Последняя гимназия - Павел Ольховский

— Так. Дальше что?

И шкидцы растерялись. Почему-то думали, что Викниксор разозлится, раскричится, обзовет всех хамами, а тут…

— Дальше что?

Чёрт возьми, что же теперь? Два десятка ребят, заробев, опустили глаза и заёрзали на стульях.

— Что же дальше — я вас спрашиваю? — крикнул Викниксор.

Сашка встал.

— Мы требуем выполнения нашей резолюции. Вот всё.

— По-жа-луйста без хамства! Не требовать вы должны, а просить. Совсем у тебя стал недопустимый тон. И потом, что за глупое мальчишество — резолюция. Вы уже не маленькие и должны понимать, что Ионин, этот истерик и психоневротик, дальше не может оставаться в Юнкоме.

— Это наше дело, может он оставаться в Юнкоме или не может.

— Нет извините, пожалуйста. Я не могу допустить, чтобы в моей организации лучших учеников…

Сашка многозначительно присвистнул.

Викниксор дернулся в кресле.

— Прошу не перебивать! — крикнул он. — Мальчишки!.. О чём это я?.. Да, да, в организации лучших учеников я не потерплю хулиганов.

— Это внутреннее дело нашей организации.

— Я сказал.

— Мы тоже сказали.

Викниксор встал.

Викниксор нахмурился.

Викниксор сердится.

— Довольно этой комедии, — заговорил он. — Вы не хозяева в моей школе — прошу помнить. Кто не хочет оставаться — пусть уходит… Не беспокойтесь, у меня будет Юнком еще почище вашего…

— Хватит! — крикнул Будок. — Слышали!..

— Довольно!

— Долой!

Крик.

Свист.

Топот.

— Долой!

— Долой!

— Виктор Николаевич, если этим вы всё уже высказали, нам остается только уйти. Верно я говорю ребята?

— Верно-о!

— Кончай разговоры.

— Уходи, ребята.

— Долой!

— Долой!

Викниксор с силой стукнул по столу кулаком. От удара заплясала по столу чернильница.

— Юнком распускается! — крикнул он. — Но вы ещё мне вспомните об этом!

О конце Юнкома Шкида узнала просто.

За утренним чаем, во время раздачи хлеба, Воробей сам схватил понравившийся ему кусок.

— Положь, — крикнул дежурный, — чего хватаешь? А еще юнком…

Воробей отпихнул наседавшего дежурного и под злорадный смех столовой поднес ему к носу кулак.

— Едал — миндал… Вот тут тебе — юнком.

Но дежурный решил, что это просто стратегический прием, имеющий целью захват недозволенного куска, и поэтому продолжал ругаться, пока не вмешался Сашка.

— Катись, — крикнул Сашка: — катись к чёртовой бабушке. Теперь юнкомов нет…. Разогнали Юнком.

И новость понеслась по столам.

"У меня будет Юнком почище вашего".

Эту случайно оброненную фразу помнили и шкидцы, помнил и Викниксор. Уже через день поползли таинственные слухи о возобновлении Юнкома, а через недёлю за обедом в столовой Викниксор говорил ребятам о новой организации.

— Школой, — говорил он, — будет управлять объединение лучших учеников. Такими лучшими будут наши старосты, объединенные в совет под моим руководством.

Затем он очень подробно остановившись на задачах Совета старост (совстара), сравнив его с английской тутерской организацией, наказав во всём подражать ей и закончил так:

— Совстар должен стать своего рода парламентом.

Да, парламентом великой Шкидской республики и Викниксор — президент её!

Он думал, что шкидцам интересна и понятна его идея, потому что его внимательно слушал бородатый Маркс, висевший на стене, и невозмутимо, казалось, разрешал:

"Валяй!"

И Викниксор валял.

"Открытие парламента состоялось в невероятно торжественной обстановке… Зал заседания был полон задолго до назначенного времени. Трибуна журналистов и галерея для публики не могли вместить всех желающих.

"Ровно в восемь часов в доме правительства появились министры: кухонный, гардеробный и амбулаторный. Вслед за ними прибыл сам президент, и заседание началось.

"Речь президента была обычно коротка и содержательна.

"Президент говорил о том, что лошадь кушает овес, Волга впадает в Каспийское море, у алжирского бея под самым носом шишка. Потом он даровал шкидцам основы народовластия, при условии, если они не будут бузить, воровать, драться, — а, наоборот, слушаться халдеев и т. д.

"После бурных оваций приступили к выборам президиума, сего высокопочтенного и высокоблагородного учреждения. При баллотировке подавляющим голосом Викниксора на пост председателя был избран лидер волынян-второклассников — человек высокого ума, волчьего аппетита и непередаваемого косноязычия. Секретарем теми же голосами был избран бужанин (первоклассник) Ганский. Этот почтенный деятель был видным литератором своего родимого края. Сочинения его всегда были образцом лаконизма и красноречия. Так "Слово о Полку Игореве", начинающееся "Не лепо ли нибяшеть, братья", он перевел "не лепите и не брешите, братцы", а картину "Марафонский бег" назвал "Марафетным бегом".

"Таковы, в кратких чертах, эти два великих человека, призванные управлять высшим законодательным учреждением Шкиды.

"Речь председателя (история дала ему прозвище "Балды"), в которой он благодарил за доверие депутатов, была достойна самого Цицерона. Она продолжалась всего пять минут, и им было сказано всего пять слов (включая междометия).

"— Бр-р-р-р-а-атцы! — говорил Балда! — И-й-йя… н-н-н-ничего) ннн-н-н-е-е-э-е-е-з-н-н — … ре-э-6-бя-я-а.

"Здесь эта речь была покрыта бурными аплодисментами, которые постепенно перешли в овацию. Все поднялись с мест и выражали свой восторг бросанием различных предметов (окурки, книги) в сторону председателя скромно вытиравшего пот с треугольного черепа.

"После этого сессии были предложены для обсуждения следующие вопросы:

"1. О починке носков.

"2. Об организации дежурств в уборных на предмет надзора за своевременным спуском воды.

"3. О раздаче носовых платков с меткой (первый сорт).

"4. О раздаче носовых платков без метки (низкий сорт).

"Обсуждение проходило в строго-деловом порядке.

"Как полагается, вставал председатель и вносил предложения:

— "Г-г-г-бу… н-н-н-бу… м-м-м-бу…

"Затем высказывались за и против, предложение голосовалось. В заключение г-н президент принимал или отвергал его. Конец заседания был омрачен некоторым скандалом. Лидер распущенного Юнкома, г-н Ионин, ворвавшись в зал заседания, с криком "тутеры" щелкнул председателя по затылку; председатель упал под стол. Личная гвардия г-на президента, состоящая из отборных халдеев, немедленно удалила бунтовщика из залы и дальше — в изолятор. Наконец вопросы все были исчерпаны. Президенту захотелось спать, и парламент разошелся на каникулы…"