Заповедная тропа - Ольга Богатикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты — виртуоз, — улыбнулась я. — Как же мы кикимору Алене понесем? Прямо так, в стакане?
— Ну да, — пожал плечами Иван. — Только стакан надо чем-нибудь накрыть, а то убежит.
Сосуд с жабой мы закупорили Ваниной шапкой, а сверху для надежности обмотали моим шарфом.
— Повезло, что эта красотка не успела далеко уйти, — сказал Козлов, когда мы потопали к озеру. — Натворила бы она бед.
— Думаешь, загрызла бы кого-нибудь?
— Не, до мясной диеты эта девчонка пока не доросла. Зато ментальной энергии хлебнула бы вдоволь, да и кровушкой не побрезговала.
У озера было тихо и безлюдно. В его зеркальной глади отражалось небо и золотые кроны росших вдоль берега деревьев. Прибрежный песок, по-осеннему серый и холодный, лениво лизали едва заметные волны.
— Где же твоя сестра? — спросила я у Ивана. — Что-то я ее не вижу.
— Под водой, наверное, — пожал плечами парень. — С русалками воюет.
— Что будем с кикиморой делать? Бросим в озеро?
— Ни в коем случае, — почал головой Козлов. — Она из него выберется и снова по лесу шататься пойдет. Надо ее сестре с рук на руки передать.
— Но ведь Алена сейчас на дне.
— А мы ее позовем.
Иванушка по-мальчишески подмигнул, после чего набрал воздуха в грудь и заголосил:
— Аленушка, сестрица моя! Выплынь, выплынь на бережок! Мы с Василисой Премудрой тебе подарочек принесли!
Озерная вода тут же забурлила, а потом расступилась в стороны, обнажая круглый кусочек дна. Оттуда, словно из маленькой комнатки, к нам навстречу вышла хозяйка заповедной акватории — взъерошенная и злая, как сто чертей.
— Вы сдурели, что ли? — прошипела она. — Чего орете? Я только русалок успокоила!
— Подарок, говорю, принесли, — ответил ей брат. — Вот, держи свою зеленую.
Он сунул ей в руки замотанный в одежду сосуд. Алена осторожно сняла с него наши вещи и расплылась в счастливой улыбке.
— Нашлась пропажа, — проворковала она. — Какие вы молодцы, ребята!
— То-то же, — фыркнул Ваня. — А то сразу — сдурели…
— Не обижайтесь. У меня все утро такой бардак творился — жуть. Еле-еле порядок навела. Сейчас эту красотулю в болото верну, и вообще все будет отлично.
— Боюсь, сестрица, вернуть красотулю в болото ты не успеешь, — задумчиво протянул Ваня.
— Почему это?
Парень молча указал пальцем куда-то влево. Мы с Аленой обернулись и синхронно вздохнули. По жухлой травке озерного берега к нам шагал Иван Царев в сопровождении Вячеслава Соколова.
— Здравствуйте, коллеги, — радостно провозгласил он, подойдя ближе.
Слава махнул нам рукой. Мы помахали в ответ.
— Василиса Матвеевна, — по губам Царева скользнула быстрая улыбка, — рад вас видеть. И вас, Иван Игнатьевич, тоже. Какими вы здесь судьбами? Мне казалось, ваши участки находятся в другой части заповедника.
— У наших территорий общие границы, — ответил Ваня. — А вообще, мы уже уходим. Я, по крайней мере, точно. Хорошего дня, коллеги.
Он еще раз махнул рукой и потопал обратно к лесу. Царев повернулся ко мне.
— Вы составите нам компанию, Василиса?
— Вряд ли, — покачала я головой. — Мне нужно проверить моих подопечных, а они живут на противоположной стороне озера.
— Тебе с нами будет по пути, — сказала Алена. — Дальше этого водоема мы все равно не пойдем.
— Почему же? — удивился Иван.
— Видите те кусты? Сразу за ними начинаются болота. Топь непроходимая, тянется до линии горизонта, да еще с кучей бурелома по берегам. Лучше туда не соваться.
— Как скажете, — кивнул Царев.
Мы неторопливо пошли вдоль кромки воды. Иван и Алена шагали впереди. Водяница увлеченно рассказывала гостю о местной флоре и фауне, тот с интересом глазел по сторонам, то и дело задавая вопросы. Его интересовало все — от поголовья плотвы и рельефа дна до разросшихся на берегу ив и ракит. Наверное, господин чиновник думал о том, чтобы организовать в Алёниных владениях места для купания или ловли рыбы.
Я мысленно усмехнулась. Русалкам такая идея наверняка бы понравилась. Они девчонки задорные, общительные, даром что плотоядные.
Орнитолога эта прогулка явно веселила. Любопытство Царева казалось ему смешным: каждый его вопрос он встречал дурашливой гримаской, закатыванием глаз и беззвучным хихиканьем. Видимо, в глазах Славика Иван выглядел дураком — ходит, суетится, что-то записывает, чертит, планирует… А потом приедет в свою Москву и обо всем забудет.
Мне стало противно. Право, так вести себя по отношению к непосвященному человеку стыдно и неприлично. Иванушка не виноват, что оказался втянут в этот спектакль. Он, в конце концов, делает свою работу, и, прошу заметить, делает добросовестно. Общаться же с ним и вовсе одно удовольствие. Он и вежливый, и доброжелательный, и улыбчивый.
И красивый.
Стройный, как тополь. Широкоплечий. И руки у него такие… не офисные. У офисных трудяг ладошки мягкие, вялые. А у Ивана большие, крепкие, будто он ими не по клавиатуре стучит, а землю пашет или в кузнице железки кует.
Что ж. Современные фитнес-центры творят чудеса. Хотя мне отчего-то кажется, что работать руками Царев тоже умеет.
А вообще, есть в нем что-то впечатляющее. Надежность, что ли?.. Или та самая сила духа, которую не видишь глазом, зато ощущаешь всем своим существом.
Бывает, стоишь рядом с мужчиной и чувствуешь себя сильной уверенной женщиной, способной заслонить своей сильной уверенной спиной и этого мужчину, и всю свою страну. А бывает наоборот. Вроде бы, понимаешь, что мужчина заведомо слабее тебя, однако ж ты, чародейка-стихийница, ощущаешь себя рядом с ним маленькой цветочной феечкой, а он кажется могучим великаном, рядом с которым можно быть хрупкой и беззащитной.
Не знаю, каков Царев на самом деле, а только потешаться над ним мне кажется не только неправильным, но и чреватым неприятностями. Попробовал бы Славка рассмеяться ему в лицо, живо бы понял, что этого делать не следует.
Когда Соколов в очередной раз скорчил рожу, я ощутимо ткнула его локтем в бок и прошипела:
— Пожалуйста, держи себя в руках.
Тот удивленно на меня покосился, однако сказать ничего не успел. Иван, начавший задавать Алене очередной вопрос, вдруг осекся, а потом повернулся к одному из росших неподалеку деревьев.
— Это еще что такое?.. — удивленно пробормотал он.
Мы переглянулись.
Царев подошел к дереву, склонился над его корнями и осторожно вытащил что-то из опавшей листвы.
— Смотрите!
У меня екнуло сердце. Алена судорожно вздохнула, Слава с шумом втянул в себя воздух.
На ладони московского гостя лежало крошечное золотое перышко,
