Ревизор: возвращение в СССР 5 - Серж Винтеркей

— Мама, бабушка — отец из Москвы приехал. Виделись сегодня в кафе.

— Ох, и что тебе с этого, так называемого, отца? — моментально окрысилась бабушка, и даже выражение лица изменилось на злобное.

— Поступить помочь обещает в Горный институт, в котором преподаёт, — пожал плечами я, — и часы привез дедовские, про которые я думал, что потерял. Оказалось, он их забрал, чтобы стекло поменять.

— И как он выглядит? — спросила вышедшая из комнаты мама.

— Ничего так выглядит, солидно! — сказал я, жуя хлеб. — Даже очки дорогие, и ухожен очень. Представляешь, рубашка накрахмалена!

— Не будет тебе, Пашка, добра от общения с ним! — вздохнула бабушка без прежнего запала. Видимо, мое поступление ее все же волновало.

— Ну, было бы странно, если бы я при его появлении развернулся и пошел в другую сторону! — пожал плечами я, — и, кстати, тогда бы я остался без дедушкиных часов!

И я с удовольствием повертел рукой с часами. Хотел уже, после того, как деньги появились, новые купить себе, но, к счастью, не успел. А эти выглядели очень солидно. Как бы не девятнадцатый век.

— Ну, что часы забрал, это хорошо! — вздохнула бабушка.

— За ними стоит какая-то интересная семейная история? — тут же поинтересовался я.

— Может, и стоит! — пожала плечами она с видом, который я уже знал. Он означал, что прямо сейчас мне ничего не расскажут. Ладно, дело не спешное, разговорю однажды, как у нее будет подходящее настроение.

Поужинав, сел за уроки. Ну, одно хорошо — обществоведение мне теперь не нужно делать от слова совсем — я его и наизусть вызубрил, и даже творчески переосмыслил, используя знания из будущего. Теперь в приоритете французский и химия. Вот же далась она пацанам! Правда, по французскому у меня есть репетитор в лице бабушки, а вот с химией все сложнее.

— Бабушка, а как у тебя с химией? — спросил ее.

— Шутишь, что ли? — спросила она меня с удивлением.

— Ладно, а репетитора можешь мне толкового найти?

— Подумаю… — ответила задумчиво.

Я уж и позабыл о собственном запросе, пока занимался французским, как она неожиданно заговорила за спиной, заставив меня вздрогнуть:

— Вспомнила я одну девочку, что по химии олимпиаду, как ты, выиграла.

— Но я еще не выиграл никакую олимпиаду! — запротестовал я.

— Не важно! — сказала, как отрезала, она, — сейчас, правда, ей уже под тридцать, но она не из тех, что что-то забывают. Библиотекарь она у нас, нужно тебя с ней свести. Зарплаты у них не те, чтобы от учеников отказываться!

— О, это хорошо, спасибо! — поблагодарил я, — когда сводить будем?

— А и зачем сводить, если ты можешь завтра подойти в городскую библиотеку сам, спросить Аннушку, да привет от меня передать с пожеланием, чтобы она за тебя как следует взялась, — сказала бабушка.

Ну что же, тоже вариант!

Потом она сама с часик погоняла меня по французскому. Абсолютно чуждый прежде язык с подачи бабушки раскрывался передо мной все лучше и лучше. Педагогический талант, у нее, несомненно, есть. Терпения маловато, легко взрывается, но объяснять умеет просто и понятно. И, возможно, играет свою роль то, что она очень любит этот язык и передает мне это ощущение. Все, что любишь делать, идет лучше, чем то, что не любишь.

Легли спать. Заснул не сразу — думал про отца. Итак, первый факт — батя явно столичный ловелас. Живет в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывает. В данный момент при женщине. И, судя по всему, если с этой не сложится, завтра же будет при другой женщине. У него их, наверное, целый список.

Не то чтобы я совсем сурово осуждал такой образ жизни, главное — что сам ему не следовал. Учить жизни взрослого мужика совсем не собирался, тем более что бесполезное это дело. Один раз ходок — навсегда ходок.

Помогало то, что настоящим отцом я его не ощущал. Вряд ли и сам Пашка ощущал, если видел его раз в полгода-год.

Для меня отношения с женщинами отца совсем не важны. А что важно? Помощь обещал при поступлении оказать — уже хорошо. Про то, что все поступают в институты и университеты исключительно по знаниям, я иллюзий не питал. Никогда так не было. И ректору позвонят, попросят, и декану, и к самим профессорам, что в экзаменационной комиссии сидят, лучшие друзья детства или коллеги обратятся, которым нельзя отказать, мол, Петька мой или Ванька, которых ты в детстве на коленях держал, подросли… И ведь никому не откажешь. Ректору и декану скажешь нет — работу потеряешь. Старым друзьям откажешься помочь — слушок пойдет, что ты неблагодарная сволочь, и вообще без друзей останешься. А в СССР нельзя без друзей нормально жить. Один друг поможет машину купить, другой отремонтировать, третий гараж найти для нее, четвертый — шины подскажет, где можно купить. И так во всем, если ты не высокопоставленный член элиты, которому все это положено по статусу.

Так что хорошо, если половина мест для поступления останется для всех остальных абитуриентов, что пришли за них состязаться на равных. И зачем мне в такой ситуации идти на общих основаниях и рисковать, что блатных окажется в этот раз слишком много, чтобы я тоже мог стать студентом, если сам могу вытянуть вот такой счастливый билетик?

Что еще важно? По всему видно, что батя человек самолюбивый и любит прихвастнуть. Это тоже хорошо — если буду хорошо учиться и любые успехи показывать, будет мне еще больше помогать, чтобы было чем хвастаться перед друзьями. «А вот мой…» — в такого рода разговорах смогу для отца стать предметом для гордости. Это наши отношения укрепит, а у него, наверняка, есть полезные связи в столице для поиска хорошей работы. Хотя, в этом может и не быть нужды, но заранее отказываться тоже не стоит. Все же я не москвич в этой жизни, и могу не знать некоторых особенностей закрепления в столице для приезжих в советские времена. А про ограничения все же что-то слышал — и про трудности с московской пропиской тоже.

И все же надо как следует подумать над тем, куда все же поступать, на заочное или дневное? Самым неприятным фактором было, если пойду в армию, попасть во флот. Я уже служил в СССР два года по-честному, долг родине отдал, так что еще три года в новом теле уже были бы перебором. Да и я понятия не имел, как Пашка реагирует на качку — может, из него матрос, как из говна пуля?