Пятая голова Цербера - Джин Вульф

Комната была больше, чем я ожидал, но пустая и грязная. Из единственного окна высоко под потолком лился бледный свет. На полу в центре комнаты стоял большой, обитый железом сундук из темного дерева, а перед ним лежало что-то напоминающее кучу тряпок. Когда я вошел, тряпки зашевелились и показалось треугольное лицо с далеко выдающимся подбородком. Под густыми бронзовыми бровями горели пурпуром глаза.

- Деньги как раз там, - прошептала Пхаедрия.

Она смотрела не на существо, а на сундук, обитый железом.

- Дэвид, ты сможешь открыть его?

- Наверняка, - ответил он.

Так же, как и я, он смотрел в глаза существу в лохмотьях.

- А что будем делать с ним?

Мы не успели ответить, как чудовище раскрыло рот, обнажив длинные, узкие, серо-желтые зубы, и зарычало:

- Хррр...

- 30

Ни одному из нас не пришло в голову, что это существо может иметь голос.

Это было все равно, если бы заговорила мумия. Мы услышали, как по улице проехала, прогремев колесами о булыжную мостовую, карета.

- Пошли! - решительно сказал Дэвид. - Нужно уходить отсюда.

- Он болен! - стала настаивать Пхаедрия. - Хозяин принес его сюда, чтобы иметь все время под рукой и заботиться о нем. Он болен, поверьте, я знаю.

- Больного гладиатора приковали цепями к сундуку с деньгами? усомнился Дэвид.

- Ты что, не видишь? Ведь это единственная тяжелая вещь во всей комнате. Нам нужно только подойти и трахнуть его по голове. Если боишься, я сделаю это сама!

- Постой! Я готов!

Вместе с ним я подошел к сундуку на расстояние метра. Дэвид взмахнул ломиком перед гладиатором.

- Эй, ты! Отвали в сторону!

Гладиатор пробормотал что-то нечленораздельное и на четвереньках отполз вбок, потянув за собой цепь. Он был одет в грязные лохмотья и производил впечатление ребенка, но ручища у него были огромные.

Я повернулся и шагнул к Пхаедрии, намереваясь сказать ей, чтобы мы уходили, если Дэвиду не удастся открыть сундук в течение нескольких минут. Помню, что я ничего не услышал, а только увидел глаза Пхаедрии. Внезапно они раскрылись очень широко. За спиной раздался какой-то грохот. Я услышал, как громкой ойкнул Дэвид. Повернувшись, я увидел, что брат падает на пол. Все продолжалось не более секунды. Почти в тот же момент, когда падал Дэвид, я все понял. Гладиатор схватил его за щиколотку, затем, сбросив себя одеяло, вскочил, как обезьяна.

Обхватив Дэвида за шею, он тянул его голову назад. Однако, едва почувствовал прикосновение моих рук, он отшвырнул Дэвида и, как паук, выскользнул из моих объятий. Тут я увидел, что у него четыре руки.

Я понял, что он намеревается схватить меня, поэтому стремительно отскочил назад.

Это инстинктивное движение спасло мне жизнь.

Он поскользнулся и, если бы не цепь, то перелетев через сундук, обязательно врезался бы стену. Но цепь удержала его. Я едва отступил в сторону и оказался вне досягаемости его громадных ручищ. Дэвид тоже отполз в безопасное место, а Пхаедрия была уже возле двери.

Брат трясся и с трудом смог сесть. Мы смотрели на него, пытаясь решить вопрос, как быть дальше? Пхаедрия вздохнула и спросила:

- Как это сделали, что он такой?

Я рассказал ей, что делается трансплантация дополнительной пары рук. Перед этим, конечно, была уничтожена сопротивляемость организма чужеродным тканям. Во время операции ему, видимо, дополнительно пересадили несколько ребер, изменив, таким образом, скелет.

- Изучая биологию, я нечто подобное делал с мышами.

Естественно, это не было странным для меня. Странным было то, что такую сложную операцию мог сделать преступник.

Концы нервов никогда не подходят, разве что у однояйцевых блихнецов. Того, кто смог такое сделать, наверняка тысячу раз постигала неудача, пока он достиг желаемого. Такой гладиатор стоит хорошего дома.

- Я думала, ты уже отошел от возни с мышами. Разве сейчас ты не работаешь с обезьянами?

- Еще нет, но хотел бы.

Во всяком случае, стало ясно, что болтовней мы ничего не добьемся.

- 31

- Я думаю, надо отсюда убираться, - прохрипел Дэвид.

Так и надо было сделать, но сейчас я уже желал чего-то другого. Я хотел рассмотреть это существо поподробнее. Мое желание было гораздо сильнее желания Дэвида уйти отсюда. Брат всегда хвастал, что отважнее меня. Я знал, что если сейчас скажу: "Можешь уйти, когда хочешь, только не заслоняй мне это существо, братец!", то дело будет в шляпе.

- Он не может достать нас, а мы можем что-нибудь бросить в него, сказала Пхаедрия.

- Если промажем, то он бросит это в нас.

Дэвид совсем расслабился.

Пока мы так разговароивали, четырехрукий невольник глуповато посматривал на нас. Я был почти уверен, что, по крайней мере, часть нашего разговора он понимал.

Я кивнул Пхаедрии и Дэвиду, чтобы они перешли в комнату, где стояло бюро. Когда мы оказались там, я закрыл за собой дверь.

- Не хочу, чтобы он нас слышал. Если мы найдем что-нибудь острое типа копья, то сможем убить его, не приближаясь. Что здесь может быть такое? Что вы предлагаете?

Дэвид закрутил головой.

- Сейчас, погоди, - сказала Пхаедрия. - Что-то я видела.

Мы смотрели на нее. Она наморщила лоб, пытаясь отыскать это в памяти. Ей импонировала наша заинтересованность, поэтому она напустила на себя важный вид.

- Что ты надумала? - спросил Дэвид.

- Палки для закрывания окон, вот что. Знаете, такие, с крючком на конце. Помните окна в том зале, где хозяин принимает клиентов? Они расположены очень высоко. Когда он разговаривал с отцом, один из его слуг вошел с такой палкой и открыл окно. Значит, палки должны быть где-то рядом.

Через пять минут мы отыскали две такие палки. Они нам как раз подходили. Около шести футов в длину, полтора дюйма в диаметре, они были сделаны из твердого дерева.

- А где возьмем острие? - поинтересовался Дэвид.

Мой неразлучный скальпель, как всегда, находился в футляре, висевшем на груди. Я прикрутил его изолентой к палке. Найти наконечник на вторую палку оказалось сложнее, Пришлось заменить его куском стекла.

- Окно для этой цели не подойдет, - сказала Пхаедрия. - Нас могут услышать с улицы.

- Нужно толстое стекло. Посмотрите туда.

Я опять увидел свое лицо, Дэвид показывал на больше зеркало, которое так напугало меня. Я ударил носком ботинка, и оно с грохотом разлетелось. Наверху завыли собаки. Я отыал длинный, почти треугольный осколок и поднес его к свету. Он блестел, как драгоценный камень.

- Почти так же хорош, как те, что делали из агата и нефрита на Святой Анне, - сказал я.

Договорившись, мы подошли к гладиатору с противоположных сторон. Раб вскочил на сундук и оттуда спокойно смотрел на нас.

Его глубоко посаженные глаза внимательно следили за Дэвидом, потом перешли на меня.