Контрольная молитва - Михаил Серегин

«Спокойно! – приказал он себе. – Сначала телефон!»

Он кинулся к телефону, схватил трубку, но гудков не было – трубка молчала.

«Обрезали», – обреченно кивнул он головой, опять пожалев, что сэкономил и не взял сразу сотовый, как это делают все нормальные священники.

«Значит, на задний двор!» – решил он и еще раз выглянул в окно, чтобы еще раз убедиться, что Ольгу никто из бандитов не схватил.

– Что там, Муха? – вполголоса поинтересовался чей-то голос.

– Пусто, – так же тихо ответил Муха.

– Вот сука! – тихо ругнулся кто-то. – Ищите. Баба должна быть здесь.

– Может, к соседям переметнулась? – предположил кто-то.

– Каким на хрен соседям? Здесь вокруг одни стройки… Хотя, ладно… иди проверь.

Отец Василий последний раз оглядел двор и вдруг увидел Ольгу! Она стояла, прижавшись к стене летней кухни, и безотрывно смотрела в его сторону. Она его видела!

Отец Василий показал ей в сторону забора. Мол, уходи! Но она или не поняла, или не разглядела. В наступивших сумерках отличить черную материю рукава от окружающей тьмы было почти невозможно.

Отец Василий снова махнул, но и на этот раз безрезультатно. Ольга напряженно всматривалась в темноту окна, она определенно видела только его лицо.

Отец Василий тревожно оглядел двор. Незваные гости Ольгу пока не видели, но могли наткнуться на нее в любой момент!

И тогда она закричала:

– Батюшка, бегите!!!

«Гости» остолбенели, но уже в следующий миг кинулись на голос. Ольга вскочила на крыльцо летней кухни, юркнула в приоткрытую дверь и закрылась изнутри.

«Дура-баба!» – ругнулся отец Василий. Ольга не понимала, что стены теперь не защита.

Он страшно закричал и, отвлекая внимание на себя, черной крылатой тенью выпрыгнул в окно и побежал вдоль стены к машинам.

«Сколько их может быть? – прикидывал он на ходу. – В джип помещается человек пять, машин здесь две… Пятерых я видел… человек восемь-десять запросто…»

За углом дома на него кинулись те двое, что ходили проверять баньку. Отец Василий мягко поднырнул под руку одного, перехватил его за кисть и повел руку на излом. На него тут же обрушился и второй, но священник провел подсечку и, не дожидаясь, когда тот рухнет носом в утоптанный грунт, довел прием до конца.

Локтевой сустав хрустнул оглушительно громко; отец Василий уже и забыл, как это бывает. Парень икнул и отключился.

Сзади пахнуло ветром, и отец Василий пригнулся и, по-волчьи развернувшись всем телом, провел блок и уже в следующий миг вывернул нападавшему плечо.

Этот оказался покрепче, он заорал так, что, казалось, посыплются листья с деревьев. Отец Василий сдернул с его плеча короткий милицейский «АКС», вытащил из-за пояса еще один ствол и, подхватив парня под мышки, потащил во двор.

– Всем стоять! – заорал он. – Кто дернется, порешу!!!

В кромешной тьме двора метались какие-то тени, но не стрелял никто.

«Господи, Олюшка! Давай через окно! – молил он. – Додумайся, родная!!!»

Возле джипа он заметил притаившуюся тень, подвел свое живое, орущее от боли «прикрытие» почти вплотную и провел быстрый и точный удар туда, где должно было находиться лицо. Противник всхрипнул и повалился на землю.

«Почему никто не стреляет?! – не понимал священник. – Что вообще, вашу мать, происходит?!»

Он прошел вдоль штабеля досок почти через весь двор, когда услышал первый выстрел.

– Поп! – услышал он. – Стой, где стоишь!

– А то что будет?! – поинтересовался он, прикрыв рот своего беспрестанно ревущего живого прикрытия ладонью.

– Попадья-то у нас.

«Что за черт! – простонал отец Василий. – Сколько можно?!»

– Что тебе надо?! – крикнул он и продвинулся на полшага вперед.

– Тебя!

– Зачем?! – он продвинулся еще. Движение двух темных силуэтов во всей этой тьме и неразберихе заметить было сложно.

– А ты не знаешь?! – издевательски вопросил голос.

– Нет! – честно признался отец Василий и продвинулся еще на шаг.

– Стой, где стоишь, я сказал! – предупредил голос. – Или ты хочешь, чтобы я твоей бабой занялся?!

– Ты сказал, что я тебе нужен! – напомнил священник и продвинулся еще на четверть шага. – Я хочу знать, зачем!

– Не втирай мне, поп! – предупредил голос. – Я вижу, ты боец, но мозгов у тебя нет.

– А у тебя они есть?! – поинтересовался отец Василий и продвинулся еще немного.

– Слушай меня, поп! Стой и слушай!

Отец Василий хмыкнул. Отдавать невидимому противнику психологическое превосходство было глупо. Тот именно этого и добивался.

– Как тебя звать?! – спросил он и продвинулся еще немного.

– А тебе какая разница?!

– Хочу знать, с кем базар! Кто со мной через мою бабу воюет?!

– Я с тобой еще не воевал, ментяра поганый! – поперхнулся невидимый.

– Слушай меня! Ты! – перебил его отец Василий. – У меня тут четверо твоих бойцов! Хочешь, чтобы они остались в живых?! Или как?!

Повисла пауза. Невидимый враг на какой-то миг потерял инициативу; он просто не знал, что ответить. Отдать товарищей врагу значило посеять раскол среди остальных. Отец Василий это прекрасно понимал и начал стремительно развивать свое психологическое преимущество.

– Давай поменяемся, ты, безымянный! – продолжил он, с каждым словом все ближе продвигаясь в сторону летней кухни. – Я тебе твоих друзей живыми, а ты мне мою бабу! Идет?!

– Ты пургу не мети! – зло отозвался голос. – Ты здесь никто!

– Да ну?! – удивился отец Василий. – Разве я своих товарищей бросил?! А?! Или это я от тебя за твоей бабой спрятался?! Выходи, если ты мужик! А если нет, так о чем базар?! Ну что, нужны тебе твои бойцы?!

– Ты их не тронешь, поп! – сломался наконец невидимый.

– Еще как трону! – заверил священник. – Как раз по четверти моей бабы за каждого твоего бойца! Ну что, махнемся?!

– Ты, бля, допрыгаешься, поп! – рассвирепел невидимый. – Я тебе твою бабу точно по частям скину! Ты узнаешь, как со мной воевать!

– А ты из себя лучше крутого не строй! – гнул свое священник, продвигаясь все ближе. – Войной грозишь, а имени не назвал, да еще и бабой моей прикрываешься! Сколько живу, а такого «крутого» в первый раз вижу!

Повисла пауза. Те, что спрятались теперь в летней кухне, явно растерялись. Они боялись его заранее, еще до того, как сюда пришли, – это было видно по всему… Очень сильно боялись, но они не ждали такого психологического перевеса.

– Много берешь на себя, поп! – наконец отозвался неизвестный. – Я к тебе не в гости пришел!

– Вестимо, не в гости! – усмехнулся священник. – «Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник».

Снова повисла пауза.

Все это время отец Василий беспрерывно просчитывал события. Но картина получалась странная и совершенно необъяснимая. Он был уверен, что эти незваные гости напрямую связаны с теми, «утренними» бойцами. Но «утренние» его не шибко боялись, а эти боятся. А самое главное было в том, что он не верил, что столько шума поднялось из-за единственного короткого визита того «человека из прошлого» в храм.

И те и другие почему-то считали его то ли агентом, то ли информатором УВД, но, даже будь он трижды агентом, столько шума, сколько поднялось, быть не должно! Не тот масштаб! Не происходит в Усть-Кудеяре ничего, что могло вызвать такой резонанс в криминальном мире!

Он уже подошел к летней кухне достаточно близко, но что делать дальше, было неясно. Стоящее на сваях строение возвышалось над землей метра на полтора, окна расположены удобно, зона обстрела прекрасная. Ему их оттуда вовек не выкурить, разве что через крышу. Дверь надежная, не выбить, да и крыльцо слишком хлипкое, чтобы, стоя на нем, пытаться победить толстенную дубовую дверь. Да и не успеет он Олюшку вытащить, просто по времени не успеет… но и медлить ведь нельзя!

Он уже видел, к чему приводит нерешительность! Давно, еще в той жизни. В 1993-м…

В то, что уголовники смогли захватить СИЗО, никто поначалу не поверил. Нет, выехали они сразу, ведь тревога есть тревога… Но все равно не верили, думали, учебная. И только когда отряд занял боевые позиции, стало ясно, что это не сон.

Как выяснилось позже, сработали два фактора: продажность и самоуверенность персонала. Точнее, некоторой части персонала. А началось все с передачи в камеру наркотиков, разумеется, за деньги, и за приличные, надо сказать, деньги!

Сначала уголовники разоружили зашедшего в камеру якобы для проверки прапорщика и отобрали у него ключи. Чуть позже, но почти параллельно с этим, другой уголовник захватил в заложницы медсестру. Молодой охранник растерялся, и события начали напоминать снежный ком.

Когда их взвод прибыл на место проведения операции, охрана ситуацию внутри не контролировала. Насколько можно было судить, живых работников СИЗО внутри уже не осталось, кроме двоих: молодого охранника и медсестры.

Их насиловали по очереди, в диспетчерской, у пульта громкоговорящей связи, чтобы менты знали, у кого теперь власть.