Наложницы ненависти - Вадим Панов

— Не говори ерунды, — буркнул Крутополк. — Было бы гораздо хуже, если бы Захар завалился спать в кабинете Птиция. А так у нас есть шанс, — Он жестом подозвал к себе официанта: — Счет!

— Мало ли что может случиться в дороге, — ухмыльнулся Гореслав. — Они потом и не вспомнят, где кровососа оставили.

— Точно, — согласился Крутополк.

Осторожный Велемир тяжело вздохнул.

— Все, что ли? — Артем, едва не вывалившийся из машины, обвел нетвердым взглядом компаньонов. — Никого не забыли?

— Никого! — радостно взвизгнул Копыто, которому Муба позволил сесть за руль своего «Мустанга».

На заднем сиденье артемовского джипа всхрапнул Захар.

— Босс, вас сопровождать? — осведомился у Птиция один из телохранителей.

— Мы ненадолго. — Управляющий попытался изобразить кивок головой, но не преуспел в этом.

Телохранитель заботливо вернул голову начальства на подобающее место, вздохнул и отошел к стоящему у дверей «Ящеррицы» напарнику.

— Может, все-таки поедем следом? Мало ли что?

— Босс обойдется и без нас, — буркнул тот, разглядывая спутников Птиция. — Скорее об охране должны позаботиться те, кого они встретят.

Частный жилой дом.

Подмосковье, берег Пироговского водохранилища,

3 августа, пятница, 00:32

О том, где находится дом Кортеса, мало кто знал. Члены его команды, Сантьяга, Биджар Хамзи, друживший с наемником уже несколько лет, вот, собственно, и все — шумных вечеринок Кортес не устраивал. Разумеется, Великие Дома давно вычислили, где обитает лучший наемник Тайного Города, тем более что он, особо не афишируя адрес, никогда не предпринимал дополнительных мер предосторожности: кому надо, тот узнает, ничего страшного. Кортес никогда не рассчитывал использовать это жилище в качестве секретного убежища: на случай, если ему потребуется скрыться, у наемника была заготовлена специальная квартира, о существовании и местонахождении которой вообще никто не знал, даже Яна. А здесь был дом, просто дом. Небольшое, заботливо оштукатуренное, двухэтажное здание под красной черепичной крышей, утопающее в зелени густо посаженных деревьев. Дом стоял на отшибе, вдали от окрестных селений и коттеджных поселков, на самом берегу водохранилища, и задняя дверь выходила прямо на небольшой причал, к которому был пришвартован скоростной катер.

Что еще нужно, чтобы отдохнуть от праведных трудов? Недавно перестроенная спальня занимала самую большую комнату второго этажа. Правда, правильнее было бы сказать, что весь второй этаж представлял собой огромную спальню, все окна которой выходили на ровную гладь водохранилища. В ней не было ничего лишнего: вдоль стены вытянулись зеркальные дверцы шкафа-купе, один угол отдан под низенький столик и несколько изогнутых кресел, ковер с длинным ворсом, ласково щекотавший голые пятки, и невысокая кровать, на которой могло разместиться приличное количество гостей. Но предназначалась она только для двух человек.

— Инга портал построила, а у меня только одна мысль: сейчас мы из него выскочим, а «Ламборджини» или «Випер» въедут нам в бампер, — негромко рассказывала Яна, уютно устроившись в объятиях Кортеса. — Скорости дикие, мы от них отставали прилично, больше чем на сто метров, а портала оставалось на сто тридцать.

Девушка рассмеялась и задумчиво отхлебнула сок из высокого бокала. Она никак не могла успокоиться и продолжала делиться с мужчиной впечатлениями:

— Я железку до отказа вдавила, до двухсот пятидесяти разогнались… Надо будет «Ауди» на техосмотр отвезти…

— И прикупить машинку порезвее, — пробурчал Кортес, поцеловав девушку в плечо. — На следующий год тебя будут воспринимать всерьез.

— Нет, — тряхнула головой Яна. — В ближайшее время я свою «Тотошку» никому не отдам. Она это заслужила. — Темные глаза девушки скользнули по стоящему на полу серебряному кубку. — А перед следующей гонкой посмотрим. Давай кубок в офисе поставим? Пока мы с Ингой не передрались, у кого он будет храниться.

— Завтра же прикажу сделать там стеклянный шкаф, — согласился Кортес.

— Классно! — Яна нежно провела рукой по щеке наемника. — А что мы будем делать сегодня?

— Сегодня? — Кортес зарылся лицом в густые черные волосы подруги. — Сегодня мы будем праздновать.

Яна снова рассмеялась, вытянулась в струнку под сильными руками наемника и блаженно закрыла глаза. Ей было хорошо и спокойно. Ей было просто чудесно. Самый лучший на свете мужчина был рядом… и неважно, что он еще ни разу не сказал ей, что любит.

Она и так это знала.

Третьяковская галерея.

Москва, Большой Толмачевский переулок, 3 августа, пятница, 00:51

По обывательским меркам в Третьяковской галерее собралась очень странная компания.

Нет, не так.

По обывательским меркам в Третьяковской галерее собралась ОЧЕНЬ странная компания.

Мало кто из нормальных людей, исправно платящих налоги и знакомых с криминалом только по телесериалам, может представить себе, что лидеры практически всех крупнейших уголовных группировок могут собраться вот так запросто. Не для раздела сфер влияния, не для выяснения отношений, не для того, чтобы стрелять или взрывать, а просто так, попыхивая сигарами, дружелюбно улыбаясь и даже подшучивая друг над другом. Что ни говори, а все-таки настоящее искусство облагораживает, заставляя даже отпетых уголовников соблюдать приличия, принятые у нормальных людей.

А собравшиеся очень хотели походить на нормальных. Поэтому зал Третьяковки не оскорбляли малиновые, с восхитительными золотыми пуговицами пиджаки, характерные для начала девяностых годов, спортивные штаны и золотые цепи от шеи до ширинки. Собравшиеся были одеты в достойные костюмы, причем некоторые даже воспользовались галстуками, ухоженная растительность на черепах ничем не напоминала пресловутые «ежики», а нашейные украшения уступили место элегантным золотым часам и разумных размеров перстням. Попахивало хорошим табаком и дорогим парфюмом. Блатная феня практически исключалась, нецензурные выражения тем более.

Они очень хотели походить на нормальных.

А еще они знали толк в искусстве.

— Шагал, — хмыкнул один, разглядывая выставленную картину. — До сих пор в моде.

— Любишь ты всякую муть, Автандил, — вздохнул второй ценитель. — Нет ничего лучше русских классиков. Только они могут передать…

— Шагал ценится дороже, — усмехнулся первый.

— Спекулянт, — небрежно бросил еще один бандит, важно попыхивая толстой сигарой. — Тебе лишь бы прибыль, Автандил, лишь бы прибыль. О душе бы подумал.