Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

Что ж, теперь поглядим, чья власть уважаемей… И кто здесь настоящий авторитет.

* * *

Поднятый по тревоге «Тайфун» примчался в колонию без четверти полночь на двух автобусах. Сергей Гагарин, командир этого грозного подразделения, оставил своих бойцов в шлюзе, а сам отправился к хозяину. Обещанного хлеба-соли не было – Гладких озабоченным голосом докладывал кому-то оперативную обстановку. Командир роты охраны сидел на стуле в бронежилете, поставив автомат между ног.

– Да, да… Хватит церемониться! Уже доигрались в демократию, ёпть! Думают, раз Вышкин в отпуске, можно борзеть! Они завтра бассейн вместо плаца потребуют вырыть и песочку пляжного привезти!.. Еще раз повторяю – колония вышла из подчинения… Так… Понял. Да, «Тайфун» уже здесь. Хорошо… Конечно, доложу. Отбой.

Федор Васильевич бросил трубку, протянул руку прибывшему командиру.

– Привет, Сергей.

Офицеры были знакомы: «Тайфун» регулярно наведывался в лагерь, в основном для тренировок, крайне редко – для работы. Колония считалась относительно спокойной, Вышкин добивался дисциплины в основном не силовыми, а политическими методами.

Гладких повторил страшный рассказ, добавив в него ярких и сочных красок и мрачных эпитетов. По всему выходило, что положение в зоне пока не критическое, но, если не принять срочных мер, кризис наступит и последствия будут устрашающими.

– Из управы приказали действовать жестко, – он кивнул на телефон, – чтобы прочувствовали.

– Это можно, – усмехнулся Гагарин, почесывая кулак. Он хоть и не был жестким человеком, но прекрасно понимал, что без силовых методов в лагерях никуда. Контингент, как правило, доброго отношения не понимает: один раз проявишь лояльность – вконец оборзеют. Как говорится, куда зэка ни целуй – везде задница. Правда, от ненужного беспредела Гагарин своих бойцов отучал – все-таки заключенные, как ни крути, тоже люди, и всех под одну дубинку причесывать нельзя.

Гладких подошел к схеме территории лагеря, украшающей серую стену.

– Начнем часика в четыре. Самый сон. Зачинщики живут здесь… – Федор Васильевич, словно учитель, ткнул авторучкой-указкой на один из бараков. – Вот это актив, его можно не трогать. Выводим всех на локалки и, как говорится, проводим исправительно-воспитательную беседу на свежем воздухе.

Гладких вернулся к столу, протянул Сергею личную карточку заключенного.

– Это зачинщик. Кличка – Сумрак. Его доставишь ко мне.

– Сделаем! – легко пообещал Гагарин.

– Он резкий и с гонором, – предупредил Гладких. – Не расслабляйтесь! Его койка последняя в правом ряду.

– Редкий отморозок, – подтвердил командир охраны. – Всю жизнь по зонам – нарушение режима да неповиновение…

– Мы никогда не расслабляемся. – Сергей запомнил лицо Сумарокова и протянул карточку куму. – Какие еще бараки окучивать?

– Третий и пятый. Остальными займется охрана.

Командир «Тайфуна» неспешно вернулся в автобус, чтобы поставить задачу подчиненным.

Федор Васильевич выглянул в окно и улыбнулся. Пока все шло как надо – по грамотно разработанному плану. Даже «звонок из управы» смотрелся вполне реалистично: «тайфуновец» ничего не прочухал.

Какое красивое небо… Ни облачка. Только звезды… И часовые на вышках! Стражники королевства. Петь хочется от восторга!

Как полководец Суворов, запросто спавший в солдатских палатках, Сумрак обитал в обычном бараке, в общей спальной секции. Впрочем, хата все равно была необычной, «котловой» – здесь в нескольких коробках хранился общий котел: сигареты, чай, кое-какие другие полезные продукты. За сохранностью этого богатства надзирал специальный зэк, назначенный положенцем. Без его ведома никто не имел права запустить руку в коробки. Мало того, если администрация попыталась бы завладеть содержимым, заключенные должны были дружно встать на защиту котла, даже под угрозой нового срока. На это, собственно, и строил свой расчет Гладких, отправляя «тайфуновцев» в «котловую» хату.

Положенец, разумеется, уже знал о конфликте в столовой. И сразу заподозрил неладное – после таких заморочек «ответка» от хозяина приходит мгновенно. А тем паче от получившего по морде Гладких… А тут – ничего, только пальчиком погрозил… Ударившего хозяина зэка оставили в хате, хотя обычно и за меньшие проступки отправляют в карцер. Нет, тут явно замышлялась какая-то подлянка… Похоже, надо готовиться к празднику «веселых дубинок».

До двух ночи Сумрак не смыкал глаз, то и дело выглядывая в окно, но ничего подозрительного не заметил. Обычная лагерная ночь, правда, в нескольких кабинетах штаба, в том числе «хозяйском», горел свет. Возможно, забыли выключить. Либо Гладких остался дежурить от руководства и разрабатывал злодейский план возмездия.

В два часа Сумрак все-таки закемарил, прикинув, что наказание последует утром. На свежую голову. И, конечно же, ошибся. В начале пятого, когда сон особенно крепок, в барак ворвались страшные «люди в черном». С масками на мужественных лицах, в бронежилетах на мужественных торсах, берцах на мужественных ногах и в шлемах-сферах на мужественных черепах. Свое название «Тайфун» они оправдали на все двести процентов. «Эх, „тайфунушка“, ухнем!» Засвистели злые дубинки, захрустели сломанные кости, брызнула алая зэковская кровушка… Прекрасная цветная иллюстрация к лекции на тему «Соблюдение конституционных прав заключенных при подавлении бунтов».

Спящих на втором ярусе скидывали вниз, тут же умело обрабатывали коваными берцами, хотя большинство и не думало оказывать сопротивление, а некоторые даже толком и не проснулись. Мы вам покажем, суки, как режим нарушать! Как хозяина по лицу бить! Как бунтовать! Зэчье поганое! На колени, свиньи!

Крики, стоны, мат, гомон… Хриплый собачий лай с улицы, треск выстрелов. Зэков выкидывали на улицу, сгоняли в угол локалки, ставили на колени и заставляли закрывать затылки руками. Кто поднимал голову, тут же получал по ней дубинкой. Или берцами по почкам.

Сергей сразу кинулся в дальний угол барака, где ночевал Сумрак. По пути сбил с ног выскочившего в проем мужика. Положенца на нарах не оказалось. На всякий случай командир заглянул под нары. Пусто. Свалил, что ли?

– Не подходи, с-суки!!!

Сергей обернулся на крик. Сумрак в одних трусах стоял возле сложенных у стены коробок, напоминая римского гладиатора. Руки согнуты в локтях, как у боксера. Чувствуется, мужик крепкий и суровый.

Первый подскочивший к нему боец ощутил силу этих рук на своей персоне. Правый кулак положенца выстрелил, словно из пращи, в центр маски, а левый зацепил подбородок «тайфуновца» снизу. Стокилограммовый сержант рухнул на ближайшие нары, придавив тощего блатного. Рядом с авторитетом тут же выросли несколько угрюмых зэков – трогать котел никому не позволено! Ни «Тайфуну», ни дьяволу, ни президенту страны, если они вдруг пожелают без спроса попить общего чайку или выкурить сигаретку…

Но что такое кулак против щитов и дубинок? Комеди-клаб. Через полминуты защитники общего имущества лежали на полу и превращались в мясо. Точнее, в фарш. И превратились бы, не осади Гагарин своих бойцов.

– Отставить!..

– Сергеич, они, блин, не догоняют!

– Отставить!.. Этого в штаб, к хозяину. Остальных на локалку…

Уже не стоявшего на ногах Сумрака подхватили под руки и поволокли к выходу.

Шамаев с группой преданных делу революции товарищей, как и было оговорено, в своем бараке не ночевал, дабы не попасть под тлетворное и болезненное влияние «Тайфуна». Вся честная компания залегла в локалке первого отряда, за деревянным сортиром. К активистам воспитательных мер не применялось – они и так все воспитанные. Поэтому отсюда, лежа на молодой травке, можно спокойно наблюдать за ходом переворота. Но в планы Казбека это не входило. Необходимо использовать революционную ситуацию в своих благородных целях. Например, загнать под ребро заточку менту поганому. Все спишут на «Тайфун». Оказал сопротивление. Смерть врагам революции! Лютая смерть!

Активисты тоже не спали, разбуженные криками и выстрелами. Все прилипли к окнам, но из барака никто не выходил, опасаясь нечаянно попасть под огонь.

– Шлямбур! – шепнул соратнику Шаман, доставая заточку, сделанную из гигантского, специально прокаленного гвоздя. – Сходи в хату, вызови мента. Только по-тихому.

– А если не пойдет?

– А ты попроси. Вежливо… Типа, базар есть.

Шлямбур выбрался из травы и, по-партизански пригнувшись, побежал к дверям барака. Шаман принялся разминать руку.

Сумрака приволокли не в кабинет Вышкина, который находился на втором этаже штаба, а в оперчасть, на первый. Гладких прикинул, что беседовать привычнее в родных стенах. А то сломаешь ненароком какой-нибудь сувенир или распятие – шеф потом на говно изойдет.

Положенца усадили на табурет, руки сцепили браслетами, правда, не за спиной, а спереди. Два двухметровых воина с дубинками встали по бокам. Впрочем, хватило бы и одного – переломанный положенец самостоятельно даже подняться не мог. Он тяжело дышал, хрипя порванной пастью, словно задыхаясь от нехватки воздуха. Вместо правого глаза – кровавый сгусток. На распухшей губе висел выбитый зуб. Из уха сочилась алая струйка. Очень правильная картина. Прекрасный грим. Вернее, не грим. Все вживую, без фонограммы.