Обгоняя ветер - Одри Бишоп

— Да, я вижу, она вас тут совсем замучила. Зная Милли, могу с уверенностью сказать, что из вас вытащили всю подноготную. Что ж, я как прекрасный принц прибыл, чтобы спасти вас из этого драконьего логова.

Предыдущее смущение и шутовские реплики Хэла оказались поистине гремучей смесью. Еще раньше Уинни заметила, что в присутствии Хэла она ведет себя совсем не как Уиннифред Милтон, которую она знала вот уже столько лет, а как абсолютно незнакомый человек. Вот и сейчас, прежде чем она успела сдержать порыв добродушного ехидства, Уинни неожиданно для себя выпалила:

— Ну, если это драконье логово, то вам куда больше подойдет роль его хозяина. Если мне не изменяет память, прекрасные принцы никогда не заманивали принцесс в логова драконов, чтобы потом оттуда их спасать. — Выдав свою обличительную речь, Уинни ужаснулась собственной дерзости. Вдруг в попытке соответствовать тону их беседы она переступила грань дозволенного и повела себя бестактно?

Но реакция обоих собеседников на ее выпад превзошла все ее ожидания. Хэл растерянно замер, потеряв на пару мгновений дар речи. Он явно не ожидал подобного отпора. А миссис Санчес громко расхохоталась.

— Браво, Уиннифред! Так его! Что, получил?! Наконец-то хоть кто-то отплатил тебе той же монетой. Что ни говори, есть в мире справедливость. — Вдоволь насмеявшись, Милдред поспешила уточнить, своей фразой снова вгоняя Уинни в краску: — Ты как свою принцессу собираешься спасать, принц драконоподобный? Опять на своем двухколесном хромированном скакуне?

Но смутить Хэла больше не удалось. Он уже успел оправиться от первоначальной растерянности и встретил выпад миссис Санчес во всеоружии:

— Обижаешь! Все в лучших традициях: карета подана. — Он прошествовал к окну и королевским жестом предъявил доказательства: напротив подъездной дорожки была припаркована машина Уинни.

Достав ключ из кармана, он вручил его обрадованной хозяйке машины.

— Как и обещал, все сделано в лучшем виде, можно сказать с доставкой на дом.

— Сколько я вам должна? — поспешно уточнила Уинни. — Может, мне надо заехать в мастерскую за счетом?

Хэл как-то замялся. Со словами «Чуть не забыл! Спасибо, что напомнили» он начал рыться в карманах и наконец извлек на свет сложенный вдвое листок бумаги. Без особого энтузиазма он вручил его Уинни. Та не глядя засунула его в карман пиджака, пообещав заплатить в самое ближайшее время. Она тепло распрощалась со своими новыми знакомыми и поспешила юркнуть в машину. Одно дело деревенеть под взглядом мистера Роджерса один на один, и совсем другое — терзаться перед проницательными очами старушки, которая уже и так сделала неверные выводы.

Лишь дома она развернула полученную бумагу и подумала, что не следовало бы ей проявлять излишнюю деликатность. Ей показалось невежливым изучать выставленный счет, словно она не доверяла своим гостеприимным знакомым, и теперь она жалела о том, что не повела себя иначе. Если бы только она удосужилась заглянуть в бумагу в присутствии Хэла! Она бы нашла, о чем поспорить. И хотя она мало разбиралась в подобных вещах, с первого взгляда было ясно, что ремонт обошелся ей почти даром.

Уинни долго крутила в руках счет, рассматривала размашистую подпись хозяина автосервиса и размышляла, как ей следует поступить. В конце концов, не ехать же ей обратно для того, чтобы выяснить, не потерялся ли где нуль, а то и два? Если владелец станции техобслуживания оценил проделанную работу именно в такую сумму, то кто она такая, чтобы спорить?! А если в расчетах допущена ошибка, ее, без сомнения, скоро известят. Этим она успокоила совесть, тем более что радость по поводу того, что не придется сильно тратиться на ремонт, хоть и старательно сдерживаемая, была вполне искренней.

7

На следующий день Уинни предстояло выяснить, что неожиданное знакомство с байкером внесло в ее жизнь более крутые перемены, чем она могла предположить. С самого раннего утра на нее обрушилась неожиданное осознание: Хэл Роджерс вторгся не только в ее внутренний мир, из-за чего она полночи не сомкнула глаз, но и изменил ее взаимоотношения с окружающими.

Едва выйдя из машины, она оказалась под прицелом тщательно скрываемых любопытных взглядов коллег и ничем не прикрытого любопытства учеников, сворачивавших шеи при ее приближении и начинавших громко шептаться за ее спиной. Все внезапно заметили, что такой человек, как мисс Уиннифред Милтон, которая обычно скромно проскальзывала в класс и ничем никогда не блистала на фоне более общительных коллег, оказывается, не так уж проста. Для той, что привыкла оставаться в тени и не стремилась к популярности, такое внимание к собственной персоне стало настоящей пыткой.

Некоторые из учителей не только начали обращать повышенное внимание на нее, но и предприняли ряд попыток намеками выведать, кто был тот человек на шикарном байке. Одни шли напролом, озадачивая ее своими неуместными вопросами немедленно после приветствия. Другие вели себя более деликатно и начинали издалека, и это была еще большая пытка, чем прямолинейность первых. Уинни сквозь зубы и прилипшую к губам улыбку пыталась заверить самых неугомонных собирателей сплетен, что ее просто подвез один знакомый, что она с ним почти не общается, но такое объяснение мало удовлетворяло ждущих пикантных подробностей.

Кульминацией дня стала беседа с директором, который официально вызвал ее в кабинет через секретаря, вырвав с очередного урока. Такой тактический ход был явно рассчитан на то, чтобы показать всем: мисс Милтон пригласили к директору не для приватной беседы, а для публичной порки, хоть и за закрытыми дверями.

Уже через двадцать минут после окончания разговора, который в основном состоял из обличительного монолога мистера Уиллби, изредка прерываемого робкими и безуспешными попытками провинившейся учительницы оправдаться, вся школа знала содержание их беседы. Подобный тщательно просчитанный психологический маневр всегда приводил к результату, желанному для сурового руководителя: его жертва ощущала на себе не только всю тяжесть его гнева, но и порицание общественности, тщательно завуалированное за сочувственными взглядами.

Когда Уинни передали, что мистер Уиллби желает видеть ее в своем кабинете, ей и в голову не пришло, что это желание может быть связано со вчерашними событиями. Прокатиться на байке для нее означало всего лишь на некоторое время привлечь к себе внимание, но никак не вязалось с какими-то нарушениями дисциплины, этикета или законов. Вот почему первые же слова директора, прозвучавшие вместо приветствия, едва за ней закрылась дверь, сначала всего лишь озадачили ее и привели в некоторое недоумение.