Волшебный витраж - Диана Джонс

– Привет, Гройль.

– Пьивет, пьивет! – обрадовался гость с набитым ртом и замахал на фоне тусклого неба двумя пучками спаржи. Точь-в-точь Шон, когда радуется. – Ты кто? Не тот старик, да?

– Нет, – ответил Эндрю. – Я Эндрю.

– Эндрю! Быстро растешь! – восхитился великан. И ткнул пучком спаржи в сторону Эйдана. – А он?

– Приехал пожить, – ответил Эндрю. – Как я когда-то. Надеюсь, Эйдан не помешал тебе ужинать. Дед, помнится, очень сердился, если я…

Тут Эйдан испуганно поглядел сначала на Эндрю, потом на Гройля, но Гройль попросту запихнул в рот оба пучка спаржи, мощно прожевал и проглотил – словно канализационная труба прочистилась, – а потом сказал:

– Ну-ну. – В неверном сером свете луны казалось, что он улыбается. Великан сглотнул еще разок с тем же канализационным звуком и проговорил: – Ношу вот свитер, который ты подарил. Видишь? – И он гордо подергал себя спереди за ворот.

Глаза у Эйдана уже привыкли к темноте. То, за что дергал Гройль, когда-то, возможно, и было свитером, но теперь состояло в основном из дырок, словно темная, плохо связанная майка-сетка, очень туго натянутая на широченной великанской груди. Ниже Гройль носил набедренную повязку, которая, возможно, некогда была большим махровым полотенцем.

– Тебе так не холодно? – не удержался Эйдан.

– Иногда, – признался Гройль. – Зимой. – Взял еще пучок спаржи и показал им на Эндрю. – Видишь, это он дал мне одежду. – Эйдану было видно, как на его большом лице печально светятся большие глаза. – А потом вырос. Все очень быстро растут, кроме меня. Теперь ты похож на старого колдуна. Он где?

– К сожалению, умер, – ответил Эндрю.

Глаза заморгали в сумраке. Потом беспомощно поглядели на Эйдана.

– Умер – это что? – спросил Гройль.

Эйдан с Эндрю ответили одновременно.

– Ушел навсегда, – сказал Эндрю.

– Его больше нет, – сказал Эйдан.

– А. – Гройль задумчиво пожевал спаржу. – А потом вы его съели? – осведомился он. – Я однажды съел белку, которая ушла навсегда. Невкусно.

– Э-э… нет, – ответил Эндрю. – Не совсем. Скорее как белка до того, как ты ее съел. Он назначил меня здесь главным. Давай сменим тему. Тебе нравится спаржа, которую мы тут для тебя оставили?

– Это? – Гройль сгреб с крыши еще пучок спаржи и поднес под лунный свет. – Очень вкусно. Хрустит. Чуточку горько. Зеленое на вкус. Называется шпаргель, да?

Эйдан сразу вспомнил про мистера Стока и едва не хихикнул.

Гройль улыбнулся ему. В лунном свете блеснули крупные плоские зубы.

– Он кричал в огороде, а я слышал, – пояснил он. – Новое слово, вот выучил.

«Выходит, Гройль и днем шастает где-то поблизости от Мелстон-Хауса», – подумал Эйдан.

– А что ты делаешь зимой, когда холодно? – спросил он.

– Прячусь, – ответил Гройль. – Накрываюсь чем-нибудь. Земля хорошо греет.

– Наверное, тебе еще одежда нужна? – спросил Эйдан.

Гройль обдумал эту мысль.

– Посвободнее? – уточнил он, потеребив распустившиеся шерстяные нитки на груди.

– Я посмотрю, может, подыщу тебе что-нибудь, – сказал Эйдан.

Эндрю кашлянул.

– Эйдан, думаю, не надо отвлекать Гройля от ужина. Мой дед всегда строго за этим следил. А тебе давно пора спать. Не забудь вернуть фонарь.

– Ой. – До Эйдана внезапно дошло, что Гройль не совсем вегетарианец. А если он считает, будто можно есть мертвых дедушек, то чем хуже живые мальчики? – Ой, я… ну, Гройль, спокойной ночи. До встречи.

– До встречи, Эдвин, – весело отозвался Гройль.

Его зубы с громким щелчком сомкнулись на очередном пучке спаржи, раздалось звучное чавканье.

Эйдан нагнулся и пошарил в траве – он не помнил, куда поставил фонарь, – страшно раздосадованный тем, что никто, ну никто не может запомнить, как его зовут. Топая за Эндрю вдоль стены дома и в тепло за высокими стеклянными дверями, он даже сердито бурчал что-то по этому поводу себе под нос.

– Спать совсем не хочется, – сказал он, когда они очутились в доме. – Разгулялся. Ничего, если я побуду тут и попробую сделать Гройлю одежду?

Бабушка сказала бы «нет» и немедленно отправила Эйдана в постель. А Эндрю всего-навсего преспокойно спросил:

– А как ты собираешься делать одежду?

– Сейчас покажу. – Эйдан поставил фонарь на пианино и метнулся наверх, в свою комнату. Вернулся с охапкой старой одежды – той самой, которую носил почти всю минувшую неделю, – и расстелил ее на вытертом узорчатом ковре. Снял очки. – Вот так, – объяснил он Эндрю, снова устроившемуся с книгой в самом удобном кресле. – Когда я снимаю очки, все предметы все равно становятся больше. Наверное, у меня получится и взаправду их увеличить.

Эндрю, по обыкновению, вежливо ответил:

– Попробовать определенно стоит. Помнится, в твои годы меня очень огорчало, что Гройль замерзает в холода. Когда мы познакомились, он был совершенно голый.

«Разве такое можно забыть?!» – недоумевал Эндрю. Между тем о Гройле он забыл напрочь. Помнил только одно: выяснять, кто ест овощи с крыши дровяного сарая, крайне неразумно. А стоило бы помнить, в самом деле! Тогда ему крепко влетело от деда – за то, что подсматривал за Гройлем, а потом от миссис Сток – за то, что стянул большое махровое полотенце. А когда Эндрю вернулся домой, влетело еще и от мамы – за пропавший свитер. Мама сама его связала специально для поездки в Мелстон. После всего этого он должен был бы запомнить историю с Гройлем на всю жизнь – а вот поди ж ты. Но Эндрю все забыл, поскольку с годами усвоил: в голых великанов посреди ночи взрослые не верят.

А еще его настораживало, что Гройль настолько похож на Шона. Эндрю пришло в голову, что он и на работу Шона принял, поскольку тот показался ему знакомым. Да, вроде бы дед говорил о подобного рода сходстве, смутно припомнил Эндрю. Очередное волшебство, о котором рассказывал Джослин. Да, судя по всему, дед довольно основательно готовил Эндрю к передаче области попечения. А Эндрю все забыл – все до последнего слова!

– Тебе Гройль никого не напомнил? – спросил он Эйдана.

– Да, Шона, – кивнул Эйдан.

У Эйдана ничего не получалось. Одежда росла, но очень медленно и неравномерно и местами становилась тонкая, словно паутинка. Эндрю снял очки и поглядел на Эйдана – тот сидел на корточках на ковре и упорно глядел на пару джинсов со штанинами разной длины. Еще года два назад Эндрю решил бы, что Эйдан спятил.

– Попробуй сначала представить себе, что они опять маленькие, а потом – что каждая нитка становится толще и длиннее, – посоветовал он. – Будто смотришь на ткань под микроскопом.

– Да, конечно, но… Спасибо, – раздраженно буркнул Эйдан.

Настала пауза, за которую джинсы съежились, а флиска наконец-то выросла.

– Знаете, я терпеть не могу собственное имя! – выпалил вдруг Эйдан, не сдержав досады.

– Почему же? – спросил Эндрю.

– Вечно его все перевирают! – ответил Эйдан. – Даже Гройль! И вообще, меня зовут просто кошмарно. Эйдан – это был святой, а Кейн – Каин – первый в истории убийца. Ничего себе крайности!

– Вообще-то, подобные крайности уживаются в каждом человеке, – заметил Эндрю.

– Да, но не у всех такие имена с фамилиями, которые об этом прямо кричат! – возразил Эйдан, скривившись от отвращения.

– Верно, – согласился Эндрю. – А тебе не приходило в голову, что, если бы эти твои Преследователи назвали тебя настоящим именем, тебе, возможно, пришлось бы к ним выйти?

– Ой! Вы серьезно? – вскинулся Эйдан.

– Да. Имена – сильная штука, – сказал Эндрю. – То, что они переврали твое имя, возможно, спасло тебе жизнь. К тому же ты ошибаешься: имя и фамилия у тебя значат совсем другое. Вот послушай. Сейчас объясню.

Эндрю уже безумно надоело размышлять о том, что он никак не мог вспомнить, и он вскочил и направился к книжным полкам. Вытащил две книги и раскрыл их на пианино под недоверчивым взглядом Эйдана. «Опять за свое, профессорское», – думал тот.

– Ага, нашел, – проговорил Эндрю. – Эйдан – диминутив… то есть уменьшительно-ласкательное от ирландского имени, означающего «огонь». То есть ты – «юный огонек». Представь себе, как ты потрескиваешь и испускаешь длинные желтые языки пламени. И сыплешь искры. А Кейн… – Эндрю пролистал другую книгу. – Тут говорится, что фамилия Кейн не имеет никакого отношения к первому библейскому убийце. Она означает то ли «поле битвы», то ли «сын воина». Ну вот, считай себя «юным огоньком, сыном солдата». Тебе так легче?

– Дайте погляжу! – Эйдан вскочил с ковра.

Эндрю предупредительно пододвинул к нему обе книги. Эйдан склонился над ними и увидел, что Эндрю его не обманывает – только чуть-чуть приукрасил значения по сравнению с тем, как говорилось в книгах.

Вернувшись к расстеленным по полу одежкам, Эйдан обнаружил, что они прекрасно выросли сами. Теперь они были Гройлю слегка велики и занимали почти весь ковер. Ничего страшного. Гройль еще растет, он сам говорил.