Маугли из Космоса - Марк Антоний

— Ах ты, сука! — выдохнул бешеный. — Грабли распускать… Щас мы тебя, блядину, уделаем…

Двое других собутыльников, ошеломленных таким поворотом событий, неуверенно топтались на месте, не зная, на что решиться.

— Че стоите, козлы! — накинулся на них вожак. — Вон скирду видите?! Тащите туда эту профуру. Щас она нас обслужит по полной…

Собутыльники, подталкивая другу дружку, неопределенно, как-то боком двинулись к Алевтине, которая уже поняла, что теперь ей несдобровать. В конце концов, молодая, здоровая женщина еще может отбиться от похотливого козла, если он один и не очень уверен в успехе. С тремя ей не совладать. Звериным чутьем уловив обреченность жертвы, собутыльники подхватили Алю под мышки и поволокли к скирде. Нет, она еще не сдалась, принялась неистово извиваться. И вывернулась было из цепких, хотя дрожащих от алкогольного тремора рук, но собутыльникам кинулся помогать бешеный. Он подхватил Алевтину под коленки, впившись сквозь шерстяную ткань теплых зимних чулок в нежную кожу подколенных ямок жесткими, будто ледяные крючья, пальцами. От боли Аля пыталась закричать, но горло ее перехватило и из него вырвался лишь хрип, уже напоминающий предсмертный.

«Не буду жить, — с беспощадной ясностью решила она. — Если эти скоты опоганят меня — кинусь в прорубь… Миша… Прощай, родной, прости…»

Человекоподобные твари, больше похожие на заиндевевших на сибирском морозе павианов, наклонились над ней, торопливо обрывая последние пуговицы на своих ширинках. И вдруг «обезьян» не стало. Аля не поняла, что произошло. Вроде, ветер поднялся. Морозный. Стремительный. Режущий, словно сталь. Закрутил насильников, оторвал от беспомощной жертвы. Увлек куда-то в темную даль Заовражья. Дикий трехголосый вопль огласил окрестности — и стало тихо.

Она еще полежала в сугробе, не веря свершившемуся чуду, потом поднялась, с трудом разгибая подрагивающие колени. Не помня себя, добралась до родной калитки. Распахнула. Двор был ярко озарен. Миша на днях поколдовал с проводкой и устроил иллюминацию — Красная площадь позавидует. Сам устроитель иллюминации был тут как тут, мирно расчищал в снегу дорожку от крыльца к колодцу. Несколько долгих минут Аля молча смотрела на него, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы.

— Миша, родной, я… — наконец, смогла произнести она. — Я тебе работу нашла. В нашей школе, учителем физики… Пойдешь?

Волна преображения пробежала по любимому, до мельчайших черточек знакомому лицу. Недоумение перетекло в изумление, изумление — в решимость, совсем как в метаморфе. Наконец на лице его застыло и вовсе странное выражение. После, когда Аля до малейших подробностей восстанавливала в памяти всю их с Мишей совместную жизнь, ей пришло в голову, что такое выражение появилось бы на лице приговоренного к пожизненному заключению, который получил вдруг долгожданное помилование.

— Да, конечно, — спокойно сказал он, и отвернулся. Сгреб лопатой небольшой сугроб. Добавил: — Если этого хочешь ты…

Глава 11

На следующее утро Аля велела Мише надеть костюм, дала ему отцовский тулуп, шапку и валенки и повела к участковому. Отделение милиции Малых Пихт располагалось в здании поселкового совета. Чтобы попасть в него, нужно было пересечь весь поселок. Алевтину немного смущало, что она, не скрываясь, идет с сожителем рука об руку по центральной улице, средь бела дня. Встречные и поперечные вежливо с ней здоровались — еще бы, «учителшу» знали в Малых Пихтах почти все, — искоса посматривали на незнакомого мужчину рядом с нею, но вопросов не задавали. Эти косые взгляды лишь укрепляли решимость Али добиться от милиции хоть какой-нибудь официальной справки для Миши, чтобы покончить с нелегальным его положением. А потом пусть проверяют, посылают запросы куда следует. Аля была уверена, что ничего дурного за любимым не числится.

К счастью, старший лейтенант Марьин оказался на месте. Высокий, сухой, крепкий, как старое дерево, участковый поднялся навстречу, поздоровался с посетителями за руку. Правда, с Мишей вышла некоторая заминка. Когда старший лейтенант протянул к нему руку, тот посмотрел на нее недоуменно, словно не зная, что с этим делать, а потом все же осторожно принял в свою и легонько встряхнул. Да, видимо, не очень-то и легонько. Потому что милиционер хмыкнул и посмотрел на странноватого чужака с уважением. Пригласил садиться. Алевтина сама пододвинула Мише свободный стул, опасаясь, что любимый так и останется торчать столбом посреди кабинета. От проницательного взгляда старшего лейтенанта эта мизансцена не укрылась, но он сделал вид, что такое внимание женщины к мужчине в порядке вещей.

— Слушаю вас, Алевтина Вадимовна, — сказал хозяин кабинета, вынимая из ящика стола пачку «Беломора». Предложил Мише: — Курите?

Тот недоуменно посмотрел на бело-голубую картонку, и энергично потряс головой.

— Он не курит, — поспешила пояснить Аля.

— Ну и правильно делает, — со вздохом проговорил участковый, убирая папиросы в стол. — Так чем обязан?..

— Понимаете, это мой муж, — начала Алевтина заранее заготовленную речь. — Он из Нижнеярска. Ехал ко мне. И попал в беду. Потерял все документы да и сам пострадал, еле выходила…

— А имя у вашего мужа есть? — осведомился участковый.

— Да, конечно! — сказала она. — Его зовут Мишей… Михаилом.

— И это все? — удивился участковый. И обратился к остающемуся безучастным Мише-Михаилу: — А вы что-нибудь можете сказать о себе?

— Да! — механически отозвался тот.

— Так будьте любезны…

— Скоробогатов Михаил Васильевич. Родился в тысяча девятьсот тридцать пятом году, в городе Ленинграде. Прописан в городе Ленинграде, на улице Стачек, дом пятнадцать, квартира тридцать семь, — отбарабанил Миша, словно читал в невидимой анкете. И добавил, глядя на Алю: — Холост. Детей нет.

И на том спасибо, подумала Аля, но промолчала, стараясь не подать виду, что сама впервые слышит эти «анкетные данные».

— Замечательно, — откликнулся старший лейтенант. — А что с вами случилось, Михаил Васильевич?

Алевтина вся сжалась, опасаясь, что супруг начнет рассказывать участковому о звезде Бетельгейзе. Тогда пиши пропало. Вместо справки о потерянном паспорте Мише выдадут другую справку. И хорошо еще, если сразу, не продержав в соответствующем учреждении годик-другой.

— Я заблудился, — ответил Миша. — В лесу.

— А почему — в лесу? — не унимался старший лейтенант. — Вы на чем приехали в поселок? На рейсовом автобусе?

— Меня высадили. Там! — Миша неопределенно махнул рукой. — Ночью. Дождь был. Я заблудился.

Валериан Петрович неодобрительно покачал головой.

— Услугами левака воспользовались, выходит… А вас не ограбили часом? Денег при себе много было?

— Денег? — переспросил Миша и посмотрел на Алю, привычно ожидая подсказки.

— Да не было у него с собой денег, — встряла она. — Ко мне он ехал. Высадили на Старом руднике, решил срезать путь через Медвежий распадок. Заблудился. Споткнулся о корень. Ударился головой. Память ему отшибло. Я же говорю