Ваш скандальный нрав - Лоретта Чейз

Ах, какие у него длинные ноги! Интересно, видела ли она хоть когда-нибудь живого человека такого высокого роста? Или он просто кажется ей очень высоким, потому что она смотрит на него снизу вверх?

Его лицо с точеными мужественными чертами на первый взгляд показалось Франческе красивым, а его выражение было столь непроницаемым, что больше подошло бы лицу мраморного изваяния. Однако его чопорная бесстрастность как-то не вязалась с копной кудрявых черных волос, спадающих на лоб мокрыми прядями.

Франческа похолодела, потом ее обдало жаром, спустя мгновение ее вновь зазнобило, а затем опять стало жарко. И все это время ее голова шла кругом, она лихорадочно пыталась понять, что же произошло, почему мир вдруг закружился вихрем перед ее глазами, что здесь делает этот богоподобный человек, который с такой легкостью переходит с одного языка на другой?

Она взглянула на руку, которую он ей протянул. Теперь рука была опущена вниз – длинная сильная рука, которая несколько мгновений назад превратила огромного здоровяка в неподвижную тряпичную куклу. Он выбросил этого громилу в канал с такой легкостью, с какой мог бы выбросить крысу…

Франческа с трудом подняла глаза на его лицо – такое безжалостное и жестокое всего несколько мгновений назад. Он похож на водяного из ночного кошмара, который она отчаянно пытается забыть. Так пусть он вернется в свою среду обитания, пусть снова окажется там, где должен быть.

Но ведь он спас ей жизнь!

Кем бы и каким бы он ни был, он спас ей жизнь!

За все ее двадцать семь лет ни один мужчина ни разу не спасал ее!

«Кто вы? – хотелось закричать ей. – Как ваше имя?»

Вместо этого она сумела задать ему лишь самый нелепый из вопросов:

– Вы англичанин?

Джеймс уже решил, как ему следует себя вести, однако к подобному сценарию не был готов.

– Совершенно верно, – кивнул он.

Франческа невидящим взором посмотрела вокруг себя.

– Я не понимаю, – проговорила она. – Кто они такие? Почему напали на меня?

Она говорила хриплым голосом, и Джеймс понимал, что при более ярком свете он увидел бы на ее шее темные следы от жирных пальцев напавшего на нее мужчины.

Джеймс почувствовал, что его вновь охватывает ярость – такая же безумная, как та, что владела его существом всего несколько мгновений назад.

В самом деле безумная.

Да, он человек темпераментный, горячий. В конце концов, он наполовину итальянец.

Однако эмоциям, да и вообще любому чувству, нет места в его работе. Люди с горячими головами чаще всего проигрывают, теряют пальцы и конечности. Их бросают на съедение крысам в какие-нибудь грязные канавы, хоронят живьем или оставляют связанными под обжигающими солнцем пустыни. Существуют тысячи способов уничтожать таких людей, и конец их всегда плох; очень редко горячие парни умирают быстро и безболезненно.

«Успокойся, – твердил он себе. – Подумай».

Совершенно очевидно, что сама Франческа и не подозревала об опасности. Правда, он тоже не подозревал о ней. Его начальство даже не намекнуло на нее. Она ничего не понимает. И он тоже.

Впрочем, это далеко не первый раз, когда ему рассказывают лишь часть правды.

По их словам, все всегда должно происходить очень просто. «Раздобудь письма», – сказали ему. А на самом деле он всегда оказывается в mare di merda – в море дерьма.

Джеймс осмотрелся по сторонам.

– Ни малейшего намека на предполагаемых убийц, насильников, воров или кто они там такие, – пробормотал он. – И лодки их не видно. Надеюсь, если мне повезло, они утонули.

Он уж не стал говорить ей, что это вовсе не было везением.

Джеймс не сказал Франческе, что ему следовало быть более предусмотрительным.

Ему следовало действовать иначе и использовать другие приемы против мерзавца, которого он буквально оторвал от нее. Его надо было оставить в живых, связать и задать несколько вопросов. Наверняка расследование помогло бы что-нибудь прояснить.

Но эта свинья хрюкала над ней, пытаясь ее сожрать, терзала ее, собиралась надругаться над ней, к тому же она наверняка была заражена всяческими паразитами и грязными болезнями.

Джеймс напал на него, как обезумевший зверь.

В результате один сбежал, хотя была надежда на то, что он умер, а другой покоится сейчас на дне канала.

Отвратительная работа. Нехороший пример для Дзеджо.

Но что сделано, то сделано. Исправить уже ничего нельзя.

Джеймс напрягся, увидев две головы, неожиданно появившиеся на водной поверхности. В одном из вынырнувших он узнал Уливу.

– А вот и ваши друзья, – промолвил он. – Я догадывался, что они вскоре появятся.

Все произошло очень быстро, буквально за одну-две минуты.

Джеймс видел ее гондольеров еще прошлой ночью и пришел к выводу, что этим людям можно доверять. А вот нападавшие, похоже, об этом не знали.

Впрочем, теперь уже не важно, что именно знали, а чего не знали мерзавцы. В любой ситуации Джеймс не мог оставить дело ее спасения на гондольеров.

Потому что не исключено, что он слишком поздно пришел ей на помощь. Для того чтобы кого-то убить, много времени не нужно, это было ему хорошо известно.

Джеймс стал наблюдать, как двое крепких гребцов забираются в гондолу.

– Быстро доставьте леди домой, – приказал он им. – И обязательно дайте ей выпить бренди.

Джеймс подошел к борту лодки. Течение отнесло гондолу от респектабельных кварталов – не то чтобы очень далеко, но это был уже не Большой канал, а небольшой боковой канал. Джеймс совсем промок. Его теплый и уютный дом близко, надо лишь доплыть до него. А холодная вода хорошо взбодрит его.

Ему было необходимо уйти с гондолы. Джеймс был недоволен своим поведением в этот вечер. А ведь он все спланировал заранее – их встречу и то, как будет вести себя.

Он приготовился нырнуть.

– Куда же вы?! – воскликнула она. – Где ваша лодка? Не собираетесь же вы плыть по каналу?! Нет, погодите! Я даже не знаю, кто вы!

Повернувшись, Джеймс посмотрел на ее побледневшее испуганное лицо. И вспомнил, какой высокомерной была ее осанка, когда она отвернулась от него в кафе. Вспомнил ее смех, суливший нечто грешное, ее улыбку – улыбку самого сатаны.

Внезапно он ощутил резкую боль утраты, хотя ему было нечего терять. Однако он все же неохотно развернулся к ней лицом.

– Я тот самый парень, который живет на противоположной стороне канала, – сказал он.

Час спустя

Сосед Франчески оказался выше, чем она предполагала, наблюдая за его силуэтом в окне. И она даже представить себе не могла, до чего он хорошо сложен.

В это мгновение его высокая худощавая фигура виделась ей не в столь выгодном свете, как это было совсем недавно. Но память Франчески все еще хранила ту картину, отчего ее бросало то в жар, то в холод, когда, умывшись и переодевшись в сухую одежду, она принимала его в маленькой гостиной, в которой обычно встречала лишь близких друзей.