Ритмы истории - Александр Шубин

Тоффлер перечисляет такие черты новой формации, как демассивизация и деиерархизация цивилизации, деконцентрация производства и населения, резкий рост информационного обмена, сближение производства и потребления, полицентричные, самоуправленческие политические системы, экологическая реконструкция экономики и вынос опасных производств за пределы Земли, индивидуализация личности при сохранении солидарных отношений между людьми, которым в информационную эпоху почти "нечего делить", космополитизация и др.[38]

Эта концепция, во многом базирующаяся на антиавторитарной социалистической традиции от анархизма до новой левой идеологии, не вполне соответствует тем тенденциям общественного развития, которые можно наблюдать в мире конца ХХ в., например — росту этнического самосознания как частного случая корпоративности (отмирающей по мнению Тоффлера вместе с нациями). картина, нарисованная Тоффлером — это не утопия (поскольку за каждым положением его работ — примеры реальных ростков сегодняшней жизни), это скорее — модель зрелого информационного общества, идеала, соответствующего мечте о коммунизме, анархии, а может быть — и царстве Божием на Земле в современной интерпретации. По мнению Тоффлера "третья волна", переход непосредственно к этому обществу начался. Это верно, но только отчасти.

Развитие общества нелинейно, и мир движется к пику новой формации через эпоху, которая может так же отличаться от "развитой" формы, как абсолютизм от эпохи революций. Поэтому, во многом соглашаясь с теоретиками постиндустриального общества, мы применим свои методы к определению черт следующей эпохи — становления информационного общества (или фазы трансформации).

Прежде всего напрашиваются две линии сравнения — с трансформацией становления (феодализмом) и становлением индустриализма (то есть предыдущей фазы, структурно состоявшей из двух цивилизационных укладов, в отличие от становления аграрного общества). Экономико-технические отличия интеграции от обеих этих эпох очевидны — будет происходить вытеснение индустриальных технологий информационными. Последствия этого процесса полно описаны О.Тоффлером, который прежде всего на них и обращает свое внимание. Однако процесс этот будет происходить не очень стремительно, так как уже сейчас заметно сопротивление, которое общественные отношения оказывают технологической перестройке.

Важным отличием следующей эпохи (как и всякой интеграции) от равновесия является отсутствие жесткого авторитаризма. В большинстве своем форма общественных систем этой эпохи весьма демократична. Большую роль играют механизмы социальной помощи (это следует из характеристик аналогичных периодов), которые предопределяют относительную прочность социальных корпораций (что роднит эту эпоху с феодальной). В отличие от феодализма XXI век (в силу своей информационной направленности) не будет ограничивать перетоки информации. Это , видимо, не будет касаться разрушительных информационных технологий и духовных техник (уже сейчас цивилизация осознает опасность распространения компьютерных вирусов, например). Так что не исключено возрождение некоторых институтов, которые их противники в пылу полемики будут сравнивать с инквизицией.

В остальном общественные институты передовых цивилизаций XXI в. можно охарактеризовать как равновесие без абсолютизма и феодализм без информационной и социальной замкнутости, а также, вероятно, с гораздо меньшим уровнем насилия (что не исключает заметных вспышек терроризма, превосходящих нынешние).

Наметив общий контур, обратимся к социальным слоям этой эпохи. Поскольку речь идет о начале глобального социального синтеза (преодоления разделения на элиту и население ("эксплуататоров и эксплуатируемых", выражаясь привычным для нашей страны языком), то впереди — доминирование "средних слоев", соединяющих в себе черты элиты и "трудящихся масс". Как мы упоминали, в чистом виде это — гражданский класс и индивидуальные производители (либо маргиналы). Но, как мы видели, "чистые классы" в реальности состоят из более сложных слоев.

Продукты синтеза основных классов элиты и средних слоев могут быть следующими: "истеблишмент" — социальные структуры государственных и транснациональных финансовых и информационных институтов, все более тесно связанные между собой (синтез отчужденной элиты — этакратии и отчужденного труда); свободные производители информации (синтез индивидуального бизнеса и индивидуального труда); "общинники" — самоуправляющиеся группы тружеников-собственников, участвующих как в материальном, так и в информационном производстве на основе свободного рынка и самоуправления (синтез частного предпринимательства и соединенного труда); "синдикалистский сектор" — общественное регулирование самоуправляющихся предприятий, общественные организации, располагающие собственными предприятиями, ассоциации предприятий, принадлежащих своим рабочим, в которых присутствует сильное общественное регулирование (синтез этакратии и соединенного труда).

Эти четыре слоя могут проявиться на протяжении всей эпохи, а к моменту импульса 58 формируются только две основные социальные коалиции. Синтез слоев предыдущей эпохи позволяет сформироваться истеблишменту и гражданскому слою, под контролем которых остаются еще значительные массы населения (как самостоятельная социальная сила эти слои исчезнут только вместе с остатками индустриализма, то есть весьма не скоро — их культурных уровень должен сравняться с культурным уровнем новой элиты, после чего общество станет более однородным и в социальном отношении).

От исхода революции-импульса в каждой стране зависит, какой слой будет доминирующим, а какой — опорным. Если доминировать будет истеблишмент, то изменения общественной "надстройки" будут не столь велики, и общество будет более космополитично (современный истеблишмент в значительной степени транснационален, государственная бюрократия сращивается в нем с бюрократией ТНК). Если победа достанется гражданским движениям, то конфигурация социальной структуры будет более горизонтальна, демократична, связана с национальными корнями.

В любом случае центры власти и управления сместятся с национального на транснациональный и локальный уровни, управление будет вытесняться самоуправлением. Сформируются как влиятельные региональные общности, так и противостоящие им замкнутые на международные институты ("мировое сообщество") надгосударстенные бюрократии, символизирующие новые общности – например, Евросоюз, Североамериканский, Латиноамериканский, Евразийский (на территории части бывшего СССР), позднее — Индийский, Арабский и Китайский союзы (восточная часть последнего будет вероятно тяготеть к формирующемуся Тихоокеанскому сообществу — лидеру эпохи синтеза).

В период формирования будет происходить быстрый рост информационных технологий, которые, однако, еще не будут преобладать над индустриальными. Обострится борьба за информационные поля и ресурсы. Основное противоборство между истеблишментом и гражданским обществом будет вестись вокруг проблемы монополии на информацию (при этом мощные информационные монополии будут также действовать под флагом свободы слова, поскольку покушение на их права будет трактоваться как подавление свобод); свободы бизнеса (которая будет ограничиваться под давлением общественных организаций). Будет происходить раздел сфер влияния между наднациональным истеблишментом, регулирующим космополитичные информационно-финансовые поля, и многоярусными локальными центрами влияния вплоть до самоуправляющихся производств и поселений.

Преобразования в странах "очага" новой "мировой революции" вызовут трудности в их взаимоотношениях с теми ведущими индустриальными державами, которые еще не перешли в новую эпоху либо при переходе сумели избежать больших изменений. Еще одна важная проблема, с которой лидеры цивилизации столкнутся в это время или несколько позднее — переход большой группы стран Третьего мира в эпоху конфронтации, что может в условиях резко обострившейся демографической проблемы вызвать в них революционный взрыв, превосходящий масштабы большевистской революции с неизбежной "революционной" экспансией против "буржуазного" Севера (вероятно — под радикально-исламисткими лозунгами).[39] Учитывая ресурсную зависимость Запада от Третьего мира это может дестабилизировать всю экономическую систему, которая казалась оптимальной в индустриально-этакратическую эпоху, и привести к новой волне интегральных революций.

Однако необходимость сопротивляться экспансии с Юга может привести к вхождению в период реакции, сводящий на нет общественные достижения прошедших двух периодов, но ускоряющих военно-технологическое развитие. Подобные диспропорции скорее всего затормозят развитие даже наиболее динамичных стран Запада, после чего лидерство перейдет к странам третьей группы.