Перстень колдуна - Владимир Александрович Мисечко

события и преступления, а зацикливаться только на одном деле, тебе никто не позволит. За это время никто так и не выяснил (кроме конечно самого Вадима), кем являлся этот человек и за что его убили. А если сказать по правде: никто и не пытался этого сделать, мало ли глухарей в их городе. Был человек: жил, работал и вдруг, ни с того, ни с чего бах и пропал. Вот и Альвареса, если его так на самом деле звали, никто даже и не вспоминал, кроме, конечно, Вадим, да и то в последнее время очень редко. Что стало с ним, ему было безразлично, ведь так и так он был уже мёртв. Да и видел он этого человека всего один раз, а именно тогда, когда тот приходил к нему и передал бумаги. Ведь капитан об этом человеке практически ничего не знал. А то, что он наговорил, при единственной встрече, это можно и в три короба наврать, никто ведь ни проверит, правда это или вымысел. Язык ведь бес костей, болтать можно что угодно, доказательств ведь не найти. Ведьмы об этом человеке тоже ничего не слышали, ни в этом, ни в своём мире. А если и они ничего не смогли выяснить о нём, тогда и Вадиму нечего было забивать себе голову. И как говориться: «Меньше знаешь, крепче спишь».

Что-то очень странное заставило проснуться Вадима среди ночи: толи приснился страшный сон, толи ещё что-то, но происшедшее уже наяву.

Открыв глаза, за окном было ещё темно, до рассвета оставалось часа три, он прислушался, но подниматься не стал. Был выходной день, и на работу не нужно было идти.

Пять минут, что он молча лежал с открытыми глазами, растянулись, для него, на целый час, а может и того больше. Ведь время в темноте не ощущалось, оно, словно остановилось, застыло на одном месте. Даже тиканье настенных часов не было слышно, словно человек находился не у себя в квартире, а в безвременье.

Пока Вадим прислушивался, чтобы уловить какой-нибудь посторонний шорох или звук, его сердце, словно замедлило свой ритм биения. Он почти не слышал его, но на подсознании ощущал, что оно ещё работает.

«Что происходит?» — пронеслось у него в голове.

Но эти два слова растянулись в вечность, словно человек сказал, скорее, выдавил из себя, первое слово, а второе произнёс только через несколько часов или лет.

В квартире по-прежнему было темно и тихо, словно он лежал не в своей постели, а в склепе.

«Что за дурные мысли посещают мою голову?» — вновь пронеслось в мыслях Вадима, а подумав это, он сильно испугался. «А может и на самом деле, я нахожусь где-то в другом месте или даже в другом мире, а не дома?»

Спустив ноги с дивана, Вадим, как всегда, резко поднялся и не почувствовав под собой пола, провалился в бездонную пропасть.

Человек падал и кричал, кричал и падал, но из глотки вырывался только воздух и никакого звука. Голос пропал, а из-за падения, заложило уши. В глазах по-прежнему была темнота и никакой хоть малюсенькой искорки, никакого проблеска света. По ощущениям Вадим падал, но тело его, словно завило в воздухе (а воздух ли это был или что-то абсолютно другое, он не мог сказать), но никакого ускорения или замедления, он не чувствовал. Сколько оно продлилось, человек не мог сказать, а тем более утверждать, он падал вниз или наоборот поднимался.

Закрыв глаза (это он смог, хотя и с большим трудом), Вадим отключил своё сознание и отдался воле судьбы.

«Будь, что будет, — последнее, что вспыхнуло в его подсознании, — а потом, посмотрим».

Глава 17

Вадим очнулся от сильного тычка в бок. Голова раскалывалась, словно он уже несколько дней не просыхая пил.

— Просыпайся пьянь, — услышал он чей-то голос и его вновь ударили кулаком по печени.

Разлепив глаза, в которых весь мир был кверху ногами, он застонал и попытался подняться, но самостоятельно это сделать не смог.

Вновь чей-то голос донёсся до него, но тот, кому он принадлежал, не находился в поле его зрения.

— Поднимайся, кому я сказал и убирайся отсюда!

Повернув голову на звук, Вадим стал вглядываться в полумрак комнаты, в которой он находился.

Перед ним, словно выплыв из тумана, кто-то стоял, но чётко этого он разобрать не мог. Фигура колыхалась в разные стороны и расплывалась, словно это было привидение, а не живой человек.

Капитан Шведов на секунду зажмурился, а когда вновь открыл глаза, то отчётливо увидел перед собой, очень высокого, но худого, а если выразится точнее, тощего, как скелет, мужика.

Вытянутое лицо было чисто выбрито, до белизны кожи, словно оно никогда не видело солнца. А глаза, взглянув в эти глаза, мужчина испугался, они были красного цвета, словно налитые кровью. Чёрные, как смоль, волосы, длинными локонами спадали на его тощие плечи, но лицо не заслоняли.

Внимательно приглядевшись, Вадим увидел, что на правой стороне лица незнакомца широкий шрам, словно его чем-то полоснули, разворотив щёку от виска до подбородка.

Увидев, что мужчина очнулся и внимательно его разглядывает, тощий верзила прохрипел:

— Ты кто такой и как сюда попал?

Теперь, когда зрение полностью восстановилось, капитан понял, что находится в каком-то трактире или харчевне и опешил, вытаращив глаза.

— Где это я? — вопросом на вопрос ответил он незнакомцу, — и кто ты такой?

— Это я хочу узнать у тебя, кто ты такой? — рявкнул на Вадима красноглазый и ощерился, так, что шрам стал выглядеть ещё омерзительней.

«Ни хрена себе я попал!» — увидев торчащие во рту незнакомца клыки, подумал Вадим и попытался вскочить.

Вампир (если это был только не глупый розыгрыш) опустил свою костлявую руку на плечо капитана и не позволил ему подняться.

— Сиди смирно и не рыпайся, человек, — вновь прохрипел незнакомец, не переставая кривить рот.

Шутка эта или какой-то розыгрыш его друзей затягивался уж слишком надолго, и Вадиму это уже стало порядком надоедать.

Ведьмак тоже был не слабак, собрав всю свою силу в кулак, он выбросил вперёд руку и со всей силы врезал незнакомцу в живот, но тот даже не поморщился, как стоял до этого, немного покачиваясь, в таком положении и остался, только убрал с лица свою ухмылку.

«Это просто сон и не больше того, — пронеслось в голове у Вадима, — я нахожусь у себя дома. Только надо проснуться и весь этот кошмар улетучится к чёртовой бабушке».

Но сон почему-то