Битва за Украину. От Переяславской рады до наших дней - Александр Широкорад

Свихнувшийся на сексуальной почве ялтинский градоначальник Думбадзе приказал высылать из Крыма всех дам, купающихся без купальников, а также всех мужчин, которые находились рядом и теоретически могли видеть оное зрелище. Причем это касалось не ялтинской набережной, а всего побережья Крыма.

Купаться дамам разрешалось только в купальниках, закрывавших до 80 % тела. Но и тут дама, выйдя из воды на берег, должна была немедленно переодеться в цивильный вид. Если же она осмеливалась пройти хоть 20 м по пляжу в купальнике, то, согласно предписанию Думбадзе, ее штрафовали и высылали из Крыма… А между прочим, сам Николай II купался в Крыму только голышом, о чем свидетельствуют кадры кинохроник. Но на императора предписания Думбадзе не распространялись.

Подобный беспредел был как нельзя кстати националистам и сепаратистам. Вот каковы «воны москали, як воны катуют нас». Избавиться от неспособного править царя, его свихнувшейся жены и «старца» мечтали 99 % образованных людей России. Но в Малороссии Грушевские и К° предлагали избавиться от Николая II и его сатрапов не с помощью общероссийской революции, а путем отделения от России и создания независимого государства.

В свою очередь, русские либералы и революционеры мало обращали внимание на сепаратистские настроения в Малороссии, считая их неадекватной реакцией на политику царизма. Ненависть к Николаю II у просвещенной части русского населения была столь велика, что они автоматически считали союзником каждого, кто выступал против царя.

Еще в феврале 1904 г. профессор Петербургских высших женских курсов предложил устроить молебны о даровании победы императору Николаю над Японией. Курсистки же немедленно созвали сходку, на которой единогласно отказались от участия в молебне. Мало того, несколько курсисток послало поздравительную телеграмму… Микадо.

Поздравительный адрес японскому императору направила и группа петербургских студентов-путейцев. В конце концов, Министерство внутренних дел России категорически запретило служащим телеграфа принимать приветственные телеграммы в адрес японского правительства, а имена «подписантов» велело сообщать в местные жандармские управления.

В чем же дело? Почему наша левая молодежь так симпатизировала Японии? Увы, и курсистки, и путейцы знали о Японии не больше, чем о папуасах в Новой Гвинеи или готтентотах в Африке. Всех их «допек» самодержавный строй, доведенный некомпетентным Николаем до абсурда.

К сожалению, и революционеры, и либералы видели в финских, польских, малороссийских и кавказских сепаратистах друзей и союзников в борьбе с «проклятым царизмом», не понимая, что это лишь временные попутчики и злейшие враги России.

Поэтому, когда в Киеве 1 августа 1914 г. на улицы вышли «украинствующие» с транспарантами «Да здравствует Австрия!», либералы сделали вид, что ничего не произошло, а большевики сами выдвинули пораженческие лозунги.

Глава 6. Украинец – национальность или партия?

С 80-х гг. XIX в. в Галиции усиливается травля украинских интеллигентов, считавших малороссов и великороссов представителями одного народа. Историк де Витте констатировал: «В целой Восточной Галичине устраивались публичные собрания украйнофилов с помощью поляков; в собраниях, рядом с одобрением “программы”, произносились ругательства по адресу русской партии, членов которой расходившиеся ораторы обзывали “московскими запроданцами”, “регентами” и даже “гадюками”. Ненависть к членам русской партии дошла до таких чудовищных размеров, что гимназисты и студенты на улицах Львова кричали вслед им: “Кацапы!” Русская партия с терпением переносила все эти безобразия и сожалела только о том, что “новоэрские” оргии смущали и соблазняли простонародье, не желавшее знать никаких “партий”. До какого умоисступления доходили украйнофилы, доказывает следующий факт: на одном собрании во Львове, созванном для одобрения и принятия программы, некто Иван Рудницкий, помощник нотариуса, публично заявил: “Отныне не нужно будет жандармов, так как мы сами будем за ними (то есть членами русской партии) следить и их истреблять!” И в целом многолюдном собрании не поднялся ни один человек, который бы воспротивился добровольной записи целой партии в “цивильные жандармы” польской политики.

Программу от 25 ноября 1890 г. галичане называли “новой эрой”, а приверженцев ее “новоэристами”. На ее сторону стали сначала преимущественно люди, находившиеся в правительственной службе, – чиновники и учителя. Их положение было невыносимо. Им говорили, что все тягости, переживаемые ими, происходят от того, что между русскими есть русофилы, признающие национальное единство с Россией и сочувствующие православию. С уничтожением этой партии прекратятся все притеснения “русинов”, и они добьются равных прав с поляками. Что можно было знать чиновникам и учителям, прикованным к месту?..

На учителей-украинофилов наложена обязанность “самостоятельно развивать и образовывать местный русский язык”; неудивительно, если они выступают с проектом нового языка, не похожего ни на один славянский язык, ни на одно русское или даже малорусское наречие (а последних ведь очень много: так, волынское наречие отличается от киевского и полтавского, и все малорусские говоры в России отличаются друг от друга; в самой Галичине есть несколько говоров, в Угорской Руси с 300 тысячами населения четыре говора, и ни на один из этих многочисленных говоров язык украинофилов не похож), и каждое слово его требует перевода. Против русского литературного языка начался крестовый поход. Воспитанникам Львовской семинарии воспрещено обучаться ему. Они должны пробавляться простонародным языком. У учеников стали отнимать книжки, писанные на литературном русском языке. Общество студентов “Буковина” в Черновцах и Академический кружок во Львове были закрыты за употребление русского литературного языка. Отовсюду изгоняли русский язык»[47].

В 1899 г. «украинофильская партия» выдвинула идею создания свободного и независимого государства Русь-Украина с границами от Карпат до Кавказа. Одним из лидеров этого движения стал историк Михаил Сергеевич Грушевский. Об этой исторической фигуре стоит рассказать поподробнее.

Родился Миша Грушевский в 1866 г. в городе Холм, где его отец – дворянин – служил учителем в «греко-униатской» гимназии. Юность Миша провел на Кавказе и окончил курс тифлисской гимназии.

Историк Олесь Бузина писал о Грушевском: «Малоросса видел в основном в учебнике по географии, но глубоко убежден, что рассказы Гоголя – “не теє щось”. Сам бы написал лучше. Да вот беда! Не знает “малороссийского языка”. Вывод: “Меж тем знать язык малороссийский я должен, при невозможности изучать его не практике довольствоваться теми немногими способами, которые находятся в моем распоряжении – чтением малороссийских книг, изложением на малороссийском языке и проч.”.

Фактологическая строгость тем не менее вынуждает нас признать – украинскому языку Михаил Сергеевич так и не научится. До конца жизни русским он будет владеть куда более свободно. Любая бумажка, написанная им на “великом и могучем”, вполне удобочитаемая. Конечно, не Пушкин. Но нигде – ни в полиции, ни в университете на непонимание Грушевского не жаловались.

Украинские же “перлы” академика звучат как наглая издевка над “солов’пною мовою”. Читая Грушевского, и не поверишь, что она вторая по благозвучности после итальянской. Просто терновые “заросли” какие-то: “Ось от того, про мене, ми до Москви у неволю попали, що вискочив з неволі лясської, до Москви почали присикуватись, а якби пан Зіновій (це вже тут він й не дуже винен) перше улагодивсь гарненько у себе дома, добре Украйну арештував (?), то й не було б цього нічого”…

Белиберда какая-то! “Добре Украйну арештував” – это что значит? Арестовал? Но как можно арестовать целую страну? И кого, извольте спросить, назначить ее охранять, чтобы не сбежала? Ногайских татар?»[48]

Грушевский в 1886 г. поступил на филологический факультет Киевского университета. Студентом, за работу «История киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV в.», получил золотую медаль и был оставлен при университете. Исследование Грушевского было напечатано в 1891 г. и послужило основанием для приглашения Грушевского профессором во Львов.

В 1894 г. в Галиции при Львовском университете была открыта кафедра истории Южной Руси с преподаванием на русско-украинском языке. «Во Львове профессор Грушевский, – пишет историк С. Н. Щеголев, – занялся созданием книжного украинско-русского языка, реформой южнорусской (украинско-русской) истории и созданием новой “украинско-русской” политической партии».

Выработкой украинско-русского языка занималось, собственно, существовавшее во Львове Научное общество имени Шевченко, а Грушевский руководил этой работой как председатель этого общества.