Нежная обманщица - Хизер Гротхаус

Николаса поразило торжественное выражение на лице Симоны, когда священник произносил заключительные слова, соединяя их на веки веков. Ее зеленые глаза были широко распахнуты, в них блестели непролитые слезы. В зеленой глубине Ник успел разглядеть ту серьезность, которая заставляла думать, что Симона понимает самую суть произносимых обетов. В душе Ника неожиданно поднялась теплая волна.

«Моя жена».

Эхо последних слов священника еще висело в душном воздухе, а к молодым уже хлынули гости и тут же их разделили. Перед глазами Ника мелькнуло желтое платье, бледное испуганное лицо, но барона уже окружили притворные улыбки и лживые поздравления.

Праздник затянулся далеко за полночь. Лишь за столом Ник оказался на расстоянии вытянутой руки от своей молодой жены, но даже тогда Симона была занята разговором с Хейт, которая не оставляла ее весь вечер. Ник все время искал свою жену в толпе, хотя и не желал в этом признаваться.

После церемонии настроение Ника значительно улучшилось — причиной тому были щедро выставленные королем бочки вина. Барон с удовольствием разглядывал Симону. Ему казалось, что она похожа на луч света, желтое платье светилось в толпе, шлейф тянулся за новобрачной, как волна, убегающая с берега назад, в море. Мужская половина гостей оказывала ей усиленное внимание, и в душе Ника проснулась и зазвучала ревность, подобная фальшиво настроенной струне в лютне.

— Успокойся, братец, — произнес у него за спиной голос Тристана. — Сомневаюсь, чтобы кто-то из этих хлыщей был способен занять твое место.

Ник фыркнул:

— Похоже, Тристан, ты слишком налегал на запасы из королевских подвалов. Во-первых, я не имел никакого желания ее завоевывать. И неужели ты мог подумать, что меня волнуют поклонники жены?..

— Ха! Отчего же ты так кривишься?

В этот момент Ник увидел, как Арман что-то настойчиво говорит Симоне. Та слегка повернула голову, глаза мужа и жены встретились, но Симона тут же отвела взгляд. Ник видел, как она устала, как встревожена. Рядом появилась Хейт, и обе дамы скрылись в толпе.

— Все это не важно, — заявил Ник. — Очень скоро я от нее избавлюсь. Как только Вильгельм отпустит меня из Лондона, я вернусь в Хартмур и заживу, как жил. — Он перестал искать взглядом жену и посмотрел на брата: — Не хотите ли вы с Хейт составить нам компанию?

— Нет. Утром мы уезжаем в Гринли. Хейт соскучилась по дочери и боится несчастий, которые могут случиться с ней в наше отсутствие, хотя Изабелла и осталась под надзором Минервы.

Ник пропустил мимо ушей замечание Тристана о двоюродной бабке Хейт. Его расстроила перспектива в одиночестве развлекать свою молодую жену.

Кстати, та совсем пропала из виду.

— Значит, ты толкнул меня в ловушку, а теперь бросаешь, чтобы я спасался в одиночку? Ну, спасибо тебе, Тристан, — пробормотал Ник. «Куда же она делась?»

Брат рассмеялся:

— Думаю, ты справишься. Ник?

Ник вздрогнул, когда Тристан хлопнул его по плечу.

— Что? В чем дело? Ты тут болтаешь, а моя невеста пропала!

Только тут Ник заметил, что вокруг них собралась большая толпа мужчин. Тристан ухмылялся:

— Не бойся. Скоро мы вас соединим.

Ника схватили и подкинули в воздух. В зале загремела непристойная песня. Множество рук вцепилось жениху в плечи и бока. Его выволокли с праздника и потащили по лабиринту коридоров.

— Отпустите меня! — дико вопил Ник, отчаянно вырывался, колотил кубком по чьим-то головам, но все было напрасно. Тупая сила увлекала его вперед. Невидимые руки стянули с него один сапог. Ник осыпал своих мучителей проклятиями, но никто его не слышал. С него стянули плащ, затем рубаху. Он почувствовал, как кто-то развязал ему пояс. Ник издал грозный крик. Тристан возник сбоку, держа на весу длинный меч брата. У дверей в покои Ника толпа остановилась.

— Думаю, меч тебе не понадобится, — смеясь, заявил Тристан. Толпа тут же добавила:

— Нет, сегодня у него другое оружие.

— А какие ножны ему достались!

Ник вспыхнул, но не смог сдержать самодовольной ухмылки. Воспоминание о жадных губах Симоны возникло в затуманенном элем мозгу. Поддерживая игру, он комично вырывался, чтобы скорее встать на ноги.

— Вы правы, друзья мои! — проорал он. — Отправляйте меня на битву. Я отлично вооружен.

Двери спальни открылись. Толпа пьяных мужчин хлынула в комнату, втолкнула туда Ника. Вслед ему полетели отнятая прежде одежда и сапог.

И вдруг все замолчали. Их помутневшим глазам открылась трогательная сцена. Симона сидела в середине широкой кровати, закутанная в пушистые белые покрывала. Виднелось только ее бледное лицо в обрамлении черных, как смоль, волос и белое плечо. Распахнутые зеленые глаза с ужасом смотрели на пьяных мужчин. Она глубже зарылась в свои меха.

У Ника тоже перехватило дыхание. Он повидал немало красивых женщин, что уж тут говорить, но зрелище укутанной в горностаи Симоны наполнило его незнакомым дотоле чувством собственника. Ее алые губы и горящие щеки разбудили в нем желание. Огонь в очаге бросал теплые блики на стены и создавал соблазнительный уют.

Тут раздался женский голос, пробудивший вторгшихся в спальню мужчин от этого сна наяву. Из тени появилась Хейт.

— Вы свое дело сделали, а теперь — прочь! — Она стала наступать на толпу, размахивая руками и вытесняя их в коридор. Многие оглядывались, чтобы бросить еще один взгляд на волшебное видение.

Остался один Тристан, да и то ненадолго. Поставив меч у стены, он подошел к жене.

— Удачи тебе, брат, — усмехнулся он. — Надеюсь увидеть вас обоих в Хартмуре. — Он поклонился Симоне: — Доброй ночи, баронесса. — И закрыл дверь, оставив Ника наедине с женой.

Николас повернулся к кровати. Одетый только в кюлоты и один сапог, он чувствовал себя глупо. В комнате было тихо, лишь слышалось потрескивание дров в камине. Нику казалось, что взгляд Симоны обжигает кожу. Он откашлялся.

— Как вы себя чувствуете, леди Симона?

— Наверное, как и следует невесте, — настороженно ответила Симона. — С тех пор как я вас видела, вы растеряли половину одежды.

Ему показалось, что она язвит, но времени на обиды не было: его взгляд упал на ее обнаженное плечо, и в животе поднялась горячая волна.

— Вы тоже, — парировал он и не смог сдержать усмешки при виде румянца на ее щеках.

Ник медленно двинулся к постели, но эффектный прием записного соблазнителя был испорчен неожиданной хромотой — Ник забыл, что лишился одного сапога. Он тихонько выругался и сбросил с ноги второй. Приблизившись наконец к кровати, Ник заставил Симону поднять на него взгляд.