Раб сердец - Александр Лукьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме тово он позволяет сибе лживо утверждать, что непадал в голодные обмороки в длинных ночных очиредях за сухарями, небыл постоянно мучаем в кровавых застенках Чёрного властелина и что сотни тысячь евоных равесников так же нипастрадали от ненависнова Чёрнова ига! Он утвирждает так же что воюя в Чёрной Рати не чуствовал что служит вековечьному злу против сил добра и света.
Вазможна ли описать какой врет наносит ни окрепшим детским душам клеветничиское злословье этово оборотня?! И ведь всё это Бран прекрывает лживыми призывами к ученикам само стоятельно раз мышлять надпрошлым и правельно оценевать настоящее!
Требую своим писмом праявить надлежасшую бдителность, разобратся в этом вопиющим бизобразии и наказат оборотня в шкуре учителя по всей строгасте нашево чирейсчур чиловеколюбиваво закона!
Приэтом мне каже…»
7.
-Пришли два предписания. -ныла управительница обучалища №6 города Поползаевска, -Согласно первому в двухнедельный срок каждому учителю надлежит представить из соответствующих заведений заверенные письменные доказательства того, что поименованные преподаватели…
-Во даёт! –восхищённо пробормотала Веча. –ни разу не запнулась!
-… поименованные преподаватели: а – не болеют дурными болезнями, полученными путём разврата, бэ – не привлекались к суду за распутные действия по отношению к малолетним…
Веча изумленно ахнула.
…-к малолетним, вэ – не являются душевнобольными и не имели в своём роду душевнобольных до пятого колена…
Бран кивал в такт её речи, водя угольным карандашом по огрызку бумаги.
-…до пятого колена. Всё это делается в строгом соответствии с недавно принятым законом об ограждении учеников от учительского произвола.
-А учителей от произвола малолетних преступников ограждать будут? –вяло полюбопытствовал Бран. –В соседнем обучалище толпа обкуренных зверёнышей забила насмерть старую учительницу.
Словно не слыша его, управительница продолжала: - Кроме того, на грядущих выборах в волостную думу все детоводы обязаны проголосовать за выдвиженцев «Единого Большерунья».
Она многозначительно потрясла плотным листом с рисунком синего медведя и большими буквами «ЕБ» наверху.
-Не ходил на их «выборы». –скучно сказал Бран, ни к кому не обращаясь. –И не пойду.
Он уже успел нарисовать большущую фигу, обрамлённую дубовым венком.
-После выборов все подчинённые обязаны предоставить лично мне доказательства того, что голосовали именно «за». – с нажимом продолжала управительница. –Наше учреждение не может оказаться на плохом счету у вышестоящих руководителей. Более того, упомянутые руководители оказали нам доверие, поручив потрудиться на участке, где будет избран почётный горожанин Поползаевска Хохарь Ражий, деловой человек и покровитель нашего обучалища.
-Флаг с ведмедём ему в цепкие клешни. –всё так же уныло заметил Бран, пририсовывая к венку ленты. –Мерзавец прекрасно обойдётся и без моей ничтожной помощи.
-Не усугубляй! –шепнула ему на ухо сидевшая рядом Веча. –Толку-то!
Однако было уже поздно. Управительница взвилась.
-Лопнуло моё долготерпение! –объявила она. –Больше – никаких уговоров. Либо вы, достопочтенный Бран, выполняете поручения своей непосредственной начальницы, либо можете считать себя уволенным сразу после неисполнения первого же из них! Может быть, тогда до вас дойдёт, то, что твержу ежечасно: незаменимых в обучалище – нет.
-Что ж, -кисло сморщился Бран, -хвала милостивцам наших и мудроправцам, теперь везде можно найти много грязной и почти не оплачиваемой работы. Не усижу на учительской скамье, пойду в дерьмовозы.
-…Допрыгался! –сердито говорила Веча, когда они возвращались с работы. –Как маленький, право. Кто тебя тянет за язык? Сказался бы больным, ежели совсем невтерпёж.
-А тебе втерпёж?
-Нет! –отрезала Веча. –Мутит, словно от протухшей солонины. Да деваться некуда, спиногрызку надо доучивать, работу ей искать, замуж выдавать.
-Да, мне бессемейному, конечно легче. –сухо согласился Бран.
-Извини, не хотела обидеть…
-Ладно, чего там.
Они, как всегда распрощались на перекрёстке Тараканьей улицы и Стылого проезда. Бран с досадой крякнул, когда увидел дорожных рабочих перекопавших Стылый от стены до стены глубокой канавой. Пройти не было решительно никакой возможности, пришлось даль крюка мимо харчевни «Позолоченный желудок».
К старой дубовой вымостке у крыльца харчевни, чавкая ногами по грязи, самовозчик подтащил коляску, в которой восседал матёрый вастак. Коляска остановилась, вастак с достоинством выбрался на бурые дубовые плахи, снял засаленную баранью шапку, огладил бритую башку, снова надел шапку, поддёрнул полосатые шаровары, шумно выпустил газы. Прохожие замедлили шаги, желая пропустить дикаря в харчевню. Вастак довольно осклабился и ухватил за рубаху самозвозчика, стоящего в оглоблях с протянутой рукой.
-Ти шьто смотр-ишь, а-а? -ломаный рунский вастака заставил Брана содрогнуться от омерзения. Горец осклабился: –Шьто, плата ижд-ёшь, да-а? Шых бахрут кзым! На!
Он плюнул в лицо извозчику: -Издачи не нада! Ха-ха! Мы - Ромэнильди-хай! Ышх-Эрэн-Ы-Ромэниль! Мы такая как ты в наш горах драл, мы твой мама в горах драл, да-а. Таругтыз хурлыку-хур! А тепер никаво-о там уже драть нет, всех свиньев рунских зарезали-и, всех съели-и… Ничиво-о, потерпеть мала-мала нада, да-а, скоро не толька на вас ездить, драть-резать-есть издесь будем, да-а.
Бран повернулся к потупившимся прохожим. Негромко сказал: -Семь человек… Семеро нас. Да запряжённый – восьмой. Что же мы стоим-то?! Ведь голыми же рука…
Вастак коротко без размаха ударил Брана в лицо, неспешно прошествовал в «Позолоченный желудок». Когда Бран, стирая с лица грязь и кровь, поднялся с заплёванных плах, никого рядом не было. Извозчик, вцепившись в оглобли, торопливо уволакивал коляску за угол.
-Рунь… -про-стонал Бран. –Дрянь… Отечество… дерьмо…
Покачнулся, повалился снова. Рядом послышались шаги. Кто-то торопливо обшарил его карманы, ничего не нашёл – кошелек был спрятан на груди – и так же быстро удалился.
Бран встал, держась за стены, добрался до лавки лекарств «Знахарочка». Её хмурый хозяин за двадцать медяков промыл рассечённую щёку, обеззаразил рану, заклеил ее подорожниковым пластырем. Усадил Брана с запрокинутой головой и строжайше воспретил полчаса вставать. Потом еще раз осмотрел, удовлетворенно хмыкнул, сменил пластырь и позволил идти домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});