Без Надежды - Б. Седов

Но проблема-то в том, что сунуться больше и некуда. Мой дом открыт для обозрения только с одной стороны – из этого, будь он неладен, лесочка, где меня может дожидаться засада. Но выбора нет, остается идти только туда. И очень надеяться, что там нет никаких неприятных сюрпризов.

На часах была половина девятого, и уже вовсю начинало смеркаться, когда я, стараясь красться неслышно, наконец вышел на точку, откуда в бинокль моя дача просматривалась так, будто я наблюдал за ней с десяти метров. И никакой засады, конечно, не было. В смысле, не на фазенде, а там, откуда я в этот момент пялился на нее в сорокакратный «Призматик», хоронясь за кустами промеж двух поваленных трухлявых берез.

Времени на наблюдения у меня чуть более часа. Потом должно стемнеть. Не попробовать ли тогда подобраться к даче поближе? Или идти туда совершенно спокойно, закончив игры в разведчика и приняв за рабочую версию то, что никакими ментами там и не пахнет? Или сразу отправляться к Наталье, отложив вторую серию наблюдений на завтра? Что делать? Что делать уже через час? Я это пока так и не решил, тщательно, метр за метром осматривая в бинокль дом и участок.

Что не так? Что изменилось? Что сейчас не на том месте, на котором я оставил сегодняшним утром? Эх, если бы еще и помнить, что и где я, далеко не педант, побросал, отправляясь в Курорт!

Та-а-ак… Легкие ситцевые занавески на окнах были точно раздвинуты. Правильно. На крыльце валяется веник – я его бросил там еще неделю назад, когда затеял уборку в избе. На гаражных воротах, под куском старой камеры, предохраняющим от дождя, должен болтаться огромный амбарный замок, ржавый и неуступчивый, – наверное, так и продолжает болтаться там, где ему положено. Менты, какими бы они ни были профи, все равно не смогли бы его открыть. Еще один замок – поменьше и поаккуратнее – как прежде висит на двери. Калитка закрыта на простую деревянную вертушку, ворота в заборе подперты большим чурбаком. Вроде, идеальный порядок, в мое отсутствие не нарушенный ни бродягами, ни мусорами. И все ж меня не покидало предчувствие, что на даче что-то не так. И предчувствие меня не обмануло.

Сначала мне показалось, что чуть шелохнулась одна из занавесок. Словно от легкого дуновения ветерка. Так, будто кто-то, находящийся в этот момент внутри дома, ее случайно задел.

«Или мне это просто приглючило? – задумался я, напряженно вглядываясь в безжизненные темные окна. – Сам себя убедил в том, что увидел то, чего ждал? Выдал желаемое – вернее, нежеланное – за действительное?» И я уже почти убедил себя в том, что это на самом деле так, когда другой признак того, что на даче есть посторонние, настолько явно бросился мне в глаза, что никак не мог оказаться галлюцинацией.

К тому моменту уже почти стемнело, и на безоблачном небе выступила богатая звездная россыпь. Чтобы немного передохнуть, я оторвался от окуляров бинокля и поискал глазами луну. Потом сообразил, что сейчас только начало месяца и на небе ее быть не должно. Разве что ее жалкий обрубок, но он меня совершенно не волновал. Зато волновало другое: попытаться или не попытаться сейчас подобраться поближе к даче? Пора было прийти к какому-нибудь решению. Не сидеть же в этих кустах всю ночь! В конце концов, в рюкзачке истекает срок годности купленного для похода в гости к Наташке торта!

«Понаблюдаю еще пять минут, а там будет видно», – решил я, вновь приник глазами к окулярам бинокля, с трудом, несмотря на просветленную оптику, поймал в объективы предмет наблюдения. И как раз вовремя для того, чтоб зафиксировать, как за одним из окон ярко вспыхнул маленький огонек – наверное, от спички или от зажигалки, – почти сразу потух, но ему на смену тут же пришла красная точка тлеющей сигареты.

Дальше за дачей можно было не наблюдать.

«Что, недоноски, посмолить захотелось? А как же инструкция, по которой курить на посту запрещается? А как же стремление заслужить благодарность за поимку опасного рецидивиста? А как же начальство, которое завтра обеспечит вам целый мешок звездюлей?» – злорадно подумал я и принялся убирать бинокль в футляр.

Это может показаться странным, но в тот момент я был рад тому, что действительно обнаружил на даче засаду. Ничего, вроде бы, радостного в этом и нет – возвращаться домой нельзя; я сижу в неприветливом темном лесу, где, возможно, сегодня мне предстоит ночевать; на меня по всей стране ведется охота. Но, с другой стороны, теперь я точно знаю, что на даче, и правда, засада. А ведь мог бы запросто сунуться в дом, не заметив краем глаза той коротенькой вспышки и огонька сигареты в окне в тот момент, когда любовался звездным небом и пытался на нем отыскать луну. Прикури мент на пять секунд раньше – и неизвестно, как бы все повернулось.

А теперь передо мной уже не стоял вопрос: что делать дальше? Все разрешилось само собой. Конфетка все-таки оказалась права в своих подозрениях насчет моей дачи. Хотя я, конечно, предпочел бы обратное. Но ничего не поделаешь, реальность приходится принимать такой сволочной, какой она есть. И дальше поступать по обстоятельствам – отправляться в гости к Наталье, то есть извлекать из сложившейся ситуации хоть что-нибудь положительное.

«Вот этим-то я и займусь», – подумал я и, балансируя на одной ноге среди поросших брусничником кочек, принялся переодеваться в извлеченные из рюкзака джинсы. Не идти же на свидание с правильной девушкой в жеваных слаксах! И в бомжовской ветровке! Меня же в подобном прикиде не пустят дальше крыльца. И, не признав, могут легко подстрелить из арбалета «Саксон». Который шутя пробивает кевларовый броник.

Рюкзак с биноклем «Призматик» и своим камуфляжем – зелеными слаксами, свитером и ветровкой – я, как мог, замаскировал листьями папоротника в кустах на опушке. Подумав при этом, что завтра, когда вернусь сюда продолжать слежку за дачей, найти мне его будет непросто, а вот розыскные собачки, если с ними сюда решат припереться менты, отыщут мой схрон обязательно. Но на то, чтобы элементарно выбрать для рюкзака с экипировкой более подходящее место в стороне от «поста наблюдения», у меня не осталось ни сил, ни желания.

«Будь что будет», – безвольно подумал я и поплелся с тортом и шоколадным набором под мышкой вдоль кромки поля, мечтая наткнуться на какую-нибудь тропу, что проложена через лес в направлении Наташкиной дачи. И прикидывая, сколь поздно нагряну к Наталье с визитом и успею ли, если буду сразу же выставлен за порог, на последнюю электричку, чтобы ехать в Петербург ночевать у Светланы… у Светки-Конфетки…

Вот бы она была рада! Впрочем, как знать… как знать… Никому не дано понять, что творится в темноволосой головке этой непредсказуемой амазонки.

Глава 4

НАСТОЯЩИЙ «ИБАНЕЗ»!

– Денис?!! – Наташа со скрипом приоткрыла входную дверь, и темный заросший сад перед избой пересекла полоса яркого света. – Точно, Денис! Ой, и с тортиком! А я уже было подумала, что ты не придешь… Проходи, проходи. Как это классно!

Радушие, с которым меня встретили в этом доме, не казалось наигранным. И это радовало. Ведь всю дорогу сюда я донимал себя мыслями о том, что приглашение в гости, которое получил утром, было не более чем проявлением хорошего тона, дежурной возвраткой за то, что защитил девушку от распоясавшихся бакланов. Простым соблюдением приличий, совершенно не предполагающим то, что наше знакомство и правда вдруг будет продолжено и что я вечером – сама непосредственность – опять нарисуюсь на горизонте. С тортиком, черт побери! И с шоколадным набором! Вообразив себе невесть что, но, по сути, не имея на это никаких оснований!

Впрочем, кроме дежурного приглашения в гости был ведь еще и поцелуй. А уж это-то вполне могло рассматриваться мною как некий аванс.

«Об этом поразмыслю попозже, – спланировал я, стягивая с ног обрамленные наростами грязи кроссовки. – А пока не мешало бы просто присесть и немного расслабиться. Перевести дыхание. Выпить чайку. А то ведь на свежем воздухе успел нагулять аппетит».

– Где так изгваздался? – Наташа с лязгом задвинула массивный запор на двери и, небрежно облокотившись о стену, принялась внимательно наблюдать за мной. На ней был короткий домашний халатик, открывавший обозрению ободранные коленки, на которые были наклеены два кусочка белого пластыря. – Где твоя иномарка?

«Оставил на даче», – хотел соврать я, но в последний момент передумал, решив изобрести ложь посложнее. Ведь наши отношения могут и затянуться, и как потом, через день, через два, объяснять, что никакой машины у меня нет и в помине? Вернее, была, да сплыла, напрочь засвеченная в ментовской ориентировке.

– «Лексус» не мой, – объяснил я, проходя в комнату. – Я брал его напрокат и сегодня вернул. Так что принимай меня такого, как есть. Безлошадного. И напои чаем. И поиграй на своем «Ибанезе», – бросил я взгляд на гитару, которая на этот раз торжественно возлежала на широкой кровати с никелированными спинками. Признаться, я сейчас был бы не против оказаться на ее месте.