Аномальщик. Часть 1 - Алексей Самылов

После, когда все сидели у костра, распевали песни, мне удалось поговорить с одним из тех двоих, что являлись мастерами. Начал разговор с того, что поинтересовался, как они придумали идею игры. Слово за слово, парень, которого звали Илья, рассказал предысторию создания игрового мира Альвейна, так назывался их мир. По его словам основная заслуга в этом принадлежала его другу, Алексею. Он указал на высокого парня с длинными волосами, который, смеясь, что–то рассказывал сидящему рядом челу с гитарой.

Так я и познакомился с ним. Он оказался очень необычным человеком…

— Он оказался очень необычным человеком, — завершил свой рассказ Леший.

Мы уже выдвинулись в сторону лагеря, пока Леший это все рассказывал.

— И чем же он необычен? — искренне заинтересовался я.

— Всем. Понимаешь, всем, — ответил впереди идущий Леший. — Во–первых, взгляд. Он редко смотрит на того, с кем общается. Я сначала подумал, что это типичный фантазер, не очень уверенный в реале человек. Пока он не посмотрел на меня.

— И что произошло?

— Было такое чувство, что он просветил меня, как рентгеном. Неприятный взгляд. И потом манера общения. Он сразу приступал к сути, без предисловий. Не знаю, как у него это получается, но на такую прямоту почему–то никто не обижается.

— Редкое явление, — заметил я, вспоминая свой опыт.

Обычно таких людей не просто не любят. От них стараются избавиться, как можно быстрее. Никто не любит правду о себе.

— Я сразу понял, что чувак здорово шарит в психологии, — продолжал описание Леший.

— Как? — поинтересовался я.

— Да очень просто. С ним интересно. Ко всем он находит свой подход. И, самое главное, к нему все реально прислушивались.

— Язык неплохо подвешен. Много, реально много знает, — Леший остановился, поправил рюкзак. — В общем, типичный Лидер.

— Лидер? — я задал этот вопрос, уловив в интонации, что это слово употребили, как термин.

— Да. И давай об этом попозже. Будет время, — махнул Леший рукой

— Хорошо, — согласился я, ставя в памяти зарубку для будущей беседы.

— В общем, увлекся я тогда разговором. Честно говоря, я впервые встретил человека столь интересного. Правда, через некоторое время я заметил, что в основном, почему–то я рассказываю. Он лишь вставляет время от времени подбадривающие реплики. Его потом отвлекли, группа челов уходила с полигона, и он пошел попрощаться. Вот я и очнулся, проанализировал тему беседы. И кто в основном говорит. Удивился, — парень, усмехнувшись, провел рукой по щеке.

— Интересно было бы поговорить, — пробормотал я мысль вслух.

— Но тогда он не шибко о себе, и о том кто он, распространялся. Просто автор игры, ролевик, что очевидно.

— А кто он? — задал я вопрос, желая ускорить процесс рассказа.

— Воин, — сказал Леший, сделав многозначительное лицо. — И Учитель.

Я с долей недоумения посмотрел на него. Нет, все на полном серьезе. Только я открыл рот, чтобы попросить пояснений, как Леший резко развернулся и стремительно зашагал вперед.

При таком темпе движения не то, что говорить, дышать оказалось не легко. А Леший, гад, будто и не замечал моих трудностей. У него передвижение по этой пересеченной местности получалось каким–то легким, непринужденным. Будто по аллее в парке шел. Я же, то и дело смахивал пот со лба.

Время от времени, приходила мысль плюнуть, остановиться. Пусть он бежит дальше, что я лошадь? Но тут же ожигало воспоминание о недавнем одиночном моем путешествии в этих краях. Мысль сразу и резко прерывалась, я собирался с духом и догонял напарника.

Но мыслить мне ничего не мешало. И я все думал о том, что рассказал мне Леший. Он явно выделил эти два слова «ВОИН» и «УЧИТЕЛЬ». Какой же смысл был вложен в них? Почему «воин»?

Я в свое время сильно интересовался названиями, смыслом, что в них влаживается. Все началось с названий оружия.

Почему в бывшем Советском Союзе всякие поистине грозные системы, получали такие мирные имена? Тополь, Гвоздика? А на западе, что ни танк, то Леопард или Абрамс (фамилия генерала)? Конспирация? Да ну, не смешите меня. У нас, до тех пор, пока что–то не выпускается у военных серийно, имеет название «изделие № …». И все. Без изысков и премудростей. Однако наши самолеты называются инициалами конструкторов, а у них Миражи да Фантомы.

Короче, я пришел к тому пониманию, что названия придумываются не просто так. В них влаживается смысл, назначение вещи или область деятельности человека, если это прозвище. Причем даже если осознанно хотели это скрыть. (Гвоздика — гвоздить, дырявить, вбивать). А если название все — же этому не соответствует, то оно просто не приживается. Так, например, кто–то помнит настоящее название первой советской системы залпового огня, легендарной «Катюши»? Почему «Катюша» все — же прижилось? Потому что это символ заботы обо мне, простом бойце Красной Армии, мощь и сила русского оружия. Мощь Родины, а она у русских издавна ассоциируется с женщиной. С матерью. Поэтому так прижилось женское именование этого оружия.

Тем более в случае с Лешим и Ко, у меня нет оснований пока, обвинять их в излишнем пафосе или самовозвеличивании. Так что, если он называет кого–то «Воином», то предполагается, что он сражается с чем–то или кем–то. Так же и «Учитель». Чему он учит? Что привлекло внимание такого умника, как Леший, что даже тот называет его так?

Да куда ж он так мчится–то, лось? Фух. А может это он, тот парень, научил Лешего, тому, что тот сейчас говорит? Тогда смысл в звании «Учитель» прямой. Учил потому как. Тогда «Воин» тут, каким боком? А еще и Лидер. Блин, запутал меня по полной.

И главное, ничего толком не объясняет. Потом. Когда? Почему именно зимой? Почему именно это время года, по их мнению, наиболее подходит для объяснений? Опять загадка, не имеющая никаких зацепок для отгадывания. И остается только ждать, надеясь, что все же получу ответы на свои вопросы…

Всего три дня здесь. Но ощущение, будто городская жизнь, это сказка. Сон, приснившийся поутру, и до сих пор иногда вспоминающийся под шелест древесных крон…

Я поймал себя на мысли, что не вижу ничего необычного в том, что уже две ночи сплю в лесу, при не такой уж и высокой, больше, даже очень невысокой, температуре. Ночевал я уже до того, пару раз в палатках. Те ощущения были просто непередаваемы. Оба раза, вставал, будто ночью меня дубасили, оба раза изрядно замерз, хоть дело и было летом. Сейчас же никаких отрицательных ощущений, более того, вставал я часов в семь утра и что немаловажно сам, чего раньше я за собой не наблюдал никогда. Считаю себя характерной «совой», а вот, поди ж ты…

Самочувствие при этом было просто превосходное, чувствовал себя свежим, полным сил, голова была ясная, как после отпуска. Может это рыскание по лесам окрестным так благотворно влияет?

В общем, даже если и не принимать во внимание, определенный интерес, что проснулся у меня в связи с последними событиями, я отдохнул так, что можно плюнуть на очередной отпуск. Такое, очищение что ли, я чувствовал только раз в жизни, после месяца в санатории «Самоцвет»…

То есть удался отдых на все 200 %. Но было еще одно ощущение. Несмотря на весь свой скептицизм, я чувствовал, что прикоснулся к чему–то такому, очень невероятному, чудесному. И, несмотря на мое критическое отношение к таким вещам, все это, помимо моего желания, входит в мою жизнь.

Вообще я чувствовал иногда каким–то раздвоенным. Одна часть меня, сходу отвергала все, что видела и слышала, называя это выдаванием желаемого за действительное. Приводила неопровержимые доводы, в поддержку своей позиции. В общем, была активно — критической.

А когда факты и доводы кончались, еще один, очень тихий голос(нет со мной никто не говорил, просто приходили еще мысли) ни в чем не убеждая, напоминал, что я видел это все своими глазами. И коль, я видел это, то и остальное, как минимум частью, имеет место быть. И рациональная, думающая часть меня, не находилась, что сказать…

… Ноги еще гудели, после марш–броска, что мне устроил Леший. Вот и спрашивай его после этого о чем–нибудь. Возьмет снова, вместо ответа, ломанет по перелеску. Но если он думает, что я забыл, о чем мы говорили, то он глубоко ошибается.

После ужина, Леший сам подсел ко мне. Отпивая чай из кружки (кстати, он уважал крепкий, заваренный из «рассыпного» листа, а не пакетики), он просто сидел рядом, ничего не говоря и не спрашивая. В левой руке, между пальцами дымилась сигарета.

Допив чай, он посидел еще некоторое время молча. У меня, несмотря на всю мою решимость поспрашивать, сейчас это делать, не было никакого желания. Вот не было и все. Тем неожиданнее прозвучал вопрос Лешего:

— Тебя ничего не напрягает? — сказал он, все также смотря перед собой.

— А что должно напрягать? — ответил я вопросом.