Норд-Ост. Заложники на Дубровке - Дмитрий Юрьевич Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теоретически можно было бы вообще отключить всю сотовую связь в районе Дубровки, отрезав террористов от внешнего мира, однако как те поступят в таком случае, предугадать было невозможно. К тому же прослушка давала много ценной информации, и потому неприметные фургончики в окрестностях ДК работали по полной программе. "Свое тихое дело они делали примерно так, — впоследствии сообщала пресса, — как только на расположенный неподалеку ретранслятор сотовой связи поступал сигнал с мобильного телефона, подключенный к нему компьютер включал нацеленный на театр пеленгатор. Тот ловил сигнал и переадресовывал его на сканер, который определял частоту работающей трубки. Она фиксировалась в памяти компьютера, после чего все переговоры с этого телефона писались уже автоматически. Абоненты, вызываемые из здания театра, вычислялись почти аналогично"[132].
Прослушка могла дать ответ на важный вопрос, волновавший и оперативный штаб, и Кремль: кто планировал и подготавливал операцию. Сам Бараев совершенно явно сделать этого не мог; подозрение падало на Масхадова и Басаева — но подозрение надо было обосновать…
Московские диггеры обследовали подземные коммуникации, по которым можно было проникнуть в захваченное здание; для оперативного штаба было важно отработать любую возможность, могущую повысить шансы спецназа при штурме. "Они пробирались почти под самый периметр стен театрального центра, проверили лабиринты "подземки" под соседним заводом…"[133]
Спецназовцы смогли тайно проникнуть на первый этаж театрального центра, где располагались технические помещения. Террористов там не было — они опасались снайперов, которые могли простреливать все фойе. По схеме вентиляционных шахт и коробов спецназовцы проделали в нужных местах отверстия и установили следящую видео- и инфракрасную аппаратуру[134]. Информация, получаемая из здания благодаря этой аппаратуре, была чрезвычайно ценной, однако далеко не полной.
Подразделения спецназа ФСБ "Альфа" и "Вымпел" утром были срочно переброшены от места происшествия к ДК "Меридиан" на Профсоюзной улице. Построенный еще в советское время "Меридиан" был братом-близнецом захваченного театрального центра; теперь он должен был сыграть роль тренировочного полигона для спецназа. Спецназовцы изучали расположение помещений, окон, входов и подземных коммуникаций ДК, отрабатывали возможные пути и способы атаки. Впоследствии высказывались предположения, что там же отрабатывался запуск газа в захваченный террористами зал[135].
Все эти мероприятия, предпринятые оперативным штабом, должны были дать результаты через некоторое время; пока же оставалось лишь продолжать вести переговоры с террористами и ждать. Ждать, надеясь на то, что время работает на российские спецслужбы, а не на террористов.
…А в захваченном здании террористы продолжали реализовывать свои планы. Они были твердо уверены, что время работает на них.
К утру 24 октября практически ни одна из газет не успела включить в сверстанный номер материалы о произошедшей трагедии. Исключения, впрочем, были. "Известия" выпустили специальный номер, целиком посвященный событиям на Дубровке, — но вышел он ближе к вечеру. Либеральная же "Новая газета", всегда посвящавшая чеченским событиям много места, переверстала первую полосу номера; громадными буквами на ней красовался заголовок "БУДЕННОВСК ПОВТОРИЛСЯ. ПОВТОРИТСЯ ЛИ ХАСАВЮРТ?". И хотя в следующей за заголовком статье и говорилось о том, что террористы ошиблись и Хасавюрт не повторится, у очень многих читателей появились подозрения, что именно повторение российской капитуляции перед террористами казалось либеральной "Новой газете" лучшим выходом из ситуации[136].
Прочие газеты пока вынужденно молчали; зато телеканалы и радиостанции освещали события у захваченного театрального центра по полной программе. На большинстве телеканалов были отменены развлекательные программы, частично снята реклама. Регулярно выходили экстренные выпуски новостей, всевозможные эксперты с экранов телевизоров призывали к спокойствию. Спокойствию, однако, совершенно не способствовали действия СМИ. Трагедия освещалась ими подобно шоу; в вечер захвата почти каждый канал попытался организовать прямой эфир с кем-нибудь из заложников, а некоторые — и с террористами. К утру такие попытки прекратились, однако регулярные выпуски новостей от мест событий, не несущие фактически никакой информации, но зато постоянно напоминающие: чеченские террористы… здание театрального центра… около тысячи заложников… — нагнетали в обществе истерию.
На следующий день после захвата эта нагнетаемая истерия нашла отражение в агрессии против "чурок". На рынке в подмосковном Чехове устроили погром скинхеды. Они ворвались на привокзальную площадь, в черных масках, с бейсбольными битами, — и пронеслись по рынку, избивая людей неславянской внешности, круша прилавки и игровые автоматы. "Мы подумали, что это террористы или спецназ, — рассказывали очевидцы погрома. — Они крикнули: "Всем лежать!" Все — покупатели и продавцы — кинулись на пол. Матери стали кричать, звать своих детей. Было очень страшно: а вдруг это тоже захват заложников?"[137]Милиция успела схватить двоих на месте преступления; еще нескольких задержали через несколько часов.
Днем возле выхода со станции "Петровско-Разумовская" группа молодых людей жестоко избила мужчину "кавказской внешности". На улице Сапрунова подростки избили и ударили ножом 15-летнего грузинского парня[138].
В одном из переходов метро толпа чуть не разорвала троих кавказцев. "Я не знаю, кто они были — грузины, дагестанцы, осетины. Может, и чеченцы, — рассказывал очевидец. — Скажу только о том, что видел и что знаю: три небритые физиономии на фоне беленой метрополитеновской стенки, а вокруг двадцать или тридцать здоровых русских мужиков. Не буду говорить, на какой станции это было. Просто потому, что это могло быть на любой станции. Люди шли по своим делам и увидели трех кавказцев. До этого момента они не знали друг друга, среди них не было лысых скинхедов или брутальных молодцов в униформе… И вдруг они превратились в толпу, готовую разорвать, задавить, забить до смерти трех незнакомых и лично им ничего плохого не сделавших людей"[139]. Случившиеся рядом милиционеры попытались спасти кавказцев, но толпа не обратила на стражей порядка никакого внимания. Алчущая крови толпа казалась совершенно неуправляемой, представлялось, что ничто не сможет остановить внезапно озверевших людей.
Толпа убила бы кавказцев — если бы не врачи. "Там, рядом, есть медицинский кабинет. И три медсестры или врача, увидев, что творится под их дверью, с криками "Что же вы делаете, пустите, мы их знаем!" бросились на выручку кавказцам. Почему-то их пропустили внутрь толпы. И не особо препятствовали, когда они уводили испуганных до остолбенения жертв к себе в кабинет. Закрылась дверь, и толпа тут же рассосалась, будто ее и не было.
