Приключения Желудя - Витаутас Петкявичюс

- Почтенные граждане города Веселинска, двое чужестранцев просят нашей помощи, - начал Хрен. - Пускай они сами скажут, что им нужно.

Горошек взобрался на возвышение, отвернулся от свиты Хрена и тут же перестал плакать.

- Братцы, наша подруга Фасолька попала в неволю...

- В неволю? Ой-ой, в неволю!..- со всех сторон послышались стоны.

Горошек обождал, пока все успокоятся, и продолжал:

- Ей грозит страшная опасность. Может быть, вы видели или слышали что-нибудь об этой бедняжке?

- Уй-юй, какая бедняжка! - поднялся ужасный плач.

Слезы текли ручьями, канавы переполнились, река Слезина вышла из берегов. От горючих слез город окутался густым солёным туманом, который ещё больше щипал глаза.

Все плакали, причитали, но никто и не думал посоветовать Горошку, где искать Фасольку.

Тогда на помост вскочил Жёлудь и выпалил:

- Перестаньте распускать нюни, у вас глаза сгниют!

- Ой-ой, сгниют! - в один голос взревела вся площадь.

Жёлудь продолжал:

- Если вы не хотите быть хлюпиками и плаксами, то сейчас же отвернитесь от Хрена и его свиты, не глазейте на них, не дышите одним воздухом с ними словом, гоните их в три шеи со своей земли, и вы мгновенно перестанете плакать!

Плаксы послушались и отвернулись от Хрена. Выдумка Жёлудя им понравилась, и они принялись громко смеяться. Разразились хохотом все -от мала до велика.

- Ха-ха-ха! Вдвоём одну Фасольку не найдут!

- Хи-хи-хи! Пускай они у нашего Редиса помощи попросят!

- О-го-го! Они хотят, чтобы мы задали перцу самому Хрену. Вот шуты гороховые!

Жёлудь смутился. Он не знал, что и делать.

- Что вы ржёте, будто вас щекочут?! Я серьёзно говорю: отвернитесь от Хрена, не плачьте, но и не смейтесь над людской бедой!

Не успел Жёлудь договорить это, как тут же все жители города заревели в три ручья.

- Что вы плачете, что ревёте? - едва удерживал раздражение Жёлудь. Вспомните, каким весёлым был староста Арбуз!

И снова горожане все, как один, залились смехом. Но тут старый Хрен опомнился и стал кричать:

- Взять этих подстрекателей! В тюрьму их!

- Не смотрите на него, а то снова будете плакать, - призывал Жёлудь.

- Смотрите на меня! - приказывал Хрен.

- Гоните его взашей!-взывал Жёлудь.

И так всё время: то хи-хи-хи, то ой-ой-ой, то ха-ха-ха, то у-гу-гу.

Жёлудь никак не мог договориться. Едва горожане отвернутся от Хрена, тут же хватаются за животы от смеха; только посмотрят на своего главного слезови-ка, тут же начинают плакать. Они ворочали головами туда-сюда, пока не вывихнули себе шеи.

А Редис пытался одновременно и смеяться, и плакать, и зеленеть от злости, как Хрен. От чрезмерных стараний лицо у него перекосилось, из одного глаза струились слезы, а другой блестел и смеялся, рот свело судорогой, и язык был прикушен.

Видя это, одни смеялись, другие плакали, а третьи от злости скрипели зубами. Поднялся такой гвалт, что хоть уши затыкай.

Насмотревшись на них, Жёлудь махнул рукой, и друзья пошли к своим коням.

Они сели в сёдла и стрелой помчались по гладкому солончаку, ни разу даже не обернувшись. Горошек, правда, хотел ещё что-то спросить у Жёлудя, но тот лишь тяжко вздохнул и сказал:

- Эх, братец, ни слезами, ни смехом дураков не вылечишь.

ГОРОД ЗАДРАННЫХ НОСОВ

Целых полдня друзья без отдыха гнали коней, пока не уткнулись в какую-то высокую стену. Жёлудь направил кузнечика вдоль этой стены, Горошек поскакал сзади. Вскоре приятели подъехали к странным воротам. Сверху они были утыканы колючками шиповника, среди этих колючек торчали сосновые иглы, а между этими иглами выглядывали ещё шипы репейника. Ни перелезть, ни перепрыгнуть наткнёшься.

На воротах висела надпись:

ВЕЛИКОЕ Я

- Что бы это могло означать? - удивился Горошек.

- Видно, так чудно называется этот город,- ответил Жёлудь.

Спрятавшись в кустах, друзья наблюдали, как через каждые полчаса со страшным скрипом открывались ворота и вооружённые мыши загоняли в них огромные толпы ячменя, овса, пшеницы и других свободных жителей.

Подкравшись поближе, они увидели, что низ ворот совсем разрушен - камни вывалились, и все, кому не лень, лазают сквозь огромные щели, хотя в воротах несут стражу двое мышей с кремнёвыми бердышами на соломенных древках.

Приятели подошли ещё ближе и сразу всё поняли. Оба часовых, задрав головы, что-то высматривали вверху и вовсе не обращали внимания на то, что творилось у них под ногами.

Носы задраны, глаза уставились в небо, сами часовые ходят, не чуя земли под ногами, и говорят друг другу:

- Как, никто не перелез через ограду столицы Кривдина государства, о храбрый Кусака?

- Никто, о смелый Грызун. Разошлись, потом повернулись и снова встретились:

- Как, никто не улизнул из нашего великого города, о славный Суслик?

- Никто. Даже комар не пролетел, о благородный Сурок.

Они расхаживали, именуя друг друга пышными титулами, и вовсе не замечали, что у них под ногами в город и из города проникают все желающие.

Спрятав коней в ближайшей рощице, друзья подошли к воротам.

- Идём, - подтолкнул Жёлудь замедлившего шаг Гороха.

- Я очень боюсь мышей, - упирался тот.

- И я боюсь, но надо спасать Фасольку. Ведь мы прибыли в самую столицу Кривдина государства, и кто его знает, что могут сделать здесь с беззащитной пленницей?!

Друзья шмыгнули в дыру, оставшуюся от выбитого кирпича, и никто на них не обратил внимания. Идут Жёлудь с Горохом по улицам города и удивляются: мостовые загажены, тротуары завалены мусором, зато крыши домов так и сверкают. Все жители ходят, задрав головы, выгнув шеи, и ужасно воображают. Никто не зовётся собственным именем, нет ни одного простолюдина: все тут прекраснейшие, все умнейшие, все храбрейшие и отважнейшие" однако никто не желает смотреть под ноги - по какой мостовой они ходят, на какой земле живут.

Жёлудь проголодался. Смотрит, на площади Скромности надпись над одной из дверей:

ЗОЛОТАЯ СТОЛОВАЯ

- Это слишком дорого для нас, - сказал он Гороху.

Пошли дальше. На площади Милосердия увидели ещё одну столовую. На её дверях висела надпись, что она бриллиантовая.

- И это не для нас, - сказал Горох.

Искали, искали, да так и не нашли обыкновенной столовой. Вернулись к первой и постучались. Кто-то пискнул под ногами:

- Что вы делаете?

- Стучимся.

- Напрасно трудитесь, - сказал работяга Муравей, тащивший какую-то кроху.В этом городе надо почаще смотреть себе под ноги.

Друзья посмотрели: оказывается, посетители "Золотой столовой" попадали в неё через дырявый фундамент. Вошли внутрь. Навстречу шибануло таким запахом, что и у них сразу носы кверху задрались. Очевидно, здесь уже много лет никто не брал в руки веника: как бросили когда-то кость или корку, так и по сей день валяется. Всё заплесневело, засохло...

За столом сидели жители Великого Я и, не глядя в свои тарелки, хвастались наперебой.

- Я ем мясо угря, пойманного на дне глубочайшего моря, - оповестила Мышь. - Он прожил там девятьсот девяносто девять лет и девять дней, прежде чем попал на моё перламутровое блюдо.

- А я ем крылышко райской птицы, - похвалялся какой-то странный зверёк, похожий не то на мышь, не то на крысу. - Хвост этой птицы длиной в девять локтей и весь из чистого золота.

Жёлудь с Горохом переглянулись и только пожали плечами: перламутровое блюдо было просто черепком от глиняного горшка, а на райском крылышке даже тысячу лет назад вряд ли была хоть крошка мяса.

За стойкой сидел вконец опустившийся хозяин Мышак. Ноги он не мыл отродясь, брюки на нём были такие, что и собаке не прокусить, фартук заскорузлый от грязи, только галстук и шапочка белее снега.

- Если я съем здесь хоть кусочек, меня вырвет, - скривился Горошек.

- И меня, - ответил Жёлудь.

И друзья, зажав носы, выскочили наружу.

- Бежим отсюда! - крикнул Горошек. Они бродили голодные по улицам города и удивлялись: всё здесь делается не так, как говорится и пишется. Под вечер их задержали часовые.

- Кто идёт? - считая звёзды в небе, громко спросил старший.

Друзья не знали, что сказать, однако часовые заговорили сами:

- Если вы чужеземцы, мы вас убьём. В городе по тротуарам дозволено гулять только жителям Великого Я, а все остальные, под страхом смертной казни, обязаны ходить по мостовой.

- Мы храбрые львы!-важно заявил Жёлудь. Часовые стукнули бердышами о землю и пошли дальше, так и не посмотрев, с кем они говорят.

- Послушай, неужели и я когда-то был хвастуном? - спросил вдруг сын Дуба у своего друга.

- Не помню, - опустил голову Горошек. - Но этим задавакам я бы тоже не сказал правды.

- Мне кажется, что с такими обманщиками мы могли бы справиться и без вранья, - пожал плечами Жёлудь.

- Да что ты! В этой стране, если говорить только правду, никто не поверит! - возразил Горошек.

Приятели спорили, спорили и решили впредь: если придётся говорить неправду - держать в кармане кукиш. Тогда не считается, что врёшь.