Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А-а-а-а-а-а-а! Помогите! А-а-а-а! — она наконец увидела Аверина и ткнула вазой куда-то вниз, в сторону стола, и выкрикнула одновременно испуганно и возмущенно:
— Вот!
Аверин повернул голову и увидел сидевшую под столом здоровенную серую крысу. И выдохнул облегченно. Махнул в воздухе рукой, и спустя секунду тельце зверька уже билось, стянутое в тугой кокон полупрозрачными нитями. На этот раз Аверин решил не допускать ошибок и не оставлять в Путах зазоров. Он подтянул крысу поближе и достал часы. Маятник остался неподвижен. Обычная крыса. Что же, отличная новость.
— Эк вы ее… ловко, — восхитилась Маргарита, осторожно слезая со стула и водружая вазу на ее законное место.
Аверин поднял кокон с крысой и, отставив руку, понес в туалет.
— О, Гермес Аркадьевич, вы куда ее?
— Утоплю. А что, у тебя на нее планы? — он усмехнулся. Хорошее настроение начинало возвращаться. Завтрак. Он всё-таки будет.
— Ой, погодите. Нельзя так, канализация забьется. И вообще, живая душа.
Аверин пожал плечами. Маргарита сбегала на кухню и принесла мусорное ведро с крышкой. Он опустил туда крысу и, когда крышка захлопнулась, развеял Путы. Крыса тут же забилась в ведре.
— На помойку отнесу. — Маргарита, держа ведро на вытянутых руках, направилась в коридор.
С кухни пахло блинчиками. Скорее всего, Маргарита уже всё приготовила и шла накрывать на стол, когда увидела крысу. Так что он успел вовремя, и спасательная операция, к счастью, увенчалась успехом. Надо же, крыса… никогда их тут не было. Мусорные баки вывозились каждый вечер и ночью стояли пустые. Что же, это издержки пусть небольшого, но собственного дома. На верхних этажах старых доходных домов и, тем более, в современных многоквартиниках, которые возводились на окраине города, к удовольствию старожилов, во вполне классическом петербургском стиле, крыс, наверное, нет. Хотя кто его знает?
Аверин зашел на кухню. Блинчики, поджаристые, толстые, лежали на большом белом блюде, накрытом стеклянной крышкой. Варенье и густая желтоватая сметана стояли тут же, в банках. Он взял с полки широкое блюдце, положил туда шесть блинчиков, от души залил их вареньем и сметаной и направился в гостиную. Какао подаст Маргарита, когда вернется. С собой он прихватил «Чудь и Навь Северного Приладожья». Автор книги провел добротное исследование существ, обитающих в той местности. Особенно интересна была глава про русалок. Вовсе не про дев с рыбьими хвостами, а про попытку удалившихся от мира общин зачаровывать детей, чтобы хоть немного приблизить их способности к силе дивов.
Аверин сел за стол, раскрыл книгу и принялся за еду. Вскоре вернулась Маргарита. Пошла на кухню, некоторое время шумела там водой и гремела чашками, а потом появилась с какао и рогаликами на подносе.
— Ну что же вы, Гермес Аркадьевич, не дождались. И опять залезли в банку со сметаной ложкой в варенье, — пожурила она.
— Но мы же уже обсуждали, что она от этого не скиснет.
— Конечно. Но я сегодня окуней запекать собираюсь, в этой сметане.
Аверин оторвался от книжки:
— Что может быть лучше, чем окуни в сметане с легким ароматом клубники?
— Ох, — Маргарита покачала головой и расставила принесенное по столу.
— Кстати… — она сделала паузу и внимательно посмотрела на Аверина.
Он отложил книжку.
— Я тут совершенно случайно слышала вчера ваш разговор с Виктором Геннадьевичем, когда он приходил обедать… — осторожно начала она.
Вилка с блинчиком зависла в воздухе, Аверин едва сохранил серьезный вид.
— Ну-ну, продолжай, — попросил он.
— Так вот, я услышала эту историю о пропавшем мальчике и господине Сомове… потом почитала кое-какие газеты, и у меня появились мысли по этому поводу. Если вы не заняты, я могла бы…
— Я совершенно свободен.
Маргарита просто обожала строить всякие теории. Запоем читала газеты и смотрела передачи про инопланетян, тайные организации и прочую подобную чушь. Она была уверена, что люди произошли от русалок, а те, в свою очередь, от дельфинов и постоянно находила всё новые и новые доказательства, что наши предки жили в воде. Естественно, большинство дел, которые он расследовал, привлекали внимание Маргариты. И Аверина ее теории и изыскания каждый раз приводили в восхищение.
— Вот. Я почитала газеты и сразу поняла, что произошло. Видите ли, господин Сомов женился совсем не по любви. Его привлекло наследство его супруги, доставшееся ей от отца и брата. А что делают люди, когда не любят своих жен? — она сделала драматическую паузу.
Чтобы не сбивать Маргариту с мысли, Аверин не стал уточнять, что на момент заключения брака отец и брат Анны Сомовой еще вполне здравствовали.
— И что же? — вместо этого спросил он.
— Заводят любовниц! — она многозначительно подняла вверх палец. — Я уверена, что графиня Синицына была любовницей советника Сомова!
— О-о… — протянул Аверин и положил в рот кусок блинчика, чтобы скрыть смешок.
— Да-да, именно так. А сын ее, Даниил, узнал об этом: возможно, видел их вместе. Он начал шантажировать Сомова, а тот испугался, задушил мальчика и утопил тело в Чухонке. А несчастная мать, узнав, что любовник убил ее сына, позвала его на свидание и опоила отравленным вином. После чего разрезала на части и утопила в реке…
— …Чухонке, — закончил фразу Аверин.
— Да! — обрадовалась Маргарита. Она нервно перебирала пальцами, и видно было, что ей до ужаса нравится эта история.
— А что? Вы тоже пришли к этим выводам?
— Ну… хм. А тебя не смущает, Маргарита, что господин Сомов пропал три дня назад, а Даниил — позавчера ночью?
— М… — Маргарита нахмурилась, но ее лицо тут же просветлело:
— Я поняла. Мальчишка, обиженный за отца и расстроенный предательством матери, взял свое ружье, у него же есть ружье, да? Взял его и застрелил любовника матери. И сбросил тело… хм. Ну, в общем, потом он испугался, что его посадят в тюрьму, и сбежал в Финляндию, — она замолчала на миг и добавила: — Через Карелию. Там его и нужно искать.
— В Карелии? — уже почти не сдерживая смех, поинтересовался Аверин.
— Да нет же! В Финляндии!
— Но он мог до нее не добраться. Карельские леса опасны, он мог встретить медведя. Хотя, у него ружье… — Аверин наморщил лоб и потер переносицу.
— Маргарита, — наконец сказал он, — а ты точно не хочешь попробовать книги писать?
— Вы опять смеетесь надо мной, — вздохнула Маргарита
