Штабс-капитан Круглов Книга I - Глеб Исаев

– Будь, что будет. – Рассудил он, уже засыпая. – Камчатский край тоже российская земля, и там люди живут…

– Вставайте, вставайте, господин вольноопределяющийся. – Разбудил его громкий голос поручика, который, добросовестно исполнив распоряжение ротмистра Михайлова, разместил его в казарме, просторном, с высокими потолками зале, уставленном двухъярусными кроватями. – Не хотел вас будить…, да велено всех… Приказ коменданта, собрать всех годных… Да одевайтесь скорее, на ходу расскажу.

Сергей натянул форму, подпоясался и выбежал во двор. На площадке перед зданием уже стояло десятка два солдат и несколько унтер-офицеров. Похоже, что вызвали всех, кто находился в полку.

– Построиться. – Рявкнул подпоручик, выйдя из помещения последним. – Слушай команду, – продолжил он, когда солдаты встали в неровную шеренгу. – Поступаете в распоряжение господина помощника полицмейстера для выполнения особо важного задания. – Получить оружие. Разойдись.

Сергей, толкаемый со всех сторон молчаливыми серыми фигурами, двинулся в сторону караульного помещения. Выдача винтовок и подсумков с патронами заняла несколько минут. А вскоре все вновь стояли в строю.

– На ле-во… Скомандовал Подпоручик. – Шагом марш. – Отряд из тридцати человек двинулся по булыжной мостовой в сторону виднеющегося в разрыве крепостных строений морю.

Спустившись на пристань, солдаты промаршировали по деревянному настилу и погрузились на небольшой пароходик на обшарпанной скуле которого виднелась надпись "Свирь".

Разместившись на корме суденышка армейцы принялись ожидать отправления.

– Вот тебе и… – С некоторой озабоченностью подумал Круглов усевшись на теплый от солнца брус, вокруг которого был туго намотан толстый, пахнущий йодистой настойкой канат.

– Эй, служивый… С кнехта сойди-ка. – Бросил ему пробегающий мимо матрос в жесткой робе. – Примета плохая.

Поняв, что требование относится именно к нему, Сергей перебрался на низенькую скамеечку, и прислонился к переборке.

– А…, господин вольноопределяющийся, и вас под одну гребенку… – Вдруг повернулся к нему сидящий рядом господин в штатском. – Вы меня и не заметили… Вас вчера в ведомство господина Михайлова доставили. Мы с ними соседствуем… Позвольте представиться. Коллежский асессор Шкуркин. Павел Васильевич. Помощник Владивостокского полицмейстера. – Так понимаю, в некотором роде ваш будущий коллега.

– От неожиданности Сергей поперхнулся… – К-какой коллега?

– Ну, в некотором роде. – Ничуть не смутился собеседник. – Василий Степанович мне давеча отношение принес на откомандирование… некоего вольноопределяющегося Круглова в распоряжение розыскного отделения…

– Они, конечно секретничают… Однако, мимо нас, грешных кхе-кхе, никак не пройти.

– Тсс.- Господин сощурил ресницы, и едва приметно мигнул. Так, что сразу было и не понять то-ли у него случился тик, то-ли просто моргает.

– Простите, господин Шкуркин… – Сергею показалось неловким обратиться к чиновнику по имени отчеству, а отчего спешка?

– Дело и вправду сверх важное… – Глянул на суетящихся у причала матросов, отдающих швартовые концы. – Поступили сведения, что на острове Русском, это здесь неподалеку, в полутора часах хода… видели хунхузов. Их джонки вошли в залив Холувэй, и причалили к берегу.

– Давненько так близко в наши края не заходили… А третьего дня пароход из Порт-Артура ограбили. Капитана убили… Несколько наемных сторожей за борт выбросили. Всех под чистую обобрали… И скрылись. Теперь как говорится, повадился кувшин по воду ходить. Если их сейчас не прихлопнуть, они много бед могут принести. А в полку, как на грех, никого.

– В Сучан убыли… На манеры. Вот и вынуждены были, кого только смогли снарядить.

Помощник полицмейстера посерьезнел. – Впрочем, тут уж не до разбора.

– Как вы говорите, залив называется? – Переспросил вдруг Сергей.

– По разному, китаезы Холувэй зовут, а наши переиначили в Холулай, -отозвался полицейский чиновник,- а отчего интересуетесь? Неужто у вас, в столицах, слыхали?

– А вы и то знаете, что я из Петербурга?- Изумился Круглов.

– Мы, милостивый государь на то и поставлены, все ведать. – Заважничал Шкуркин. – Да не хмурьтесь вы… Я ведь бумаги ваши прросмотреть обязан…

– Ах, ну да. – Кивнул Сергей, который в то же время никак не мог отделаться от засевшего в мозгу названия. – Что-то знакомое? Хотя, откуда?

Он мотнул головой, отгоняя несуразные мысли, и взглянул на удаляющийся берег. Пока они беседовали, судно успело отчалить и неторопливо двинулось мимо снующих возле берега лодчонок и катерков.

– Вы сударь главное не тушуйтесь. – Решив проявить участие к странному, неизвестно отчего приглянувшемуся жандармскому ротмистру, новобранца. – Держитесь возле остальных, под пули, ежели что не лезьте, все и обойдется. Я, сам поручиком служил. Хлебнул, как говорят…, пороху… смею заметить. А место там глухое, необжитое.. – Вернулся он к разговору про бухту со странным названием. – Деваться им некуда. В лесу их солдаты живо выловят.

Разговор прервался. Сергей, которому все было в новинку, с интересом глядел на проплывающий мимо маяк, на летающих у кормы чаек, на блестящие в свете утреннего солнца гребни волн.

– Теперь можно и подремать. – Зевнул полицейский чин. Поднял воротник серого пыльника и прикрыл глаза.

– А все-таки странно, – вдруг произнес он, – вы, потомственный дворянин, человек образованный, и вдруг отправляетесь вольноопределяющимся? Пусть и первого разряда, но все-же? Мой вам совет, молодой человек, подавайте прошение на испытание… Уверен, что вам легко удастся пройти экзамен кадетских классов. Если повезет, то можете выйти в подпоручики. Поверьте, это куда лучше, чем… – Он оборвал себя и глянул на командира воинской команды, выбравшегося с нижней палубы.

Поручик придирчиво оглядел сидящих на корме солдат и приблизился к полицейскому чину. – Какие будут распоряжения, господин коллежский асессор?

– По моим данным хунхузов человек десять, от силы пятнадцать. Стоит захватить как можно больше живыми, что бы дать острастку всем этим манзам…, но это, конечно в самом удачном случае… Да что я вам рассказываю, не впервой.

Лыжин понимающе кивнул, и развернулся кругом, направляясь в каюты.

– А что, неужели так много среди местных китайцев сочувствующих этим разбойникам? – Вступил в разговор Сергей, видя, что его сосед не расположен продолжать дремоту.

– Увы…, хватает. Да по совести, дело вовсе не в сочувствии, а в психологии. – Оторвался от наблюдения за волнами полицейский. – Китайцы отличаются высоким чувством долга перед семьями. Отправляясь на заработки они оставляют их на родине. А хунхузы этим отлично пользуются. Запугивают, а если это не действует, то и попросту расправляются с женщинами и детьми. Да и самих манз не щадят. Миллионка это страшное место. Вы еще не в курсе, но скоро сумеете сами убедиться. Только бога ради, прошу, ни при каком случае не заходите в эту клоаку. Сгинуть там, что рюмку водки выпить. И никто и никогда концов не отыщет. Что уж говорить, если даже мы, полиция туда не рискуем входить на этот участок без крайней необходимости. А если и случается, то лишь крупными силами.

А впрочем, тут нужно отметить, что среди всех манз самые благонадежные это гольды. Корейцы приезжают сюда целыми семьями, и весьма натерпелись и от китайцев и от японцев. Они хотят стать полноправными жителями.

Шкуркин поежился. – Прохладно, однако. Последние погожие деньки стоят… – И без перехода заключил. – Из всех китайцев самый лучший, это господин Тифонтай… Впрочем, какой он китаец, только по рождению. А так вполне благонамеренный подданный Российской империи. Православный. Николай Иванович Тифонтай.

– А отчего тогда китаец? – Удивился Круглов. – Поправил стоящую между колен трехлинейку, и заинтересованно глянул на рассказчика.

Так он самый натуральный китаец и есть. Цзи Фэнтай.

Прибыл в Россию в 1873 г. Сперва был переводчиком, потом открыл торговлю меховыми изделиями… Да так что вскоре стал самым крупным торговцем во всем Приморье. Живет то в Хабаровске, то здесь, во Владивостоке… – Асессор развел губы в предвкушении нечто весьма занимательного, и продолжил. – Дело это было в одна тысяча восемьсот девяносто первом году. Государь император, во время своего визита во Владивосток совершая прогулку по улицам города случайно зашел в мастерскую Цзи Фэнтая и обнаружил, что китаец очень хорошо говорит по-русски.

Цесаревич попросил Цзи помочь ему купить пушнину. Китаец тут же сказал цесаревичу, что у него есть друг, который занимается продажей, и, если он хочет, они могут сейчас же отправиться за покупкой. Николай согласился, и когда они пришли к другу Цзи Фэнтая, он увидел, что действительно товар был высокого качества, а цена – справедливой. Но цесаревич вышел на прогулку, не захватив с собой денег.