Вспомни, что будет - Роберт Сойер

Кэтлин несколько секунд молчала.

— Гмм… Доктор Прокопидес, простите, но, видимо, мне нужно было выражаться точнее. Я прочла не некролог. Это было сообщение… — Она запнулась и судорожно сглотнула: — Сообщение о вашем убийстве.

Тео не в силах был вымолвить ни слова. Он мог бы переспросить, но какой смысл? Ему было двадцать семь, на здоровье он не жаловался. Он и сам несколько минут назад думал о том, что, по идее, не должен был умереть от какой-нибудь болезни всего через двадцать один год. Но… убийство?

— Доктор Прокопидес? Вы меня слышите?

— Да. — Пока слышал.

— Я… Мне очень жаль, доктор Прокопидес. Представляю, как вы потрясены.

Тео еще несколько секунд молчал. Наконец он обрел дар речи:

— А в этой статье, которую вы читали, было сказано, кто меня убил?

— Боюсь, нет. По всей видимости, это нераскрытое преступление.

— Ну а о чем же говорилось в этой статье?

— Я записала по памяти. Могу послать вам электронной почтой, но, думаю, будет лучше, если я вам прочту. Только поймите, это моя запись. За каждое слово не ручаюсь, но все же я записала достаточно точно. — Она помедлила, кашлянула и продолжила: — Заголовок был такой: «Застрелен физик».

«Застрелен, — подумал Тео. — Господи!»

Кэтлин Деврис продолжала:

— Дальше было написано: «Женева». А потом: «Теодосиос Прокопидес, греческий физик, работавший в ЦЕРНе, Европейском центре исследований элементарных частиц, был обнаружен сегодня застреленным. Прокопидес, получивший степень доктора философии в Оксфорде, был директором тачион-тардионного коллайдера в…»

— Повторите последние слова, — попросил Тео.

— «Тачион-тардионного коллайдера», — повторила Кэтлин Деврис. Слово «тахион» она произнесла неправильно: «тачион». Вместо «ч» должно было звучать «х». — Я раньше никогда не слышала этих слов.

— Такого коллайдера не существует, — сказал Тео. — По крайней мере, пока. Продолжайте, прошу вас.

— «…директором тачион-тардионного коллайдера в ЦЕРНе. Доктор Прокопидес проработал в ЦЕРНе двадцать три года. Мотивы убийства непонятны, но ограбление исключено. Бумажник доктора Прокопидеса был найден при нем. По всей видимости, физика застрелили вчера между полуднем и часом дня по местному времени. Расследование продолжается. У доктора Прокопидеса остались…»

— Да? Да?

— Простите, но больше я ничего не записала.

— Вы хотите сказать, что ваше видение оборвалось прежде, чем вы успели дочитать статью?

— Ну… не совсем так, — помолчав, ответила Кэтлин. — Остальная часть статьи на экране не поместилась, но вместо того чтобы нажать клавишу перелистывания страниц — я хорошо видела эту клавишу сбоку на устройстве для чтения, — я начала читать другую статью. — Она снова запнулась. — Мне очень жаль, доктор Прокопидес. Я… мне, живущей в две тысячи девятом году, было интересно, чем закончится статья, а вот мне, живущей в две тысячи тридцатом, похоже, было все равно. Я пыталась заставить ее… то есть себя, нажать на клавишу перелистывания страниц, но у меня ничего не вышло.

— Значит, вы не знаете, кто меня убил и почему?

— Мне очень жаль.

— А та газета, которую вы читали… Вы уверены, что она была свежая. Ну то есть номер был за двадцать третье октября?

— На самом деле нет. Там была… как вы это называете? Статус линии? Так вот, на самом верху страницы считывающего устройства, в статусе линии, было очень четко написано название газеты: «Звезда Йоханнесбурга», вторник, двадцать второе октября две тысячи тридцатого года. Значит, так сказать, это была вчерашняя газета, — сказала Кэтлин и, немного помолчав, добавила: — Мне очень жаль, что я оказалась в роли гонца, приносящего плохие вести.

Тео даже не нашелся, что ответить. Он пытался осознать все услышанное. С тем, что через двадцать один год он может умереть, смириться было очень тяжело. А уж думать о том, что кто-то его убьет, — и вовсе нестерпимо.

— Благодарю вас, мисс Деврис, — наконец произнес Тео. — Если вы вспомните еще какие-то подробности — какие угодно, — пожалуйста, дайте мне знать. Очень вас прошу. И то, что вы записали по памяти, пожалуйста, перешлите мне по факсу. — Он назвал номер факса.

— Обязательно перешлю, — сказала Кэтлин. — Простите меня. Вы, похоже, очень славный молодой человек. Надеюсь, вам удастся выяснить, кто это сделал… то есть кто собирается это сделать. Тогда вы сможете придумать, как этого избежать.

6

Было уже около полуночи. Ллойд с Митико шли по коридору.

— Эй, Ллойд! — послышался голос Джейка Горовица из открытой двери кабинета. — Зайдите-ка, посмотрите.

Они вошли в кабинет. Джейк стоял напротив телевизора. На экране была рябь от помех.

— Снег, — констатировал Ллойд, остановившись рядом с Джейком.

— Именно.

— А какой канал ты пытаешься настроить?

— Никакой. Я пытаюсь просмотреть запись.

— Какую запись?

— В данном случае это запись с камеры наблюдения, установленной на главной проходной комплекса ЦЕРНа. — Джейк вытащил кассету и вставил в плеер другую. — А вот эта кассета с записью камеры наблюдения «Микрокосм». — Он нажал кнопку воспроизведения, и на экране снова заплясали «снежинки».

— А с плеером все в порядке? Какая система воспроизведения?

В Швейцарии пользовались системой PAL, и, хотя большая часть видеомагнитофонов имела функцию переключения систем, несколько плееров в ЦЕРНе работали только в системе NTSC.

— Все в порядке, не сомневайтесь, — кивнул Джейк. — Я тут немного покопался и все выяснил. И вообще: большинство видеомагнитофонов показывают голубой экран, если нет видеосигнала.

— Значит, если система правильная, что-то не так с пленками, — нахмурился Ллойд. — Может быть, все же был какой-то электромагнитный импульс, связанный с… с тем, что произошло. Из-за этого запись могла стереться.

— Я сначала тоже так подумал, — ответил Джейк. — Но посмотрите на это.

Он нажал на пульте кнопку обратной перемотки. «Снег» на экране заплясал быстрее. В правом нижнем углу экрана появились буквы «REV», означающие перемотку. Эта аббревиатура была стандартной для большинства европейских языков. Примерно через минуту неожиданно появилась картинка, демонстрирующая экспозицию «Микрокосм», предназначенную для демонстрации основ физики элементарных частиц туристам. Джейк отмотал ленту еще немного назад и убрал палец с кнопки.

— Видите? — сказал он. — Эта запись сохранилась. Смотрите на табло времени.

В центре экрана, ближе к нижнему краю, на изображение была наложена полоска таймера. Цифры быстро менялись: 16:58:22, 16:58:23, 16:58:24.