Убийственный ритм - Вэл Макдермид

Джуд я, конечно, не стала посвящать в свои сомнения, а, наоборот, с реверансами поблагодарила.

Мы пошли на экскурсию по всему зданию, и во второй по счету комнате я заметила то, что мне и было нужно – полки с папками и компьютер IBM, за которым сидел мужчина лет тридцати с не большим. В компьютере была видна щель дисковода для пятидюймовых дискет.

– Познакомьтесь, это Энди, – представила его Джуд.

Энди на секунду оторвался от экрана, улыбнулся в мою сторону и снова уткнулся в монитор.

– Здесь хранятся истории болезни всех наших пациентов, адреса всех агентств, с которыми мы сотрудничаем, и личные дела всех работников, – пояснила Джуд. Тем временем я бросила быстрый взгляд на дверь. Замок был американский, самой простой конструкции. – Сейчас мы переносим все данные в компьютер, только это занимает много времени. Мы начали с самых последних документов.

От Энди мы направились в следующий кабинет на первом этаже, где располагалась касса клиники. Джуд объяснила, что деньги поступают в «Чайку» частично от городских властей, частично от национальных фондов, а также из пожертвований местных благотворителей. В штате клиники всего три человека – администратор (сама Джуд), врач-психиатр и квалифицированная медсестра. Но у клиники существует договоренность с университетом, и сюда приходят на практику студенты-медики.

Еще на первом этаже находилось несколько приемных кабинетов, два маленьких зала для совещаний и общая комната, где живущие в клинике пациенты собирались пообщаться. На верхнем этаже мучились от ломки пациенты, которые проходили первую стадию лечения. Тех, кто успешно прошел эту стадию, направляли в соседнее здание реабилитационного центра, принадлежащего клинике. Там бывшим наркоманам подыскивали настоящее жилье и постоянную работу, которые должны были впредь удерживать их от искушения и служить опорой в новой трудовой жизни.

Все вместе произвело на меня скорее благоприятное впечатление: несмотря на то, что денег на обустройство здесь явно было в обрез и мебель по большей части была старая и потертая, в «Чайке» было очень чисто и уютно.

«Мойре повезло, что она попала именно сюда», – подумала я.

Когда мы спускались вниз, Джуд сказала:

– Наши двери всегда открыты. Видите ли, многим приходится отказывать, ведь сейчас мы не можем вылечить всех. Но каждый пациент волен уйти в любое время; они сами решают, уходить или оставаться, и если уходят, то совершенно сознательно. Мы надеемся, что после того, как они здесь побывали, у них меньше шансов вернуться к прежним привычкам.

Мне не хотелось спрашивать Джуд о числе излечившихся пациентов. Зачем расстраивать ее лишний раз? Она так счастлива, что в клинику пришла новая сотрудница… А ведь мне еще придется ее разочаровать.

Мы подошли к двери и обменялись рукопожатием. Я спросила, когда мне прийти.

– Приходите завтра к половине девятого вечера, – ответила Джуд. – Совещание начинается в шесть, но у нас на повестке дня несколько внутренних проблем, которые вам не будут интересны. Позвоните в звонок, мы запираем дверь в шесть часов.

– Так ведь ваши двери всегда открыты? – поддела я ее.

– Открыты для тех, кто хочет выйти, а не войти – Джуд криво улыбнулась. – До встречи.

– Жду с нетерпением, – пробормотала я себе под нос, спускаясь с крыльца.

Чувствовала я себя страшной свиньей. Обнадежила женщину совершенно зря, притворилась волонтеркой… Утешало только то, что, может быть, удастся убедить Джетта сделать пожертвование в «Чайку», когда Мойра будет с ним. В конце концов он же говорил, что не пожалеет ничего ради ее возвращения.

В самом начале девятого я подъезжала к Колкатт-Мэнор. Еще раньше, по дороге из Брэдфорда в Манчестер, я позвонила Шелли, надиктовала ей отчет о своих дневных передвижениях и попросила переслать его по факсу Джетту, чтобы он не думал, будто Кейт Брэнниган зря получает гонорары.

Я свернула с шоссе и остановилась у супермаркета, намереваясь купить только самое необходимое, однако, как это часто бывает, на подходе к кассе моя тележка оказалась доверху набита различными товарами – «для поднятия настроения».

У магазина я зашла в телефонную будку и позвонила в Колкатт, чтобы узнать номер факса. Еще я хотела поговорить с Джеттом, но это оказа лось не так-то просто.

– Джетт не может подойти, – информировал меня медовый голос Глории, в котором чувствовалось злорадное удовлетворение, впрочем тщательно скрываемое.

– Глория, – сказала я, – у меня нет ни времени, ни желания играть в эти игры. Позовите Джетта, пожалуйста.

– Но он правда не может подойти, – сказала Глория. Ее голос стал из сладкого горько-кислым. – Он сейчас в студии звукозаписи. Но он ос тавил для вас сообщение, – неохотно призналась она.

– Понятно, а вы не могли бы мне его передать? Или будем продолжать игру?

– Джетт просит вас приехать с отчетом о ходе поисков.

– Я готова сделать отчет прямо сейчас. Я надиктую его по телефону нашей секретарше, а она вышлет вам по факсу. А я приеду завтра утром.

– Но Джетт хочет, чтобы вы явились лично, – сказала Глория.

Я вздохнула:

– Хорошо. Через час я буду у вас.

Я швырнула трубку на рычаг и пошла на стоянку к машине. Тележка вихляла в разные стороны, пробираться с ней через толпу было трудно но, к счастью, вокруг не было малышей, которые обожают подобные зрелища, хохочут и показывают пальцами в неописуемой радости. Иначе в ближайшем же будущем меня непременно посадили бы за детоубийство.

Вообще-то мне ужасно не хотелось ехать сей час в Колкатт. По многим причинам. В частности, потому, что, пока я буду находиться в доме, в баляснике растает мороженое с шоколадной стружкой. Но альтернативы не было. Если я не явлюсь, Глория еще сильнее возненавидит меня, и, между прочим, Джетт платит нам такие астрономические суммы, что имеет право требовать личного от чета. Что до мороженого, то его, наверное, можно попросить на время беседы положить к нему в холодильник. Удивительно, но когда я позвонила у ворот, Глория беспрекословно впустила меня внутрь.

А в доме, похоже, происходил прием – у дверей стояли припаркованные машины. Их было много, и одна другой шикарнее. Об их стоимости мы, честные труженики, можем только почтительно догадываться. Я машинально отметила, что эти «Мерседесы», «БМВ» и «Порше» совершенно не походили на автомобили, которые брал напрокат Билли Смарт.

«Неужели Джетт заманил меня на вечеринку?» – подумала я, входя в холл.

В холле было пусто, и я не сразу сообразила, куда мне идти. Казалось, музыка доносится отовсюду; впрочем, человеческие голоса шли явно откуда-то слева. Наверное, там была гостиная. Или бальный зал. Туда я и направилась, но едва я сделала несколько шагов, навстречу мне с лестницы буквально слетела Тамар. Она схватилась за меня, чтобы удержать равновесие.

– Ага! – хихикнула она. – Наша дорогая мисс Шерлок Холмс явилась! Ты пришла проверить сигнализацию? Нет? Ну, все равно, видимо, ты не вовремя приехала.

– А что такое, Тамар? – поинтересовалась я

– Ну как же, у нас тут праздник! Празднует весь мир и его окрестности! Он наконец написал хорошую песенку… Всем понравилось. – Тамар икнула, отпустила мою руку и сделала несколько неуверенных шагов в сторону гостиной, но остановилась. – Ой… А ведь я не должна так говорить с посторонними… Слушай, а зачем ты все-таки пришла, а? – Она неловко повернулась. Блестки на ее жакете сверкнули всеми цветами радуги.

– Джетт хотел меня видеть, – коротко пояснила я. И даже не соврала.

– А… Сигнализацию ставить, что ли? В такое время? Сейчас? – Тамар на секунду замолчала. – – Слушай, ты ведь не из-за сигнализации приехала, – сказала она, но уже без придурковатой иронии. В ее голосе явственно слышалась подозрительность. Я пожала плечами. В свою работу я ее посвящать не собиралась: во-первых, я гарантировала Джетту полную конфиденциальность, а во-вторых, если он сам не рассказал Тамар о моем задании, значит, он и не хотел, чтобы она знала. Но в то же время мне не хотелось ей грубить.

– Вот сука паршивая, – ругнулась сквозь зубы Тамар.

Она резким движением откинула за плечо волосы, уложенные в замысловатую прическу, и вихрем унеслась по коридору. Мне стало интересно.

Я направилась за ней. Тамар рывком распахнула двери в кабинет Глории, которая сидела у компьютера. Рядом с ней громоздилась внушительная кучка счетов. Глория холодно взглянула на Тамар и продолжала печатать.

– Ты сказала, что она придет чинить сигнализацию! – крикнула Тамар. От ярости у нее на лице выступили ярко-красные пятна; Глория, однако же, не шелохнулась.

– Я скажу то же самое, если ты спросишь как следует, – сухо ответила она. – А не будешь бегать и орать, как маленький ребенок.

Глория перестала печатать. Она аккуратно убрала со лба прядь светлых волос, зачесанных так гладко, что в свете лампы они казались нарисованными, как у куклы.