Знание-сила, 2009 № 12 (990) - Журнал «Знание-сила»

лет пообещала юристу — тому было тогда 60 — завещать ему свою парижскую квартиру, если он будет бесплатно вести ее дела. Юрист дожил до 75 лет и умер, а Кальман продолжала наслаждаться голубым небом еще семнадцать лет после его смерти.

— У вас наивысший среди биологов-россиян индекс цитирования в мире. А какой чужой афоризм вам по душе?

— Выступая на конференции в Швеции, нобелевский лауреат биолог Гюнтер Блобель отметил: «Для многих из нас опасность состоит не в том, чтобы не достичь очень высокой цели, а в том, чтобы поставить мелкую цель и ее достичь». Отлично сказано!

Цель очень важна. В советское время был такой лозунг: «Дадим стране угля, пусть мелкого, но много!» Это не для науки.

Есть древняя легенда о фонтане молодости. Старые люди, окунувшись в него, снова становились юными. Этот сюжет использован в картине немецкого живописца Лукаса Кранаха Старшего. Испанский мореплаватель Понсе де Леон организовал специальную экспедицию, надеясь отыскать чудесный фонтан. Но вместо него он открыл Флориду. Тоже неплохо!

Так что я настроен оптимистично. Может быть, фонтана молодости мы и не откроем. Но — надеюсь — найдем хотя бы свою Флориду.

Беседу вел Михаил Глуховский.

ЧЕЛОВЕК И ЕГО ЦИВИЛИЗАЦИЯ

«Вчерашняя» страна в ожидании будущего

Игорь Яковенко

В предыдущем номере нашего журнала мы опубликовали разговор с философом Вадимом Межуевым о том, что означает для современной цивилизации текущий экономический и социальный кризис, не свидетельствует ли он — как не раз приходится слышать — об исчерпании ее возможностей, а то и вовсе о принципиальной тупиковости избранных ею некогда стратегий развития. Мы обещали также, что еще вернемся к обсуждению этой темы с представителями разных специальностей и позиций. Одну из нетривиальных точек зрения на этот предмет представил нашему корреспонденту культуролог, профессор Российского Государственного Гуманитарного университета, доктор философских наук Игорь Яковенко.

«Знание-сила»: Что бы вы сказали в ответ на распространенные предположения, согласно которым текущий кризис означает крах или коллапс цивилизации западного типа?

Игорь Яковенко: Прежде всего мышление «крахами» и «коллапсами» — вещь, свойственная человеку исторической эпохи. Он все время ждет краха. У нас в России начиная с эпохи Екатерины, с князя Щербатова и до сегодняшнего дня серьезная часть российского общества все время, со дня на день, ожидает краха Запада. Это один из элементов русского символа веры. Об этом надо помнить.

Другая идея, чисто апокалиптическая, согласно которой весь мир разрушится и исчезнет, — тоже естественна. Пока человек был архаическим, он верил в вечное возвращение и идеи конца вообще не мог себе представить. Затем настала историческая эпоха, эпоха великих мировых религий. Идея конца света, проступающая в религиозном сознании евреев, приходит в христианство. Это тоже нормально и естественно.

При всех этих оговорках похоже на то, что человечество накрывает серьезный кризис. Даже если завтра кризис закончится, у людей, склонных размышлять над реальностью, должно остаться чувство, что что-то меняется. В науке происходящее называется «межсистемным кризисом». Речь не о том, что мы сейчас — в какой-то циклической кризисной ситуации, но о том, что исчерпывается некое системное качество. Мы подходим к его границам.

Правда, это — всего лишь экспертные суждения и ощущения. У нас нет никаких гарантий, что завтра или послезавтра в рамках того же качества не произойдут мутации, и эта штука не проскрипит еще лет 50 или 150.

«З-С»: А что такое «системное качество»? И в чем суть того, что сейчас меняется?

И.Я.: Это очень длинный и сложный разговор. Я не берусь с ходу ответственно определить эту суть, но я ее чувствую. Пахнет завершением большого этапа истории, который начинается с возникновением городов. Многие устойчивые вещи — классическое разделение на город и деревню, привычные формы государства — себя исчерпывают. И не только это.

Последние 6–7 тысяч лет человечество жило в рамках стратегии экстенсивного движения. Основополагающей особенностью этого исторического этапа было разрастание мира цивилизации вширь и активный рост населения. Капиталистический мир явил собой самую эффективную стратегию такого роста, расширения и освоения природы — в этом смысле он просто выражает ее существенные основания. Так что те, кто говорит о кризисе капитализма, тоже не слишком ошибаются. Но дело не только в этом.

Только на моей памяти — а я все-таки не Мафусаил — человечество, по-моему, просто удвоилось. Так вот, любые возможности такого роста исчерпываются на наших глазах. Биологи давно показали экспериментально: если в ограниченном объеме плодить — неважно, кого: мышей, кроликов, тараканов. — то в некоторый момент, когда плотность популяции в рамках заданного объема доходит до критического предела, они плодиться прекращают. Земной шар может прокормить 9 миллиардов. Но 30 миллиардов он, по базовым основаниям — экологическим, биологическим. — прокормить заведомо не способен. И если не утешаться байками типа расселения по другим планетам, становится ясным, что дело идет к концу экстенсивного движения.

Мы видим, кроме того, что кончается большая эпоха модерна, которая идет примерно с XVI века — раньше Лютера о модерне говорить не приходится. Меняется образ жизни, способ мышления. Вы наверняка слышали о конце логистической эпохи, о «клиповом сознании». Это похоже на правду. Я вузовский преподаватель и вижу, что ребята, которых я учу, относятся к письменному тексту иначе, чем люди моего поколения. Мое отношение к тексту — классическое. Так читали и 150, и 500, и 1200 лет назад. А сегодня приходят ребята, которые живут с экраном и по-другому общаются с текстом. Они схватывают и перерабатывают информацию иначе. Меняется не только сознание. Исчезают — то есть не работают в прежнем виде — политические партии как традиционный способ артикуляции интересов каких-то социальных групп и их представительства в рамках парламентского процесса. Словом, кончается некоторая цельность со своими характеристиками, а на смену ей приходит другая — с другими параметрами и механизмами. И нынешний кризис — один из элементов большого межсистемного перехода: от одной цивилизации к другой.

«З-С»: Есть такая точка зрения, согласно которой, нет никакого множества цивилизаций: цивилизация может быть только одна на всех, а если ее нет — значит, она еще не сложилась.

И.Я.: Я придерживаюсь другой научной позиции, она представлена в теории локальных цивилизаций. В терминологии, которой пользуется эта теория, понятие «мировая цивилизация» — собирательное: лес деревьев. Этот лес существует постольку, поскольку есть отдельные деревья. Но и только.

«З-С»: По какому принципу можно провести границы между цивилизациями?

И.Я.: