Путь - Владимир Волев

Как, по-вашему, должно выглядеть подполье? Наверное, на ум приходит что-то темное и сырое, что-то не совсем приятное. Вокруг витает напряжение и страх, ведь люди не просто так находятся в подполье. В большинстве случаев там прячутся, бегут от чего-то или от кого-то. Первое впечатление от этого помещения было именно таким – вокруг было, мягко говоря, сыровато, по углам развевалась уже давно покинутая своими обитателями паутина. Арсений вошел в это помещение, и дверь за ним сама собой закрылась, оставив его в темноте, наедине со своими мыслями. Когда глаза понемногу привыкли к полутьме вокруг, вдали стал еле различим просвет. Арсений осторожно двинулся туда, и чем больше он углублялся в это необычное помещение, тем четче ощущал, что здесь что-то не так. Вскоре он понял что именно – это были стены. Да, стены здесь были не из спрессованных песочных блоков, как в подавляющем большинстве домов, а отделаны они были деревом. Да-да, настоящим деревом, которое мог себе позволить только самый богатый из людей этой пустыни. Дерево, правда, было не первой свежести, и время вкупе с сыростью уже делали свое дело, превратив былое великолепие в разъеденный, почерневший остов здания. Дверь, к которой подошел Арсений, была тоже деревянной, и снизу, там, где она прилегала к полу, сочился неестественный свет, которого быть там вроде бы не должно. Немного набравшись храбрости, разносчик газет толкнул дверь, и со скрипом она отворилась настежь.

Из залитой люминесцентным светом комнаты на Арсения смотрело несколько человек. Былое оживление, которое, по всей видимости, царило здесь ранее, резко утихло, и все внимательно уставились в темный дверной проем. Видимо, гости здесь были не частыми и не столь желанными. Вокруг витал теплый и приятно пахнущий дым, что исходил из каких-то причудливых приборов, трубки от которых валялись на полу то тут, то там, и люди то и дело подносили их ко рту и вдыхали. Потом их глаза закатывались, и дым валил из носа и рта, заполняя все пространство вокруг, на секунду скрывая человека от посторонних глаз. Арсений не знал, как называется такой прибор, но где-то внутри он помнил, что давно встречал нечто подобное, и это не до конца стерлось в его памяти.

После минутного затишья и обмена многозначительными взглядами, к Арсению из толпы этих невнятных личностей вышел человек, и выглядел он самым эксцентричным из собравшейся компании. Длинный шарф был два раза перекинут через шею, обычные голубые джинсы и фланелевая рубаха с коротким рукавом, которая никак не вязалась с климатом жестокой пустыни. На лице его красовались очки, хоть в полутемном подвальном помещении в них не было прока, и улыбка, которая загадочно блуждала в уголках его губ… Казалось, что он знает столько интересных вещей, что неосознанно проникаешься к нему, если не уважением, то симпатией точно, и после уже ловишь каждое слово как завороженный.

– Доброго дня! – начал он и резким движением пожал Арсению руку, похлопал по плечу. – Какими судьбами оказались в нашем захолустье? Пригласил кто или сами?

– Я шел за человеком, он был мне знаком. Такой…, в вязаной черной шапочке, он здесь?

Человек удивленно посмотрел на разносчика газет и недоуменно произнес:

– Черная вязаная шапка? Сейчас подумаем… Вам не кажется, что в нашей пустыне ходить в вязаных шапках, по крайней мере, глупо и непрактично. Этот песок, знаете ли, он везде! – поморщившись, он продолжал, – тем не менее, хоть этот человек, к превеликому сожалению, и не был мне знаком, я, пожалуй, представлюсь, – Лука, руководитель свободного подполья.

– Арсений, просто Арсений. Без титулов. Работаю разносчиком газет.

– Так это же великолепно! Такой молодой, а уже работаешь, молодец! Небось, уже набрал кредитов и ездишь на авто? – с иронией изрек он, и весь зал разразился раскатистым смехом.

– Нет, я стараюсь избегать кредитов, у меня и так есть все, что нужно, а деньги я зарабатываю, чтобы расплатиться с долгами.

– Какой же умный парень, и еще с мечтой. Правда, неосуществимой. Теперь я понимаю, почему ты здесь, сама природа тебя привела к нам. Ты когда-нибудь слышал о свободном подполье?

Арсений пытался припомнить что-то подобное, и казалось, что краем глаза он постоянно замечал нечто похожее: на вырезках газет, а в основном в терминалах кредит-машин. Да, именно там он и видел упоминание о подполье – выписки долгов их счетов, исчисляющиеся в миллионах и предупреждение, что вступление карается смертью.

– Да, я видел ваши фотографии на экранах кредит-машин, видел, сколько вы должны. И как вы можете называть себя «свободными»?

– Очень глубокие слова для мальчишки, – будто бы подосадовал Лука, – но посуди сам, должен лишь тот человек, что признает свои долги, а мы отрицаем их существование. Отрицаем общество с его законами и не желаем пользоваться его привилегиями, поэтому мы ничего не берем и ничего не должны. А деньги, которые мы можем заработать, мы тратим только на себя, и живем, как видишь, припеваючи!

Наша философия – стремление к удовольствию. Любой человек стремится быть удовлетворенным – сытым, любимым и самодостаточным. Мы даем пришедшему к нам все это, и его долги отходят на второй план, забываются и улетучиваются. Мы работаем коммуной там, где никто не берется, и получаем за это настоящие деньги и привилегии, о которых остальные могут только мечтать. Смотри, у нас чистый воздух, из кранов течет вода, и стены обшиты деревом! Ты где-нибудь еще видел такое?

– Если честно, нет, даже в государственных учреждениях повсюду песок. Так что, вы хотите сказать, что государство знает о вас? Откуда же такие деньги, и почему тогда везде на афишах вас разыскивают и грозятся убить?

– Тут все гораздо проще, чем ты думаешь. Мы нужны государству как антипод, как что-то неправильное и плохое, как враги. Иначе обществу не с кем будет бороться, и люди начнут задумываться, что вокруг них что-то не так. Они по уши в долгах, и какой десяток лет ничего не происходит. Для этого нужны мы – мы изредка мелко пакостим и что-то ломаем. Иногда устраиваем небольшие фейерверки, акции. Рушим здания, в которых никого нет, а те самые газеты, что ты разносишь, и телевизоры, что вы так усердно покупаете в кредит, раздувают все до уровня катастрофы. Народ, сплотившись против общей угрозы, еще плотнее сожмется в кресле. Ведь кто их будет защищать от таких подонков как мы, как не государство, не полиция, не армия? Мы элемент системы – необходимый элемент, без нас части мозаики не сойдутся воедино, не будут крепко держаться, как склеенные эпоксидкой. А самое главное… Главное для всех нас, и может стать главным и для тебя – мы никому ничего не должны. Посмотри: мы наслаждаемся жизнью в круговороте этого дерьма, и всех это устраивает.

С этими словами он поднес трубку от непонятного аппарата ко рту и вдохнул в себя сизый дым, на секунду став зыбким, будто в тумане и протянул ее Арсению:

– Не хочешь попробовать? – великолепная штука, на секунду даже забываешь, что ты есть.

Мальчик взял трубку, не в силах сопротивляться этому харизматичному человеку, и что есть силы, вдохнул. Секунду все его тело противилось этому инородному веществу, но потом Арсений ощутил вкус, и тот увлек в пучину сладострастия. Тело будто бы «зарябило» под натиском нереальности такого блаженства, и разносчик газет непроизвольно улыбнулся. Потом он выдохнул этот чудесный дым, и тот заволок его непроглядной пеленой, через которую проступали чудные видения, но потом все развеялось. Арсению захотелось еще, захотелось ощущать это всегда, сколько было возможно, но Лука с легкостью гимнаста выхватил трубку и поднес ко рту. Тут же его тело «зарябило» – сейчас мальчику стало это особенно заметно. Это было похоже на помехи на телеэкране, или же на плохо записанную видеокассету, но от этого становилось жутко. Присмотревшись, он заметил, что все, кто вдыхали из этого чаноподобного агрегата дым, на секунду начинали «рябить», а потом разражались диким смехом. Арсению стало страшно. Посидев еще немного, он понял, что голова начинает кружиться, и спасти от этого может лишь дым, но, удержав себя в руках, он стал продвигаться к входной двери. Голова начала непримиримо бороться с телом, заставляя конечности вяло двигаться, а когда Арсений отказался повиноваться, то и вовсе заболела, будто ее ударили о стену. Люди вокруг вдыхали дым, «рябили» и смеялись, и Арсению стало так страшно, как не было еще ни разу в жизни. Тут же возникла закономерная мысль:

– А что, собственно, здесь происходит?

И вторая, которая словно не принадлежала ему самому, была какой-то чужой: «Это не тот мир, который ты ищешь.»

Арсений встал и, вежливо попрощавшись, стал пробираться к двери, у которой его настиг Лука и протянул ему руку с зажатой в ней карточкой. Это была непонятного рода визитка, на которой было написано имя, адрес и множество символов, значения которых Арсений понять не мог. Лука сказал: