в ступоре пару секунд, а когда понимаю, ЧТО сейчас происходит, резко отталкиваю ее от себя. — Просто решила напомнить, кто для тебя лучше.
Открываю рот, чтобы наорать на нее как боковым зрением замечаю застывшую в дверях Диану, с мокрыми от слез глазами.
Забыв про довольную Настю, я поспешил к моей девочке, но она вдруг под дикий смех Насти сорвалась с места. А я тут же побежал за ней.
— Диана, стой! Прошу тебя девочка моя, остановись. — Кричал я ей в след. — Это не то о чем ты подумала.
Бежала малышка как будто за ней бесы гнались, а не я. Но, я все же смог догнать ее у ворот школы. Она уже не плакала, но в глазах стояла грусть.
— Малышка, это не то, что ты подумала. Я ее не целовал, она сама накинулась на меня, с этим поцелуем совершенно неожиданно. И я оттолкнул ее, ты не могла это не видеть. Прости.
— Тебе не за что извиняться, это я сглупила, и очень остро отреагировала. Я действительно видела, как ты ее оттолкнул, просто мне на секунду показалось, что тебе понравилось.
— Что? Понравилось? Как такое может понравиться? Я просто был в шоке первые пару секунд и пытался понять, что происходит, поэтому затупил. Мне нравится целовать только тебя, только с тобой мне дико приятно. — Я обнимаю мою девочку, притягивая к себе, и опускаю голову, чтобы получить свой самый сладкий поцелуй, но в последнюю секунду Диана отворачивается и, мои губы мажут по ее щеке.
— Прости. Я все еще вижу блеск ее помады на твоих губах. И… не могу.
— Я все понял. Хорошо. Малыш, позволь мне реабилитироваться? Я приглашаю тебя сегодня на свидание в ледовый дворец. Что скажешь?
— Конечно же, я скажу ДА!!!! Неужели ты будешь учить меня кататься на коньках?
— Обязательно. Оденься — потеплей, и возьми с собой перчатки. Время я чуть позже сообщу, ориентировочно к шести — семи вечера.
— Хорошо. — Мы уже подошли к ее дому и я, помня о ее нежелание целовать меня в губы, подставил для поцелуя свою щеку.
— Целуй и я полетел. Чуть позже позвоню. И еще, обещаю тебе почистить зубы, не меньше трех раз, чтобы вечером завладеть моими любимыми сладкими губками. — Провожу пальцем по ее нижней губе, и ловлю счастливую улыбку, от которой душа поет.
15 Глава
Мирон
Приезжаю домой и вижу в гостиной отца, он сидит на диване, опустив голову вниз, о чем — то думает, и это меня настораживает. Предчувствие чего-то не хорошего тут же появляется внутри.
— Что случилось? — С ходу задаю я вопрос.
— Мы не едем на лечение, и это окончательное решение.
Отец поднимает на меня воспаленный взгляд, его руки трясутся и он бледен.
— Что это значит? Ты отказываешься от своих слов? Мы же все просмотрели и решили, что это наш шанс пап!
— Мирон, я не меньше твоего хочу, чтобы мама выздоровела, но это не мое решение. Она сама отказалась!
— Что? Этого не может быть! Я тебе не верю!
Внутри меня буря эмоций, и я не могу найти им выход. Дышать становится трудно, и с каждой секундой я чувствую, как надежда покидает меня, а на ее место приходит уже забытый страх.
— Мне нет надобности, тебе врать! Таково решение твоей мамы. Сегодня утром я рассказал ей про клинику и лечение, показал все заметки и рассказы пациентов, но она отказалась. Даже слушать меня особо не стала. Она устала, и хочет просто спокойствия и тишины.
— Пап, но мы же можем согласиться сами. Тебе по силам организовать переезд, и проживание там, да и лечение без ее согласия. Не сдавайся!
— Я не могу пойти против ее слова. Ты знаешь, как я хочу видеть ее здоровой, но пойти против ее воли не смогу. Это ее воля, ее жизнь сынок, и только ей решать, а нам остается только смириться и поддержать ее решение.
— Нет! Ты просто трус, который боится брать на себя ответственность. Тебе проще спустить все на тормоза и прикрыться тем, что не можешь идти против ее воли. Но, это не вопрос об отдыхе или покупке дома. Это ее жизнь, и она сейчас находится не в том состоянии, чтобы принимать такие важные решения.
Отец молча опускает голову и больше не смотрит на меня, а я срываюсь с места и поднимаюсь на второй этаж, боль и злость разрывает мне сердце, в груди неимоверно жжет, и я понимаю, что это добром не кончится.
Резко открываю дверь в комнату мамы, и она тут же переводит взгляд с окна на меня. В ее глазах плещется грусть, усталость прослеживается в каждой черточке лица, и я даже представить не могу как ей тяжело, но это не повод сдаваться. Нужно делать все возможное, чтобы потом не осталось вопросов «а что если…», и я не могу, как отец опустить голову в песок и ждать
