Крыло Книга 4 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

Война. Отличный подарок на четырнадцатилетние. И мы знаем, что так было всегда, что судьбой больше любим, кто живёт по законам другим…

И кому умирать молодым…

Казалось бы, мне-то беспокоится не о чём. В мобилизационных списках меня нет, и попаду я в них только с шестнадцатилетнем. Но я слишком хорошо понимаю значение слов: «всех под ружьё». Если боевые действия затянутся, если хозяева жизни проявят упорство в отстаивании своих привилегий… В этом случае от солдатской формы или даже офицерской, как-никак одарённый, да ещё и со способностью ставить осадный щит, от крови, дыма и грязи меня отделяет тонкая грань. И грань эта тоньше стенки мыльного пузыря.

«Я хочу взглянуть на то, как люди воюют!» — с энтузиазмом отозвалась Астарта.

«Тебе понравится. Много смертей и разрушений,» — согласился я, вспомнив, что знал о Первой мировой.

Да, здесь до Первой мировой ещё далеко, людей уже хватает, а вот промышленного потенциала, чтобы снабжать сражающиеся армии бесконечными эшелонами с патронами и снарядами ещё нет. Но ничего. Первая же крупная война покажет всем, кто имеет глаза и умеет думать, что необходимо для создания «непобедимой армии». Военные заводы и железные дороги. Снабжение и логистика. Но это будет потом.

Астарта улавливая отражения моих мыслей, образов, что всплывали в памяти из той жизни, но, кажется, не могла их интерпретировать, не была способна разобрать. Будто я начинал говорить на другом языке, мыслить на чужом наречии.

— Пойдём домой. Больше ничего важного не скажут, — подтолкнул я застывшую Соню.

Люди уже начали расходиться. Милитаристы, устроившие это праздничное гуляние, или нечто ему подобное, конечно, были самыми шумными и активными. Но их было меньшинство. Какая-то часть горячей молодёжи шумела. Милитаристы постарше сейчас готовили планы мобилизации и войны. Остаётся надеяться, что они знают, что делают. В ином случае война придёт прямо сюда, а сидеть в многомиллионном городе во время осады у меня нет вообще никакого желания. Здесь не знаешь, что хуже, атакующие войска, или твари из Нижнего Города, способные в любой момент заскочить на вечеринку.

Как будто я до этого был недостаточно мотивирован к развитию.

Насчёт развития. Вчера я шокировал Соню освоением приёма самоизлечения, построенного на манипуляции с собственной биологией. Резал руку и учился правильно закрывать порез. Получалось так себе. Потом пришла Сигурэ, дело пошло бодрее. Между делом она читала мне лекцию по целительству.

Исцеление подразделялось на низшее, высшее и истинное. Низшее — самое примитивное подстёгивание регенерации организма. При этом организм тратит свои ресурсы, пусть и подпитывается целебной магией. Простую рану исцелить можно, также легко поддаются болезни, синяки, и вообще всё то, с чем может справиться сам организм, если в нём поддерживать жизнь и давать ресурсы.

Высшее исцеление — это уже вмешательство в процессы организма, нарушающее естественный ход вещей. Высшая магия исцеления способна вырастить новую руку, если достаточно сил и мастерства. И вообще, практически любые повреждения, за редким исключением, подвластны этому уровню мастерства целителя. С одним маленьким уточнением. Травму исцелить можно, но последствия всё равно останутся, потому что в структуре самих тканей есть следы вмешательства, которые со временем напомнят о себе.

Но есть ещё истинное исцеление. И на этом уровне лечение уже становится скорее прикладным занятием. По словам Сигурэ, высших целителей в стране около двух тысяч одарённых. Истинных — трое. И Белый Змей среди них самый крутой. Однажды он сменил человеку пол. Полностью. С перестройкой всех биологических функций, вплоть до возможности деторождения. Сколько тот человек прожил после этого — не уточнял, но крутизну осознал, да.

— Низшему исцелению может научиться любой одарённый, — продолжала целительница, в очередной раз закрывая рану от ножа. — Высшее требует внесения изменений в твой дар. Некоторые направления для высших целителей закрыты.

— А приём, которому я пытаюсь научиться? — уточнил я.

— Ты работаешь со своим телом, так что этому приёму тоже может научиться любой. Как бы может, — она криво ухмыльнулась. — Если ты пройдёшь хотя бы три этапа из семи — я буду сильно удивлена.

Первого результата я добился. Нанеся очередной порез и воспроизведя заклинание, я увидел, как пузырилась кожа по краям раны. Несколько секунд, и вместо раны остаётся уродливое переплетение свежих тканей. Да, я подстёгиваю регенерацию и деление клеток, но растут они неравномерно, и заживает всё криво и косо. Сигурэ за несколько секунд убирает шрам.

— Что я делаю не так?

Она поморщилась:

— Пытаешься освоить слишком сложное заклинание, не обладая необходимой базой знаний.

— Например? — я занёс лезвия над ладонью. — Чего я такого не знаю, что нужно на этом уровне?

— Строение человеческого тела, например, — ответила целительница.

Отрицательно качаю головой:

— А вот и неправда. Пусть не во всех подробностях и деталях, но в целом я представляю себе, что такое — человеческое тело.

Она выразила скепсис:

— Нда? А то, что тело состоит из очень маленьких… Кирпичиков, живых и существующих по своим законам.

Я закатил глаза:

— Ага, из клеток. Причём клетки бывают разные, создают ткани, из которых уже состоят кости, мышцы и кожа. А есть клетки крови, причём разные, одни несут воздух, другие выполняют функцию естественной защиты.

Сигурэ удивилась. Но куда сильнее удивилась Соня, даже удивлённо подняла свою ладонь и попыталась что-то на ней рассмотреть.

— Они очень маленькие, милая. Нужны специальные оптические приборы, чтобы хоть что-то рассмотреть, — пояснил я, перед тем как снова вернуть внимание Сигурэ. — Заклинание симулирует естественный процесс деления, не принуждает живые клетки делится, а создаёт новые клетки из магической энергии. Эти созданные клетки и становятся материалом для заживления ран. Чего ещё я не знаю?

Сигурэ опешила.

— А… эм… Так. Всё верно. Да. Тогда давай попробуем ещё.

Ощутимого результата мы так и не достигли, разве что заклинание получалось у меня всё быстрее. Благо оно не было сколько-нибудь сложным в плане создания и применения. Сигурэ, делясь своим опытом, рассказала, что долго не могла сформировать в воображении образ клетки, получающей магическую стимуляцию и создающей дубликат, физически оставаясь неизменной. Не могла представить сам процесс, и потому достаточно долго мучилась. В конечном счёте дядя показал ей микроскоп и жизнь маленьких клеток в растворе. У меня же с представлением процесса деления не было вообще никакой проблемы, я это видел на экране монитора в прошлой жизни. Проблема лежала в какой-то другой плоскости.

Всё это было вчера. Иронично. Вчера не было войны, а может, уже и была, но мы о ней просто не знали. С момента оглашения начала военных действий меня не покидает ощущение, что этот момент является какой-то вехой в моей жизни. Будто бы даже большей, чем Кровавая Ночь, хотя, казалось бы, для меня именно восстание отступников стало кульминацией перемен. Но предчувствие говорит другое. Будто Кровавая Ночь не была моей войной. А эта — будет.

— Я поняла, в чём дело! — крикнула Сигурэ, стоявшая у нашей двери.

— И тебе привет, — вздохнул я.

Соня тоже вздохнула, и, подумав, заговорила:

— Привет, Сигурэ. Можно тебя попросить?

Целительница удивилась.

— Ну… Попроси.

— Исчезни, — прямо и в лоб сказала Соня. — Без обид, но мы сейчас услышали, что началась война.

Сигурэ не столько обиженная, сколько удивлённая, кивнула:

— Ага, мне тоже рассказали. Но…

— Мы никуда не пойдём, — продолжила Соня, не обращая внимания на ответ целительницы. — Просто побудем вдвоём. Мы, как вселились, ни одного дня не провели наедине. Понимаешь?

— Оу, — да, она поняла, кивая в подтверждение. — Ага.

Вопросительный взгляд на меня. И, так-то у меня были планы на этот день, но интонации в голосе Сони намекали, что она не отнесётся с пониманием к моему отказу провести этот день с ней. И потому я вынужден кивнуть: