Эльфантина. Союз стихий - Ольга Герр

— А если жертва закричит? — спросил Дарг, картавя от выпитого.

— Пырну ее кинжалом. Я слов на ветер не бросаю: сказал убью, значит убью.

— Фи, — скривился Дарг. — Грязная работа. Я обхожусь без крови.

— Потому что ты неженка.

— Просто я ценю чужую жизнь, — серьезно заявил Дарг. — А для тебя она ничего не значит.

— Мою жизнь ни во что не ставили, когда мальчишкой выбросили на улицу после смерти матери. С какой стати мне кого-то там ценить?

— Нельзя винить весь мир в своих бедах, — пробормотал карманник. — Так недолго остаться одному.

— Я и так один. И знаешь, мне нравится одиночество, — сказал Элай и вдруг вспомнил глаза цвета янтаря.

Сомкнув челюсти, он прогнал непрошеный образ. Гордячка, как та солнечная, никогда не посмотрит в сторону оборванца. Тут и думать не о чем.

Мимо столика прошла помощница хозяина кабака. Девушку звали Мэри, впрочем, Элай не был уверен. Да и какое ему дело до ее имени? Он обхватил ее за талию и усадил себе на колени. Она смущенно хихикала, но не вырывалась. У нее было милое личико и пышная грудь. Что еще нужно для счастья одинокому вору? Но целуя липкие губы простушки, он не мог отделаться от воспоминаний о пурпурных губах солнечной. Какой сладкий у них, должно быть, вкус.

Разговор с товарищем, объятия женщины, выпивка, льющаяся рекой вернули Элаю хорошее настроение. Он был весел и расслаблен, когда двери кабака открылись, и вошел мужчина в плаще из дубленой кожи. Он оглядел собравшихся, щурясь от света факелов, а затем шагнул к столу, за которым сидели Элай и Дарг.

Положив руку на плечо Дарга, мужчина сказал:

— Дозволь поговорить с твоим другом наедине.

Дарг вопросительно взглянул на Элая и, получив утвердительный кивок, встал из-за стола. Мужчина занял его место. Молчали до тех пор, пока ему не принесли кружку эля, и он не осушил ее одним глотком.

— Чем обязан, Морт?

— Разве старые друзья не могут выпить вместе просто так? — хлопнув кружкой по столу, ответил Морт.

На его бледном лице выделялись глаза. Их взгляд не задерживался на одном объекте дольше нескольких секунд, отчего казалось, будто он то ли кого-то боится, то ли чего-то не договаривает. Элай знал: и первое, и второе верно. Морт в преступном мире столицы личность известная. Сам он в жизни не держал оружия в руках, даже кармана ничьего не обокрал. В этом смысле он был чист, как слеза девственницы. Морт подыскивал таким, как Элай, работенку, и получал процент, если дело выгорало. Элай ненавидел приживал, поэтому его отношения с Мортом нельзя было назвать дружескими, о чем он напомнил собеседнику.

— Ладно тебе, — Морт примирительно поднял руки вверх, — кто старое помянет…

— Не ты ли сдал меня в прошлый раз, — перебил Элай, перегибаясь через стол. — Из-за тебя меня поймали и чуть не повесили. Назови хоть одну причину, которая помешает мне всадить тебе кинжал промеж ребер прямо сейчас?

— Причина проста, — Морт не выглядел испуганным, общаясь с уголовниками, он привык к угрозам. — Убить ты меня всегда успеешь. Но если сперва выслушаешь, то неплохо заработаешь.

— Я больше не связываюсь с такими, как ты, — отмахнулся Элай, снова усаживаясь на лавку. — В прошлый раз это дорого мне обошлось. И я, кстати, не заработал ни единой монеты.

— Сейчас все по-другому. Дело верное, и награда стоящая. Сделаешь все, как надо, и сможешь пару лет не выходить на охоту.

— Почему я все еще слушаю тебя? — спросил Элай у себя самого.

— Потому что тебе нравится то, что я говорю. Подумай, я даю тебе шанс не работать несколько лет. А распорядишься деньгами с умом, вовсе завяжешь.

Предложение Морта звучало соблазнительно. Элай не был одним из тех головорезов, которые мечтают завязать и встать на путь исправления. Нет, ему нравилась такая жизнь. Но он осознавал, что рано или поздно его поймают. Рано или поздно всех ловят. Таков удел тех, кто нарушает закон. А умирать Элай не желал.

И все же он покачала головой:

— Обратись со своим предложением к другому. К кому-нибудь поглупее. Мое изображение и так висит на каждом углу. Хватит с меня неприятностей.

— А если я помогу тебе с листовками? Тот, кто меня нанял, обладает достаточной властью, чтобы убрать объявления с твоим лицом с улиц города.

— Тогда я отвечу, что твой заказчик, должно быть, живет во дворце.

Элай ожидал, что Морт возразит, но он лишь многозначительно хмыкнул.

— С меня снимут обвинения? — Элай снова подался вперед, но на этот раз, чтобы расслышать ответ в пьяном угаре кабака.

— Все до единого. Ты будешь чист, как в день, когда появился на свет. Прибавь сюда деньги, которые получишь за работу. Ты сможешь начать жизнь сначала в любой точке мира.

Элай откинулся назад и пригладил волосы, приводя мысли в порядок. Дело опасное, если за него щедро платят. Но он бывал в сотнях передряг и всегда выбирался невредимым.

Надоело бояться каждой тени, свобода стоит риска, и он сказал:

— Что за работа?

— Убийство, — не дрогнувшим голосом сообщил Морт.

Элай подозревал нечто подобное.

— Кто-то знатный? — спросил он. За работягу вряд ли щедро заплатят.

— Да, большая шишка. И подобраться не просто. Нужны помощники. Объект всегда ходит с охраной.

— Это уже моя забота. Только чур платить каждому отдельно. Найм людей не должен сказаться на моем вознаграждении.

— Само собой, — Морт улыбнулся. — Наконец-то, мы заговорили как деловые люди.

Следующие полчаса Морт рассказывал Элаю о человеке, которого ему предстояло убить. О том, где он жил, куда ходил, что делал. Подготовился он знатно. Морт знал каждый шаг жертвы.

— Запомни, — шепнул он Элаю напоследок, — у него метка на одежде. На груди вышито выходящее из-за горизонта солнце.

— Выходящее из-за горизонта солнце, — повторил Элай. — Что может быть проще. Считай, он уже мертв.

Элай тщательно подготовился к делу. Осечки быть не должно. Впервые он убил в девять лет. У матери было много мужчин и все редкостные негодяи. Но один особенно отличился. Большой любитель выпить. Спиртное будило в нем ярость, и он срывал ее на матери Элая. Однажды Элай не выдержал. Защищая маму, он толкнул драчуна, тот упал, ударился затылком об угол стола и умер. Дождался ли Элай благодарности? Нет, нет, и еще раз нет. Мама не сдала его властям, выдав смерть сожителя за несчастный случай, но наедине звала его убийцей. В наказание она на месяц посадила его на хлеб и воду. Целых тридцать дней Элай слушал свой урчащий от голода желудок, а под конец пребывал в пограничном состоянии между явью и бредом. Тогда он поклялся себе, что никогда и никого не будет спасать. Ни один человек не стоит жертв с его стороны. Даже мать.

Элая сопровождали трое наемников. Он нашел их в том же кабаке. За скромную плату они согласились разобраться с охранниками. Но честь отправить жертву в мрачный шатер Вела принадлежала Элаю. Накануне он заботливо наточил кинжал. Любому другому оружию он предпочитал холодное лезвие. Ему нравилось, как сталь входит в тело, точно горячий металл в масло. Чувство власти над чужой жизнью возбуждало сильнее, чем поцелуй красавицы.

Они крались в сумерках, никем незамеченные. Жертва по сведениям Морта раз в неделю наведывалась в дом на торговой улице. По вечерам, когда торг подходил к концу, улица вымирала, а все потому, что здесь часто бродили люди подобные Элаю, ища, чем поживиться. В таком неблагополучном месте может случиться что угодно. Здесь часто грабили и убивали. Потому-то Элай и выбрал торговую улицу местом для нападения. Все решат, что богатого господина ограбили. Никто не заподозрит заказное убийство.

Они заняли позиции напротив дома, из которого выйдет объект. По плану первыми в бой ринутся подручные. Они отвлекут охрану, и тогда появится Элай. Один меткий удар и дело сделано. Ночь — лучшая помощница в преступном ремесле — скроет своим покровом их отступление.

Ожидание длилось около часа. Все это время Элай не сводил глаз с дверей особняка. Он — охотничий пес перед лисьей норой.

Скрипнули дверные петли. Полоска света упала на мостовую. Приглушенный разговор долетал до Элая и его спутников обрывками ничего не значащих фраз — хозяин особняка и гость прощались.

Первыми из дома вышли охранники — два здоровых типа. Прищурив глаза, они осмотрели улицу, но, само собой, ничего не заметили. Элай и его спутники умело замаскировались. В черной одежде с капюшонами на головах они стали частью ночной тьмы.

Наконец, на улице показался объект. Его выдало мелькнувшее в свете факела изображение солнца на куртке. Элай покрепче перехватил рукоять кинжала, но не отдал приказа нападать. Пусть жертва отойдет от особняка, чтобы ему не пришли на помощь.

Преследуя объект, они свернули в проулок за торговой улицей. Стены домов здесь сходили почти вплотную. Двое еще пройдут, а вот третьему места не хватит. Элай прибавил шаг. Сапоги застучали по мостовой, скрываться дальше не имело смысла. Он махнул рукой — пора.