Запретное Волшебство (СИ) - Заставный Святослав

И еще целая толпа людей, большинство которых он никогда не видел.

Мальчик держал в руках два подсолнуха — любимый цветок матери. Потому что всегда стремится к солнцу.

Когда церемония отпевания закончилась он будто очнулся от касания Лойфо к плечу и лишь тогда протянул цветы к гробам. Старый зверолюд помог мальчику и переместил их на крышки с помощью левитации.

Процесс погребения оказался для него как в тумане. Все вокруг что-то говорили, ходили туда-сюда и постоянно осматривали его жалостливым взглядом. Но все так же смотрел перед собой невидящим взглядом. Ни одна слезинка не скатилась по его щекам, что вызывало удивленные комментарии у окружающих. И даже несколько осуждающих взглядов.

Тэссагриму было плевать. Уже тогда его терзало гнетущее понимание такой простой и банальной мысли — все смертны. Неожиданно смертны. Пусть само понятие “смерти” все еще казалось чем-то неестественным, не поддающимся пониманию.

Для Тэсса было странно видеть среди присутствующих юного Валахана Стрего и Алису Луперкаль, что будто пыталась спрятаться за черным пологом платья беременной матери. Дети навряд ли понимали зачем их сюда привели, но все равно пытались проявить участие. Именно в тот день они с Валаханом впервые заговорили.

В особняке покойных, где собрались на поминки, солнечный блондин с хмурым видом подошел к Тэссу.

— Мне жаль, что твоих родителей не стало! Но у тебя все будет хорошо, ведь иначе быть не может!

На реплику парня отреагировала стоявшая рядом Алиса, что заметно расслабилась после кладбища.

— Я тоже сожалею! — сказала она. — Смерть страшна своей внезапностью, но бессильна перед жизнью полной радости и воспоминаний. Так говорит мой папа. Хоть я и не очень понимаю, что это значит, но звучит красиво.

Рыжий мальчик смотрел на них широко открытыми глазами, будто увидел впервые за весь день. Он ничего не сказал, а просто кивнул в знак благодарности. Хоть и сам не до конца понимал, как работает подобное сочувствие. Не понимал, но чувствовал, что на душе стало внезапно теплее. Будто до него наконец дошел жар утреннего солнца.

Вечером того дня Аурелиус Стрего пообещал, что позаботится о нем.

Ночью, когда Лойфо, что временно опекал мальчика, во всю храпел из гостинной, сам Тэсс дремал в кресле-качалке на балконе второго этажа семейного особняка.

Привычный восторг переполнял его сердце, когда на небе виднелось яркое полотно звезд, а огромная серая луна, с двойным поясом астероидов, была полной. И вся эта красота отражалась на поверхности океана. Каждый раз картина отвлекала его от любых невзгод и в будущем, а сегодня убаюкала не хуже родной матери.

Именно в ту ночь к нему впервые обратился глубокий, слегка шипяще-рычащий голос.

— Ты познаешь еще много смерти, дитя! — произнесла рысь с белоснежными рогами и глазами-звездами из отражения на воде. — Но я буду рядом!”

Глава 4. Незванные гости

1

Черт!

Дополнительного приветствия ждать я не стал и вместе с турелями открыл огонь.

Первый десяток выстрелов турелей утонул в пленкоподобном экране, вместе с иглами, что были не хуже разрывных патронов, прошивающих средней мощности щиты диомага с десятка попаданий.

Церемониться не стала и тварь.

Взрыв густой черной слизи залепил четыре из шести турелей плотным коконом. Вспышка маны превратила технику в металлическое месиво, будто и не было никаких защитных комплексов. Но еще две турели продолжали палить и даже заставили пузыри экранов лопнуть. Несколько кусков полу-энергетической плоти разбросало по стеллажам, а тварь истошно взвыла.

На какое-то мгновение я даже обрадовался, но существо, неестественно изогнувшись, метнулось на потолок. В мгновении ока сблизилось с одной турелью, изогнув дуло. Потом, также молниеносно, вцепилось во вторую, что отстреливала от него целые куски переплетенного манаплазмой мяса, покрывая черной звездчатой кровью все вокруг.

Последнюю турель банально вырвали из потолка, обронив на пол вместе с кронштейном и обрывками кабелей системы наведения, в обломках бетона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я же все это время продолжал палить по существу, теряя время на прицеливание, но как раз сейчас магазин опустел. Воспользовавшись паузой, перезарядился, пока существо растворялось черной слизью и обретало стабильную форму, затягивая раны.

Благодаря месту, козырей у меня хватало. Вот только большей частью из них мне просто банально не позволят воспользоваться, размазав в лепешку, во время перебежек между стеллажами.

Что делать? Мистраль необычайно силен.

Черт! Черт!

Существо приняло форму человекоподобной фигуры с четырьмя длинными тонкими руками, что паучьими лапами вытянулись в стороны. Вместо ног были еще две маленькие, но очень толстые руки с когтистыми пальцами. Вместо половых признаков — роговая пластина. Голова, что держалась на мясистой шее, такого же мощного торса, напоминала склавшую крылья птицу.

Двигаться никто не спешил.

Тварь хищно и медленно водила головой, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. Я не мог не отметить количество манаплазмы в его теле. Физическое вещество, обогащенное чистой маной, просвечивало кровавым огнем, сквозь толстые жилы и мощные, многопучковые мышцы.

Могучая нечисть, чтоб ее. Опасно.

Неожиданно движения создания стали какими-то дергаными, спазмическими, а шум, сопровождающий всех достаточно сильных мистралей, поутих.

— С-с-с-т-т-т… — словно из погремушки огромной гадюки, прозвучал звук из-под “капюшона” существа. — р-р-а-а-н-н-и-и-и-к…

Ощущения, как у меня дергается левый глаз удержало, чтобы вновь не начать палить и не спровоцировать быструю расправу со мной.

Мистрали не разговаривают. По-крайней мере в нашем измерении.

Значит передо мной, все-таки, мистралиант.

Маги, повредившие ауру во время чересчур мощных, для своих сил, сеансов синтеза. Те, кому не хватило силы воли и мастерства, чтобы взять под контроль свои разум и тело, под воздействием Потока и скрытой за ним Бездны. И, в результате, отринувшие человечность, скитаясь между измерениями. Будучи бесконтрольным источником хаотических сеансов манасинтеза.

Если они не умирают от собственного инстинктивного желания накопить как можно больше маны, что в итоге попросту развоплотит их, то становятся мистралиантами. Магами, перерожденными в мистралей. Чрезвычайно мощных и опасных мистралей.

— И зачем я тебе сдался, красавчик?! — сказал я, скорее что успокоить себя, пока пытаюсь сообразить что делать.

На ум пришла мысль пальнуть ручным РПГ, что как раз лежал на стеллаже, в двух метрах от меня. Кластерный снаряд должен был бы разбросать мана-активные осколки и, как минимум, задержать существо, в то время как я спрячусь за щитом.

За время, пока тварь будет колбасить, я смогу добежать в другую часть комнаты, взять воспламеняющуюся смесь с колдовским огнем и сжечь ее к чертям. Если не сдохнет, то отступит точно.

Конечно же, остается шанс, что кто-то заколдовал создание на мое убийство, даже ценой собственной жизни. Но даже так, — бороться с полумертвым мистралиантом куда легче.

— Б-бе-зд-н-а-а… ж-д-д-д-ё-о-о-т…

Черт! Черт! Черт!

Мысли неслись в довольно быстром темпе, благодаря поверхностному сатори, однако довести их до дела мне не дали. Как и твари, к слову.

Неожиданно произошли несколько событий одновременно: сработала сигнализация особняка, возле входа в лабораторию оказались четыре фигуры в тактических боевых костюмах, а здание знатно тряхнуло, как от землетрясения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Судя по тому как новоприбывшие, безмолвно переглянулись — встреча с мистралем не была в их планах, а сотрясение помещения и вовсе выходило за всякие допустимые рамки.

Я рванулся к ручному РПГ и зарядил им по четверке, оттесняя от входа. Жаль заряд был лишь один.

В это же время мистраль запустил в меня несколько элементарных, но крайне мощных манаформ, которые расщепились пауками-магоматонами.