Страшила - Артем Тихомиров

Зубы Зирвента отбивали стаккато. Он потер ладони, подул на них. «Неужели наступила зима? Не может быть? Еще вчера было… Что было вчера?» – подумал вагант. Он был уверен, что, выезжая с постоялого двора, он застал июль месяц.

Лошадь подошла к воде, ступила в нее копытами, опустила голову. Туман задвигался и немного отполз от берега.

Зирвент обругал лошадь – просто так, чтобы выразить всю степень своих мучений. Потом поднял голову и посмотрел на озеро. Насколько позволял видеть туман, оно было овальной формы, низкие берега заросли кустарником и деревьями. Вдали горы, а перед горами… Зирвент поднял тяжеленные руки, чтобы протереть глаза. У гор на дальнем берегу стоял окутанный туманом замок. Можно было рассмотреть башни и стены, будто бы сотканные из тончайшего шелка и нитей радуги.

В этот момент голову несчастного путника пронзила боль. Мученик науки застонал, проклиная небеса и землю. Досталось и приятелям-студентам, что подбили его на пирушку. Надо же было повстречать их в том медвежьем угле, куда его занесло волею судьбы по дороге домой. Именно там!

Нет, больше никаких попоек! Таких попоек!

Зирвент поглядел на воду. Жажда обрушилась на него с новой силой. Вагант дернулся в седле, чтобы упасть. Соскочить самому не было сил. Дернулся еще раз, потом еще раз, пока тело не начало съезжать влево. Лошадь сделала шаг в правую сторону, чем помогла своему хозяину. Зирвент шмякнулся на мокрую гальку и угодил затылком в ледяную воду. Шляпа слетела. Вагант захрипел, перевернулся и, распластавшись на пузе, стал пить. Вода ломила зубы, но ему было все равно. Он захлебывался, плевался, сопел, но ему было все равно. Лошадь покосилась на ваганта едва ли не с презрением.

Через пару тройку минут Зирвент уже мог сесть. Что и сделал, испытывая дикое желание расхохотаться во весь голос. Умылся, поймал шляпу, нахлобучил на голову. И понял, что окончательно замерз. Пальцы ломило, губы свело. Вагант встал, покачиваясь, и услышал конское ржание, затем храп и скрип металла.

– Как ты посмел пить из моего озера, чужестранец? – прогремел чей-то голос.

– А? Чего?

Зирвент струхнул и хотел броситься бежать. Голос не внушал никакого желания остаться на месте. Однако ноги были не в той кондиции, чтобы совершать стометровые пробежки на время.

Однако вагант попытался. Результат был не впечатляющим. Ноги бедняги заплелись, и он со всего маху шлепнулся на собственную задницу. На мелководье. От такого толчка в его голове на несколько мгновений прояснилось. Он увидел рыцаря. Огромного рыцаря на огромном коне. Оба черные. Лица всадника видно не было, оно скрывалось за глухим забралом. И тело целиком тоже.

В одной руке страхолюдины покачивался огромный меч, в другой щит.

– Ответь, чужестранец! – прорычал рыцарь из-под забрала. Его конь стоял неподвижно, покрытый черной попоной.

– Я?

– Ты!

Меч поднялся и указал на Зирвента. Словно вынося приговор.

Вагант потерял сознание.

– Не знаю я этой дороги. Хм. Никогда не бывал в этих местах, – сказал Браги, останавливая черного битюга у развилки. Лошадь, везущая позади рыцарское снаряжение огра, остановилась и тихонько заржала.

В лесу стояла, словно гнилая вода в кружке, тишина. Ни тебе писку, ни тебе визгу.

– Не нравится? – фыркнул Рыцарь Железного Кулака. – Мне тоже. Нисколечко не нравится. В воздухе пахнет волшебством… – Огр сплюнул на землю. – Брр! Ну и утречко. Зуб на зуб не попадает. Ладно, едем. Посмотрим, что будет в конце этого пути.

Браги тронул тяжеловеса, и тот покатил вперед, словно гигантский валун по склону холма. Только такой конь, великан среди лошадей, мог вынести вес странствующего рыцаря, огра по рождению, прозванного Страшилой. Каждый шаг коняги отдавался вполне ощутимой дрожью земли. Очень часто это пугало лесных обитателей, поэтому тишина не особенно волновала Браги. На его приближение многие зверушки реагировали неадекватно.

От развилки огр свернул влево. Эта тропка была наименее заросшей. Значит, ею пользовались.

Проехав метров пятьдесят, Браги приостановил коня. Ноздри огра уловили запах озерной воды. Сомнений быть не может. Рядом озеро или большой пруд. Это вселяло надежду, что удастся наловить рыбы и как следует подкрепиться. В желудке после целых суток пути и двух маленьких перекусов на ходу начинало урчать.

Соблазненный запахом воды, битюг пошел быстрее. По обеим сторонам дороги росли осока и терновник. Березы чередовались с соснами и елями, образуя некое подобие свода над головой Браги. Тропинка походила на туннель.

Врожденное чутье на колдовство и всякую разную необычность, а также многолетняя практика странствующего рыцаря, борющегося со злом, заставили огра вытянуть из кольца на поясе боевую секиру. Мало ли что. Незнакомый лес – незнакомые опасности.

Тишина. Копыта битюга бьют в землю, покрытую прошлогодней хвоей и пожухлыми листьями. Тун-тун-тун.

– Сдается мне, где-то рядом может быть жилье, – сказал Браги сам себе. – Если повезет, то поселок рыбаков. Или деревушка. Надеюсь, для меня там вилы не приготовлены.

Впрочем, он прекрасно знал, что нет на свете вил, которые могли отправить его к праограм. Многие пытались указать ему его истинное место, да где они теперь?

Огр навострил уши. Поблизости кто-то разговаривал.

– Ты обязан сражаться, чужестранец! – Голос похожий на отдаленное грохотание грома.

– Я? – Тоненький голосок насмерть перепуганного существа. – С какой стати я… Да и не умею? С ума вы съехали, благородный господин?

– Такова судьба, чужестранец! От судьбы не уйдешь! – сказал обладатель голоса-грома.

Браги хмыкнул. Забавная, должно быть, сцена.

– Я не верю в судьбу! Я не собираюсь сражаться ни с вами, ни с кем другим! Я вообще не рыцарь… не мое это дело!.. Вот…

– Ты пил из моего озера, поэтому обязан повиноваться судьбе!

– Какой еще судьбе? Ничего я не знаю ни о какой судьбе! Я был… был не в состоянии понять, куда еду… Лошадь сама привезла меня сюда! Я не ви… ик… виноват! Сражайтесь с ней, благородный господин!

– Сражайся! – рявкнул гром. – Или я тебя убью просто так! Ты умрешь как трус!

Наступила тишина. Потом послышался звук падающего тела.

– Курвина мать, – проговорил голос-гром. – Вот же влип. Ну и слабак.

Огр ухмыльнулся и направил коня в сторону голосов, по той же самой тропинке, по которой недавно проехал Зирвент из Фингабора. На берегу Браги застал следующую картину. Возле воды топчется тощая гнедая коняга. Неподалеку от полосы гальки валяется мокрый и измазанный всякой пакостью тощий тип. Человек. Рядом – черный рыцарь на черном коне, весь с ног до головы в сплошных латах. Морда скрыта под забралом. По всему видно, могуч, с таким не просто сладить, если что…