Жена для императора (СИ) - Бесподобный Евлампий

Чтобы я не мог отличить жаждущую меня женщину от той, что трясется предо мной не от страсти, а дичайших страхов?.. Только откуда, за столь короткое время у этой заносчивой гордячки взялись ко мне совершенно несвойственные ей чувства? Или ее кто-то успел опоить возбуждающим зельем? Не иначе, как Лаэрия, явно перегибающая передо мной палку в своем раболепном подхалимстве?

— Ваше беспокойство излишне, мой… государь! — ведьма раскраснелась еще сильнее, задирая голову, чтобы посмотреть мне в лицо и, видимо, интуитивно попытавшись применить ко мне одно из своих зрительных заклятий. Но, испытав полное бессилие от неудавшейся попытки, тут же скосила взгляд на мою шею и в вырез камизы на груди.

Казалось, она и в самом деле меня рассматривала слишком открыто, порою забывая о том, насколько это выглядело прямолинейно и совершенно недопустимо для ее благородного статуса. Как будто я не единственный в своем роде представитель императорского рода, а какой-нибудь раб для господских утех на невольничьем рынке.

— Но раз вы уже сюда пришли… В общем… Это была крыса! Да! Я увидела крысу! Ужасно огромную, жирную и жутко страшную красу. С красными, светящимися в темноте глазами. Представляете, да? Еще и смотрела на меня так, словно собиралась напасть или даже сожрать! Вот я с испугу сюда и выскочила. Если вам нетрудно… может поймаете ее, а? Иначе я этой ночью точно не засну.

Либо она меня держит за полного дурака, либо действительно думает, что я не способен отличить откровенную ложь от неподдельной искренности.

— Стража! — но мне все же пришлось принять условия навязанной мне игры и сделать вид, будто я и впрямь поверил этой занятной выдумке про красноглазую крысу. — Найдите эту тварь или, хотя бы попытайтесь. А если все же найдете, не забудьте показать Ее Величеству, перед тем, как изрубите на мелкие куски. Изрубите крысу, естественно, а не вашу будущую императрицу.

Свой приказ я вычитал до последнего слова глядя прямо в глаза окончательно оробевшей Илларии, не желая пропустить ни единого эмоционального изменения в их губительном для любого смертного омуте.

Как же мне не терпелось ее продавить и прогнуть под себя. И до чего я теперь был готов дойти, чтобы она наконец-то поняла и увидела, насколько я не боюсь скрытых в ней сил всесильнейшей во всем Шайгаре ведьмы.

— Надеюсь, данный инцидент не помешает вам исполнить свой неукоснительный долг перед своими подданными и мной — вашим почти уже законным супругом? И в ближайшее время вы все-таки почтите нас своим императорским присутствием на торжественном приеме в честь нашей с вами помолвки, Иллария. Только, желательно, без проявления подобных этому фокусов. — на последней фразе я не выдержал и нагнулся к ее алому ушку, едва не задевая его губами, заодно вдохнув нереально возбуждающий запах ее чистой кожи и волос. Хотя не терпелось сделать намного большее. Коснуться пальцами ее нежного личика и провести по лепным чертам властной лаской полноправного собственника. — Не забывай, чей ошейник ты носишь, и какими болезненными поцелуями он способен тебя наградить за каждый твой необдуманный проступок. Куда приятнее познать на своем истомившемся теле мои уста, ведь так? Советую помнить об этом постоянно, Ваше Величество. Особенно, когда вас посетит очередная плохо обдуманная идея испытать мое терпение на прочность. Жду вас в приемном зале ровно в обесть[4]. Надеюсь, мне не нужно напоминать о том, насколько я буду недоволен, если вам приспичит сильно опоздать или, того хуже, вовсе не явиться на ожидаемое всем Ардором торжество?..

[1] Брэ (фр. braies) — деталь мужского костюма, нательное белье для низа в Средние века, носились вместе с рубахой. Брэ носили кельтские и германские племена в античный период, позже их переняли европейцы в средневековье. В позднее средневековье брэ носили исключительно как предмет нижнего белья.

[2] Нижняя рубашка (chemise), известная в русскоязычных изданиях под испанским названием "камиза", также является достаточно древней по своему происхождению. Ее носили равно и мужчины, и женщины, однако, мужская камиза была несколько более короткой, доходя до середины бедра или до колен — единого стандарта не существовало и все зависело исключительно от индивидуального вкуса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

[3] Квилон (Quillion) — кинжал с прямым длинным обоюдоострым клинком, напоминающий уменьшенную копию рыцарского меча. Носился на правой стороне, на спине за поясом, с направленной влево рукоятью, или вправо, если использовался без меча. Появился в 13 в. Был традиционным рыцарским оружием. Свое название получил из-за гарды, пересекающей рукоятку перпендикулярно ей. К XV веку трансформировался во вспомогательное оружие для работы левой рукой совместно со шпагой.

[4] обесть — время обеденной трапезы равной 13.30–15.00 часам

Глава 5-2

Вот уж… маленькая негодница! Нисколько не удивлюсь, если эта заносчивая сэя специально устроила весь этот переполох, чтобы проверить, насколько быстро я на него отреагирую. Поскольку в реальное существование некой загадочной крысы не поверили даже мои личные гвардейцы, пока шарили по всем углам императорских покоев в поисках несуществующей возмутительницы дворцового спокойствия.

— Мы не нашли ее, мой повелитель! — один из стражников, как и следовало ожидать, потупил передо мной "виноватый" взор, чуть склонив голову, когда предстал перед нами с пустыми руками. — Возможно крыса успела сбежать туда, откуда сумела сюда забраться.

— Да неужели? — и почему данная новость не вызвала у меня ни капли должного удивления? — Надеюсь, добежать до своего гнезда ей было не суждено, и у нее разорвалось сердце от испуга где-то на полпути. Зато теперь у Ее императорского Величества больше нет причин для переживаний.

Я снова смирил заносчивую гордячку надменным взором крайне терпеливого ментора. Как же мне хотелось сотворить с ней за подобную выходку нечто более существенное и с куда действенным эффектом. Но наказывать ее сейчас физически было бы явно неразумно. Поэтому пришлось лишь подхватить ее левую руку, следуя многовековому дворцовому этикету и:

— До самой скорой встречи, Иллария. — проговорить не слишком искренним советом человека, якобы готового пойти на любые уступки своей будущей супруги. — И, если вам впредь захочется со мною встретиться, не обязательно придумывать для этого какие-то странные причины. Достаточно поставить меня в известность о своем желании через слуг. Я всегда смогу или, по крайней мере, постараюсь найти для вас несколько минут своего личного времени.

После чего поцеловал тыльную сторону ухоженной и очень нежной ладони ведьмы, так и не сумев удержаться от соблазна коснуться ее прохладной и такой сладкой кожи кончиком языка. Не отметив при этом всеподмечающим взором, как у нее стала чаще и выше приподниматься грудь при сбившемся дыхании, и насколько темнее стали ее манящие губки от более сильного прилива крови. Того глядишь и невольно поверю, что эта кровь прилила и к иным частям ее якобы девственного тела. Хотя, если узнаю, что знаменитая на весь Шайгар императрица-девственница вовсе не девственница… не представляю, что ей тогда устрою в нашу первую брачную ночь. Уж слишком много в ее поведении ужимок и интуитивных действий несвойственных непорочным девам.

— Буду теперь иметь это в виду, мой… повелитель!

Ну вот, опять! Не сколько ответ, а кокетливый вызов, из-за чего безудержно тянуло оплести ее лебединую шейку всей пятерней (не будь на нем Ворота Ведьм) и слегка ее сжать, глядя при этом глаза в глаза с очень близкого расстояния. Не представляю, как у меня получилось сдержаться, отпустив ей руку от греха подальше, и отступить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ваше императорское Величество! — и даже чуть заметно кивнуть, продолжая блюсти этот чертов дворцовый этикет.

Наверное, я еще не скоро сумею раскусить не всегда понятное поведение Илларии, буквально разнящееся с теми слухами и докладами моих шпионов, которыми полнился практически весь Шайгар с тайной канцелярией Теоросского Палаца. Может от того я сейчас на нее так и злился, поскольку никак не мог понять, что не так с этой ведьмой, и почему я никак не могу избавиться от мыслей о ней? Я же столько раз сам себе клялся могилой родителей и брата, что буду воспринимать ее не более, чем за обычное брачное ярмо — вынужденное временное недоразумение и не более того. Как за неизбежную участь для большинства представителей царской крови. Тогда какого я то и дело возвращаюсь к ней мысленно, не только прокручивая в голове наши последние встречи, но и рисуя в фантазиях, что начну с ней вскоре делать, когда мы наконец-то окажемся наедине? Вспоминаю ее лицо, изменчивую мимику, совершенно несвойственную особам ее благородного статуса, головокружительный запах волос и кожи. Ее глаза…