На суше и на море. Выпуск 11 (1971 г.) - "На суше и на море"

У Ивара Перселла нашлось теперь предостаточно времени, чтобы обдумать кое-какие мысли, роившиеся в воспаленной голове. Он жил в эти часы молчаливой, внутренней жизнью, пытаясь осмыслить все случившееся. Когда Алексей оставался с ним, чтобы покормить или сделать укол, Перселл неотступно следил за каждым его движением, глаза капитана выражали только боль и удивление.

– Скажите, Алэк, я буду жив? - спросил он однажды.

– Вы будете жить. Без ног, Перселл.

– Я очень виноват перед вами…

– Потом, потом. Не расстраивайтесь. Постарайтесь уснуть.

Урвав из своего отдыха час-полтора, Алексей и Джой уходили в глубь пещеры. Они хотели собрать как можно больше образцов и считали невозможным сидеть или лежать, когда рядом был огромный, непознанный мир.

За две экскурсии они собрали множество самых различных образцов породы. Некоторые из них оказались абсолютно незнакомыми. Тяжелейшие куски со стальным отливом, очень похожие на химически чистый кремний, заставляли думать о веществе, слагающем глубины Земли.

– Впечатляет? - спросил Алексей, подбрасывая на ладони очередную находку.

– Геологи разорвут нас на части, - ответил Джой. - Они охотятся за минералами на дне океанов, собираются бурить землю на глубину в пятнадцать километров, чтобы достать это самое. А здесь под ногами, как грибы в лесу.

– Представь себе, что отыщут наши коллеги, если заложат буровые в районе плазменного кратера!

Джой пробормотал что-то невразумительное. Фраза Алексея навела его на грустные размышления.

– Честно говоря, боюсь этого, - сказал Джой. - В свое время физики проникли в тайну атомного ядра. А в результате водородная бомба, стронций-90 и всеобщий страх. Джина выпустили из бутылки. Что, если глубины Земли сулят нам столь же великое открытие? Я говорю о плазме во всех ее видах. Пока мы знаем это явление как разрушительное: огонь, смерть, дьявольские температуры.

– На этот раз твои опасения напрасны. Вспомни о договоре, который подписан представителями наших стран. Договор запрещает использование района Антарктиды в военных целях. Никаких территориальных притязаний, никаких баз и ядерных взрывов. Только научные наблюдения, обмен информацией, сотрудничество. Будем надеяться, что не отыщется любителей погреть руки на нашем открытии. А если кто попытается, его образумят.

Они возвратились нагруженные образцами, возбужденные, довольные. И сразу пошли к стене сменить Генри Хопнера.

Работа заметно продвинулась. Пока Джой и Алексей врубили лед. Генри сидел с Перселлом. Делая перевязку, Генри увидел признаки страшного: у капитана синели пальцы ног. Хопнер-старший вернулся к работающим.

– Ребята, если мы не передадим Перселла в руки хирурга еще двое суток, ему не поможет даже святой Ивар. Отпуска отменяются.

Теперь одновременно трудились все трое. Вниз спускались, только чтобы перевязать раненого и приготовить ему пищу.

И снова, удержав Старкова возле себя, Перселл возобновил прежний разговор.

– Вы должны простить меня, Алэк, - прошептал он.

– Считайте, что это сделано, - как можно веселее ответил Алексей.

У капитана поднималась температура, глаза воспаленно блестели, он стал неспокойным, без конца говорил что-то.

Наконец остались считанные метры. Трещина была рядом. Морозный ветер поигрывал над головой. Джой дотянулся киркой до изгиба.

Трещина оказалась узкой, она шла в глубь стены, чуть вверх и где-то за поворотом светилась. Кирка Джоя проворно расширила ее. Можно протиснуться. Он сменил кирку на лом и взялся долбить шурфы. Один, другой, третий. Алексей и Генри чуть ниже расширяли лестницу.

– Алло, Генри! - закричал Джой. - Давай заряды. Сейчас все будет кончено.

Генри проворно спустился за взрывчаткой. Еще издали он крикнул Перселлу:

– Мы у цели!

– Где же свет? - слабо отозвался раненый.

– Ожидайте, Ивар!

Через несколько минут прогремел взрыв, второй, третий. Сверху сыпался дождь обломков, над стеной повисла колючая пыль.

Алмазные грани ледяной стены засверкали. Стало заметно светлее. Перселл сощурился.

Не дождавшись, пока осядет пыль, Джой поднялся по разрушенным ступенькам. На месте трещины возникла глубокая пещера. Руками, ногами он спихивал обломки, расширяя отверстие. Свет слепил его. Вместе с Алексеем он пробил в стенах отверстия еще для двух зарядов, прогремел второй взрыв.

Словно солнце взошло. Темнота отступила. Перселл попробовал повернуться. Как он хотел глянуть на небо!

Трещина раздалась. Дым и ледяная пыль вспыхнули, пронизанные голубым светом, от которого экипаж снегохода уже начал отвыкать.

– О-ля-ля! - закричал Джой. Он подпрыгнул на месте и, обхватив за шею брата и Старкова, заорал что-то еще.

В лучах белого света их заросшие физиономии выглядели как неудачный грим на актерах, играющих бродяг. Воспаленные глаза покраснели, одежда была рваной и грязной.

Совсем иной предстала при дневном свете их обширная тюрьма. У подножия ледяной стены, где беспорядочно грудились обломки, припорошенные пылью, лежала глубокая синяя тень. А дальше, куда вонзился светлый луч, камни переливались темно-красными гранями. То, что при свете фонарей казалось густо-коричневым, на самом деле было вишнево-красным. Плотная масса, без крупинок и зерен, напоминала старый, потемневший от времени гранат, который нужно только отполировать, чтобы он заиграл драгоценным благородным цветом.

Ледяной свод сиял праздничной иллюминацией. Миллионы снежинок искрились, переливались, усиливая и без того впечатление приподнятости и торжества. И только в глубине провала, куда отступила темнота, по-прежнему таился мрак.

Когда прошла первая минута возбуждения, все трое стали карабкаться наружу. Генри лез первым. Он вдруг остановился и заслонил глаза ладонями.

– Как мы неосторожны, - сказал он, поворачиваясь. - Очки…

Алексей скатился вниз. Хопнеры ждали, отвернувшись, от света.

– Оденьте, Ивар, - сказал Старков, подавая очки Перселлу. - Без них опасно.

Ледяная стена в общем-то оказалась нетолстой - всего шесть с небольшим метров. Две смежные трещины очень давно раскололи ее. Через эти трещины в подледные залы и проходил свежий воздух. Пролом, произведенный взрывами, был в четыре человеческих роста вышиной и около двух метров в ширину. Целая галерея. Не терпелось выглянуть наружу. В рамке синего льда стояла белая муть, перенасыщенная, как им казалось, голубым светом.

Ветер пронизывал насквозь. Алексей углубил нишу в боковой стене. Когда становилось невмоготу, они забирались туда, чтобы передохнуть от адского ветра.