След на стекле - Линвуд Баркли

– Я – финансовый советник, – ответил он.

– Здесь, в Гриффоне?

– Нет, наш офис расположен на Милитари-роуд. – Он произнес «миллтри», как делали все в наших краях.

– Я, между прочим, тоже работаю, – возмущенно заявила Глинис. – Ухаживаю за ним и за нашей дочкой. Уж поверьте, это нелегкий труд.

– Одна из любимых вечных шуток Глинис, – устало прокомментировал Крис Родомски. – Она считает, что если что-то прозвучало смешно один раз, то будет звучать смешно всегда.

Я вручил им по своей визитной карточке.

– Если Анна приедет домой раньше, чем я ее найду, позвоните мне, пожалуйста. Хотя, может, к тому времени я уже смогу разыскать и Клэр.

Они взяли визитки, даже не удостоив их взглядами.

– Последний вопрос. Что это за бизнес, о котором вы упомянули?

– А? Что? – Глинис изобразила непонимание.

– В начале разговора вы спросили, не связан ли мой приход с бизнесом, который они затеяли. Еще упомянули, как предупреждали Анну, что у нее могут возникнуть из-за него неприятности.

– Это не имеет никакого отношения к Клэр Сэндерс, – встрял Крис Родомски. – Кажется, мы достаточно постарались вам помочь.

Они проводили меня до двери.

Направляясь к своей машине, я чуть отклонился от прямой дороги, чтобы взглянуть на их задний двор. Даже в наступившей темноте я рассмотрел несколько баков для мусора и старые ржавые качели. Должно быть, минули годы с тех пор, как Анна в последний раз на них качалась. Мне вспомнился дорогой костюм Криса Родомски, но дырка в носке. Прекрасная гостиная, но беспорядок на кухне. Ухоженная лужайка перед домом, но джунгли позади него.

И, как показалось, я понял характер хозяев. Они любили производить приятное первое впечатление, а потом, при более близком знакомстве, им становилось совершенно наплевать, что ты о них думал.

Глава 9

Когда она заезжает с работы проверить, все ли с ним в порядке, и завезти обед из ресторана – куриные крылышки «буффало» с жареной картошкой, – мужчина сидит в кресле, держа на коленях раскрытый автомобильный журнал.

– Не понимаю я смысла этих так называемых систем навигации, – говорит он. – Теперь они стоят чуть не в каждой машине. У меня никогда не было ничего подобного.

– Я слышала, и работают они не особенно хорошо, – отзывается она. – Ходят рассказы про одну идиотку, которая упрямо следовала указаниям навигатора и въехала прямиком в озеро.

Мужчина тихо смеется.

– О, пахнет моими любимыми крылышками. – Он берет пенопластовую коробку и открывает ее. – Выглядит аппетитно.

– Еще я принесла тебе много бумажных и влажных салфеток, – говорит женщина. – Постарайся не раскидать кости по всей комнате.

Словно это поможет. Он вечно роняет еду на пол и по углам. Примерно раз в неделю она пытается навести здесь чистоту, но разве мало у нее других забот? В комнате пованивает, однако она уже давно перестала обращать внимание на неприятный запах.

– Ты обдумала то, о чем я сказал этим утром? – спрашивает он, кусая крылышко и разрывая куриное мясо своими посеревшими зубами.

– О чем ты мне сказал этим утром? – переспрашивает женщина. Конечно, она все помнит – ей всегда заранее известно, как пойдет их разговор, – но, притворяясь забывчивой, выигрывает немного времени.

– О том, чтобы пойти на работу. Или хотя бы просто выйти из дома.

– Хватит об этом. Ты меня уже утомил.

Она собирает с его постели разбросанные журналы – автомобильные, «Пипл» и несколько номеров «Нэшнл джиогрэфик» – и складывает ровной стопкой на столике у кровати.

– Не думай, что если будешь спрашивать меня об одном и том же каждый день, то однажды ответ станет другим. Ты… О господи, у тебя вся простыня в хлебных крошках!

Мужчина говорит:

– Если тебя беспокоят трудности с тем, чтобы вывести меня из дома, то, думаю, по лестнице я смогу спуститься сам. Просто уйдет больше времени, и только-то.

– Проблема не в трудностях, – отвечает женщина. – И тебе это прекрасно известно.

Нечто, волновавшее ее еще утром, снова начинает ее тревожить. Где его тетрадка? Та, куда он делает записи трижды в день. Или даже чаще? Теперь она вспоминает, что не видела ее уже несколько дней.

– Где твоя идиотская маленькая записная книжка? – спрашивает она.

– Ты же знаешь, я делаю записи в ней только после того, как ты уходишь.

– С каких пор?

– Не помню. Просто записываю.

– Где она сейчас?

– Думаю, упала под кровать. А может, застряла между матрацем и стеной.

– Подвинься, и я ее найду.

– Ничего, – отвечает он. – Сам справлюсь.

– Лучше найди ее скорее, пока не забыл, что хочешь записать, – говорит женщина, решив оставить эту тему. По крайней мере сейчас. Ей пора идти.

Когда же она поворачивается к двери, мужчина останавливает ее:

– Подожди.

Она замирает и спрашивает:

– Что такое?

– Мальчик, – произносит он. – Что происходит с мальчиком?

Мгновение она в замешательстве гадает, кого он имеет в виду: своего пасынка или того, кто причинил им в последнее время столько неприятностей? И выбирает ответ, общий для обоих возможных вариантов вопроса:

– Все под контролем. Мы делаем то, что в наших силах, чтобы разобраться с этим.

– Может, – говорит мужчина с легким оттенком надежды, – все случившееся даже к лучшему. То есть возможны перемены в положении дел. – Он улыбается, снова показывая свои серые зубы. – Мне бы перемены не повредили.

– Нет, – резко возражает она. – Никаких перемен это не сулит.

Глава 10

Я думаю о Скотте постоянно. Чем бы я ни занимался, нечто похожее на низкочастотный гул неизменно звучит где-то в уголке моего сознания.

Я вспоминаю, каким он был, что мы с ним делали вместе. Моменты. Мысленные фотоснимки. Некоторые воспоминания оказывались приятными, другие – не очень. А какие-то становились своеобразными вехами, отмечавшими наш путь.

Когда Скотту было восемь лет, из школы позвонили и сообщили, что он подрался с другим мальчиком. Донна не смогла отпроситься с работы, а у меня как раз выдался перерыв между заданиями, и туда отправился я. Сын сидел на скамье в приемной директора, устремив взгляд вниз, причем его ноги в кроссовках едва достигали пола, и он ими болтал.

– Привет! – сказал я, и он поднял глаза. Они покраснели, но Скотт уже больше не плакал. Я сел рядом, наши бедра соприкоснулись, и он склонился ко мне. Положив голову на мою грудь, сын произнес:

– Я думал, что поступаю правильно.

– Начни-ка с самого начала.

– Микки Фарнсуорт бросил камень в проезжавшую машину, а я рассказал об этом учительнице. Она была занята, а потом и вовсе обо всем забыла. На перемене Микки обозвал меня ябедой и начал бить, так у нас завязалась драка, и теперь у обоих проблемы.

– Где сейчас Микки? – поинтересовался я.

– За ним заехала мама и забрала его с собой. Она тоже обозвала меня ябедой.

Вот это уже по-настоящему меня возмутило, но пришлось унять свои чувства. Вся штука в том, что у Скотта к тому времени уже сложилась определенная репутация. И приклеилось клеймо стукача. А ему просто не нравилось видеть, как другим сходят с рук дурные поступки. Вот только восстановление справедливости зачастую оборачивалось против него самого.

Добро пожаловать в наш мир, мой мальчик.

– Ведь нельзя кидать камни в машины, верно? – спросил он.

– Верно.

– Вы с мамой всегда учили меня, что я не должен оставаться в стороне, когда кто-то нарушает закон. А разве бросаться камнями – это не нарушение закона?

– Конечно, нарушение.

– Так почему же меня отстранили от занятий?

Я обнял его и потрепал по плечу. Мне не приходило в голову ничего, что я мог бы сказать без лицемерия. Но я попытался:

– Иногда бывает, что правильные поступки причиняют людям вред. – Я сделал паузу. – Вот почему в некоторых случаях поступать правильно не всегда оправданно для тебя самого. Очень сложно во всем быть правым. По крайней мере, это не самый легкий путь в жизни.

– А разве ты сам не всегда поступаешь правильно? – спросил Скотт, посмотрев мне в глаза.

– Я постараюсь всегда поступать правильно, когда дело будет касаться тебя, – ответил я.

Он снова положил голову мне на грудь.

– Директор хочет поговорить с тобой.

– Хорошо.

– И тебе придется отвезти меня домой.

– Хорошо.

– Я буду наказан?

– Тебя уже наказали, – сказал я. – Хотя несправедливо и по неверным причинам.

– Мне это непонятно, папа.

– Мне тоже, сынок. Мне тоже.

Отправившись на поиски дома Скиллингов, я размышлял, что делаю и почему. Мне необходимо узнать, все ли в порядке с Клэр Сэндерс, и выяснить, раз уж меня втянули в это странное дело, не подверг ли я ее опасности своими поступками. А если подверг, нужно попытаться понять, как действовать дальше. Мне не нравилось, когда дети попадали в беду.