Дневник бешеной моли (СИ) - Геррер Мария

Оправдываться не имело смысла, пытаться объяснить что-то разъяренной начальнице тоже. А она продолжала бушевать.

— Твой бандит-любовничек зверски избил Алексея на глазах сотрудников фирмы и представителей Москвы. Он едва не сломал ему нос. Молодой человек мог попасть в больницу! Уверена, Алексей подаст в суд, и мы все выступим свидетелями. Слышишь, Кира? Все! Твоему хахалю не поздоровится, обещаю. А такой, как ты, не место в приличном обществе. Истеричка, хулиганка и пьяница. Пиши заявление по собственному желанию и убирайся из фирмы, пока тебя не уволили по статье! Марш в отдел кадров, немедленно!

Толстый палец Марины Леонидовны указал на дверь. Он вздрагивал от праведного гнева. Очевидно, мне пора собирать вещички…

— Кира, ты позор нашего отдела! — продолжала орать Марина Леонидовна, багровея на глазах. — Суетишься и носишься как ненормальная, а пользы от тебя ноль! Моль бешеная! И любовника нашла себе под стать! Такой же идиот и хам!

Но не успела начальница закончить свою обличительную речь, как в кабинет вошел Лёша Калинин, собственной персоной. С живописным синяком на пол лица. Брендовые темные очки плохо скрывали боевое ранение золотого мальчика.

— Алексей, как ты себя чувствуешь? — голосом заботливой матери поинтересовалась Марина Леонидовна, с трудом переводя дыхание и переключая на него свое драгоценное внимание.

Это дало мне минутку, чтобы перевести дух и собрать мысли в кучку. От воплей мегеры они испуганно разбежались в разные стороны.

— Лёша, ты как? — защебетала Ленка. — Мы за тебя очень волновались!

Алексей проигнорировал их заботу и прямиком прошел к моему столу:

— Кира, я прошу простить меня. Я напился как последняя свинья и вел себя недопустимо. Поверь, я не хотел тебя обидеть или оскорбить. А уж тем более скомпрометировать. Я просто не соображал, что делал. Я подмешал тебе в коктейль совершенно безвредное лекарство. Успокоительное. Не антидепрессант, и не наркоту, клянусь.

— Безвредное? — взвилась я. — А то, что я выглядела как пьяная проститутка — это нормально?

— Прости, пожалуйста. Я не предполагал, что так получится. Чем я могу компенсировать свою оплошность?

Невероятно, но сын депутата заискивал передо мной.

— Оплошность? — процедила я сквозь зубы. — Да пошел бы ты на… — я вспомнила, что не ругаюсь матом, набрала побольше воздуха и выпалила: — Да пошел ты со своими извинениями куда подальше!

Наши дамы во главе с Мариной Леонидовной ошарашенно наблюдали за происходящим. Они явно не могли понять, почему мажор Калинин так настойчиво просит прощения у какой-то никчемной бешеной моли.

— Мы с Еленой переборщили, и шутка получилась неудачной, — оттарабанил он очевидно заранее заготовленную речь. — Еще раз приношу тебе свои искренние извинения. И Олегу Александровичу тоже. Передай господину Громову, пожалуйста, что мне бесконечно жаль. Если дашь мне номер его телефона, я извинюсь лично и немедленно, при тебе.

Олег не обманул, и Лёшеньке публично пришлось прогнуться. Такого удовольствия я не испытывала давно. Вот что значит получить сатисфакцию, как говорили наши предки. А по-современному — удовлетворение. На меня накатил какой-то безумный кураж.

— Я сама передам Олегу твои извинения, — заверила я Лёшу ледяным тоном светской дамы. — Думаю, тебе не стоит беспокоить занятого человека.

— Буду тебе бесконечно признателен, — потупился Алексей. — Еще раз прошу простить меня. Мне очень, очень жаль…

И пусть мои дорогие коллеги насочиняют себе все, что захотят. Пусть думают, что у меня с Громовым какие-то отношения. Ведь они же есть — я помогаю его дочери. Но другим знать подробности нашего общения не надо. Так что дамы могут включать свою извращенную фантазию на всю катушку.

Депутатский сынок походил на побитого щенка. Видимо, папа вправил мозги Лёше после звонка Олега, от греха подальше. И вправил очень серьезно.

В кабинете повисла звенящая тишина. Мне показалось, я слышала, как клацнула челюсть начальницы, упав на пол. Через пару минут она выдавила из себя:

— Господин Громов? Сам Громов? Холдинг «Вершины»?

Алексей кивнул и судорожно сглотнул.

— Так я пойду? — почему-то спросил он у меня.

— Да, разумеется, — милостиво отпустила я его. И почувствовала себя всемогущей королевой, отменившей смертную казнь смерда через четвертование.

— Лёша, подожди! — Ленка суетливо вскочила из-за стола.

— Отстань! — зло бросил ей через плечо Алексей и покинул помещение, ни на кого не глядя.

Лена выскочила следом за ним.

Марина Леонидовна машинально развернулась и тоже направилась к двери, погруженная в глубокую меланхолию. Ее каблуки задумчиво простучали в тишине кабинета.

Я поняла, что заявление на увольнение могу пока не писать. Уже хорошо — менять работу в ближайшее время я не планировала. Сначала надо завершить раздел имущества, а потом можно начинать искать более приличное место, чем наш уютный серпентарий.

Никогда не думала, что тишина бывает разной. Сначала она была неловкой, потом зловещей, а теперь стала священной. Сотрудницы смотрели на меня с благоговейным ужасом, как на всемогущую фаворитку великого императора. Видимо, многие из них, в отличие от меня, знали кто такой господин Громов, и какое влияние он имеет в городе.

Ленка вернулась минут через десять с лицом, покрытым красными пятнами и без макияжа. Она смотрела под ноги и с трудом сдерживала слезы. Похоже, не срослось у нее с Лёшей. Мне стало окончательно ясно, что идея с розыгрышем принадлежала ей. Додумалась, как легко убрать меня с пути и занять вожделенное место. Да еще и опозорить перед всей конторой и красавцем-любовником, но не учла, что за мной стоит такой человек, как всемогущий Громов. Не получилась у нее комедия-фарс со мной в главной роли. Немудрено, что теперь Алексей послал ее куда подальше.

У меня в глубине души невольно шевельнулась жалость. Ведь теперь не я, а Лена станет предметом насмешек наших добрых сотрудниц. Они быстро соображают, куда дует ветер и над кем можно безнаказанно насмехаться, а кого надо «глубоко и искренне» уважать. Я загнала неуместную жалость поглубже. Злая я и недобрая.

— Кира, прости, я не хотела тебя обидеть, — выдавила Ленка, глотая слезу. — Это я придумала, Алексей тут не при чем. Не думала, что так грубо получится… И фотографии из интернета я удалю. Все, прямо сейчас, можешь проверить.

Я промолчала. Видать, настучал ей дорогой Лёшенька по мозгам как следует.

Минут через пять заглянула начальница.

— Лена, ты извинилась за свой идиотский розыгрыш перед Кирой? — метнула она испепеляющий взгляд на Ленку. Та кивнула, хлюпнула носом и смахнула очередную горючую слезу.

— Правда? — перевела на меня свой заботливый взгляд начальница.

— Да, — коротко подтвердила я.

— Прекрасно. Надеюсь, Лена, ты на этом остановишься. То, что ты учудила на корпоративе, граничит с крупным хулиганством. Твое мнимое остроумие уже набило всем оскомину. Недопустимо подобным образом вести себя в коллективе. Кира, зайди ко мне, пожалуйста, — почти ласково произнесла Марина Леонидовна, и ее тонкие губы сложились в подобие улыбки голодного крокодила.

Как же все быстро поменялось! Всего-то господин Громов оказался моим защитником. Хотя нет: в глазах почтеннейшей публики глава холдинга мой любовник. Вот повезло дуре, так повезло! Я невольно усмехнулась их наивности.

На всякий случай прихватила папку с расчетами и направилась к начальнице.

Не успела я войти в ее кабинет, как Марина Леонидовна любезно указала мне на кресло у стола и попыталась натянуть на лицо приветливую улыбку. Но это больше походило на судорогу.

— Мне жаль, что все так неловко получилось, — процедила она, очевидно считая, что говорит дружелюбно. — Лена никогда не отличалась умом, и то, что она додумалась так жестоко тебя разыграть, было крайне глупо. Извини, я не разобралась и не сдержалась. Но ты же знаешь, я вся на нервах. Эти визиты руководства накладывают колоссальную ответственность. Надеюсь, господин Громов поймет, что я не со зла наговорила тебе неприятных вещей. Ты отличный специалист и я тебя очень высоко ценю.