Йонтра - Тима Феев

Наступил новый день и я снова вернулся к зеркалу, чтобы понаблюдать за снуррами. У них все было прекрасно. Со своим густым белым мехом, крепкими, сноровистыми лапами и веселым нравом, они буквально прижились на той планете. А происходящее воспринимали лишь как захватывающее приключение. Они даже радовались, воображая, как потом будут рассказывать своим лохматым сородичам о своих невероятных похождениях. Я же тогда сожалел лишь о том, что не мог напрямую связаться с ними и сообщить, что помощь, которую они так долго ждали, совсем уже близко, что звездолет службы спасения развернулся и летит к ним, и что их «веселая» жизнь там скоро закончится. Однако, как и в случае с аварийным звездолетом, все пошло по-иному.

Буквально на следующий же день заглянув в зеркало, я обнаружил своих снурров в несколько странном положении. Уж не знаю, что у них там было этой ночью, но сейчас они сидели прижавшись спиной друг к другу, а в каждой лапе, вцепившись в них мертвой хваткой, держали такие вот мантры, – Скит указал на лепешку на столе. – В самом же контейнере, который в тот день снурры вопреки обыкновению даже и не прибрали с утра, было, по всей видимости, очень холодно, потому что они дрожали всем телом. Глаза же их и щеки, вплоть до подбородков, все были залиты какой-то полупрозрачной, бесцветной жидкостью, отчего шерсть на их мордочках сильно свалялась. Я встревожился и стал приглядываться повнимательнее и слушать. Из их разговоров я узнал, что ночью снурры подверглись нападению каких-то неизвестных существ, и что существа эти с приходом на планету рассвета все куда-то исчезли. Что снурры очень напуганы и боятся даже не то чтобы из контейнера выйти, но и по самому-то контейнеру передвигаться. Что дрожат они не от холода, а от страха, и что глаза их залиты не «какой-то полупрозрачной жидкостью», а слезами, слезами ужаса.

Тут уж и сам не на шутку испугавшись, я стал сканировать близлежащие окрестности, но ничего особенного не нашел. Потом перенаправил зеркало на совсем уже заиндевевший звездолет, тоже безрезультатно. Потом связался с Университетом и передал, чтобы спасательная экспедиция поспешила, и что со снуррами случилась какая-то беда, после чего снова перевел фокус зеркала на контейнер.

Снурры к тому времени уже немного пришли в себя и стали осторожно выглядывать наружу. К счастью, у них был небольшой запас дров на сегодня и им не нужно было идти в лес, да они и не решились бы, наверное. Постоянно переговариваясь и озираясь по сторонам, они уже не отходили друг от друга. При этом, чего уж я никак не мог тогда понять, не выпускали лепешек из своих лап. Так прошел тот напряженный день и наступил вечер. Снурры с его приходом вновь перебрались на то самое место, где я их застал этим утром, – то есть, поближе к середине контейнера и вплотную к тюкам с мантрами. Я же решил во что бы то ни стало провести эту ночь «вместе» с ними. И даже если и не имея возможности помочь им непосредственно, то хотя бы лишь для того, чтобы выяснить, что же там такое все же произошло. О звездолете Северной федерации я тоже тогда подумал. Кто знает, может исчезновение его экипажа и проблемы бедных снурров были как-то между собой связаны.

И вот пришла ночь, темная и тихая. Такие бывают, наверное, только на таких вот пустынных, необитаемых планетах, где могут пройти месяцы, если не годы, прежде чем природа издаст хоть какой-нибудь звук. Звук, звук, я очнулся от дремы. Послышалось тихое шипение, потом возникла чья-то тень. Вдруг, – дикий визг снурров, лепешки в лапах, взмахи, взмахи, опять крик. Что-то уже совсем черное перед моим зеркалом и тут, как удар по глазам, – Скит Йонтра сел. Потом, с почти виноватой улыбкой снова посмотрел на аудиторию и, помолчав еще немного, продолжил. – Вот знаете, уважаемые, ведь я тогда даже и не увидел ничего особенного. Существо это, ну да, – некий бесформенный сгусток абсолютно черного тумана с дюжиной белесых просветов вместо глаз. Что ж с того? Мне в своей жизни приходилось видеть и куда более неприятные вещи. Но тогда, в тот злополучный момент, весь ужас состоял в том, что я с абсолютной уверенностью, практически кожей почувствовал, что существо это меня видело, чего быть, конечно, никак не могло.

Взгляд его, который поначалу буквально «врезался» в мой, поведение, выражение, если так можно выразиться, его лица, – все это не оставляло ни малейших сомнений в том, что оно смотрело на меня, разглядывало, изучало. Но это не был простой взгляд любопытствующего перед чем-то неизвестным, это был взгляд плотоядного хищника, изучающего свою потенциальную жертву. Сам же в тот момент, я отчего-то замер подобно каменному изваянию и не мог пошевелиться. Существо, по всей видимости, обладало гипнотическими способностями и буквально вцепилось в мой мозг своей злобной ментальной хваткой. Поэтому даже и не знаю, чем бы все это тогда закончилось, если бы не сами снурры. Кто-то из них, но по-моему именно «номер два», который, впрочем, так же как и «номер один», все еще продолжал дико визжать и размахивать мантрами во все стороны, вдруг, и на удивление точно попал лепешкой по этому существу. Отчего оно, как от удара током, все передернулось сначала, зашипело, а потом очень медленно и явно нехотя отвело взгляд прочь от меня и в сторону от зеркала. Воспользовавшись моментом и сам уже еле сдерживая подкатывавшие к горлу приступы паники, я буквально ринулся вон из дома. Выскочил во двор, запрыгнул во флаер, взлетел и на полном ходу понесся к городу. И только там, среди уходивших в небо разноцветных нефритовых зданий и фосфоресцирующего дорожного покрытия, которое прекрасно освещало все вокруг, я немного успокоился и начал думать.

Существо в зеркале все еще стояло перед моими глазами – холодное, жестокое, злое. Словно сотканное из абсолютно черного тумана, оно все еще отчасти затуманивало мое сознание, мешая все в подробностях вспомнить и проанализировать. Но вот в чем я был тогда полностью уверен, так это в том, что никогда прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. И знаете, в тот момент даже у меня, несмотря на все мое научное мировоззрение, возникло чувство, что оно было не из нашего мира. Потому что таким тварям нет места в той Вселенной, которую я знал и несмотря на все ее опасности, любил.

Провисев так в воздухе с четверть часа, я, вспоминая свое армейское прошлое и