With the sun - MarInk

- Сорок баллов со Слизерина за попытку срыва урока и оскорбление учеников другого факультета, - сказал Гарри ровным голосом, страстно желая лишь одного - исчезнуть отсюда куда-нибудь (например, к Драко под крылышко…) и не ввязываться в это дело больше никогда. Не будь всё того же зелья, за которое гриффиндорец уже успел по три раза восхвалить и проклясть небеса и Снейпа, могла бы сработать стихийная магия Гарри, и он против воли своего разума аппарировал бы к чёрту на кулички. - Двадцать баллов с Гриффиндора за оскорбление учеников другого факультета.

- А теперь продолжим урок, если никто не возражает - добавил Гарри сквозь зубы (кажется, эта фраза становилась его фирменной). На этот раз никто не рискнул раскрыть рот без разрешения; даже слизеринцы. - Кто продемонстрирует мне своё умение вскрывать щиты? Мистер Забини?

Слизеринец мигом потерял свою наглую ухмылку и даже, кажется, сбледнул с лица. Щиты Гарри Поттера - ещё когда он действовал под именем Паркера - не мог вскрыть ни один ученик. Разве что Поттер сам позволял ученику сделать это, чтобы продемонстрировать, как можно обезоружить/ошеломить/связать/парализовать вскрывшего щит и думающего наивно, что на этом его труды закончились, противника. И никому из тех, кому «посчастливилось» поработать в паре с преподавателем, не уходил на своё место целым и невредимым. Самые везучие слегка дымились и прихрамывали, самые неудачливые теряли сознание прямо там, где стояли, и получали, как следствие, неуд за урок. И, как правило, к профессору Поттеру/Паркеру невозможно было придраться: он не проделывал с учениками ничего, выходящего за рамки школьной программы.

Гарри усмехнулся и поманил Забини пальцем. Слизеринец судорожно сглотнул, обречённо встал и побрёл к Гарри со скоростью похмельной улитки.

Ну, это действительно была уже не проблема Гарри.

Успешно изничтожив морально седьмые курсы, а после них - третьи курсы Рэйвенкло и Хаффлпаффа, Гарри вновь стребовал со Снейпа порцию Зелья и отправился к Люциусу на урок.

- Добрый вечер, мистер Поттер, - холодно поприветствовал его Люциус. - Вы занимались дома?

Гарри замялся. Врать он не умел, но упражнений не делал: готовил завтрак для Драко. На это у непривычного к кухонным хлопотам гриффиндорца ушло столько времени, что он едва успел аппарировать в Хогвартс.

- Понятно, - констатировал Люциус, уяснив, что Гарри ушёл в глухую несознанку. - Кажется, Вам было необходимо научиться управлять своей силой. Каким образом Вы собираетесь это сделать, если не можете контролировать самого себя даже в такой малости?

- У меня времени не хватило, - буркнул Гарри, опуская глаза в пол. На тёмно-сером каменном полу мелко подрагивали два зеленоватых пятна света, исходившего из глаз.

- И чем же Вы были так заняты? - Люциус просто источал насмешку и иронию.

- Готовил для Драко завтрак в постель, - бухнул Гарри чистую правду, решив, что терять ему уже нечего.

Люциус поперхнулся следующей репликой, издав вслух только нечто вроде «Угхмфф». Похоже, чистосердечное признание гриффиндорца застало его врасплох.

- Один-один, мистер Поттер, - сказал он наконец. - Вы заставили меня потерять самообладание. Теперь, пожалуй, лучше всего заняться уроком.

- Драко был очень расстроен, когда узнал о Вашей смерти, - кинул реплику Гарри, беря в руки свиток с упражнениями йоги.

- Это всего лишь лишний раз доказывает, что он плохой сын, - бросил Люциус. - Начинайте с позы Тадасана6, мистер Поттер.

Гарри послушно встал в указанную позу.

- Почему плохой? - не понял гриффиндорец.

- Хороший Малфой никогда не показывает своих чувств посторонним, - с прохладцей объяснил Люциус. В интонациях его глубокого баритона явственно проскальзывало «только идиоту, синонимично - Вам, м-р Поттер, надо объяснять очевидные вещи вслух». - Я ему не посторонний! - нашёл брюнет новый аргумент, старательно дыша со счётом. - Я его люблю, и он меня любит!

- Это не имеет никакого значения, мистер Поттер, - тихо ответил Люциус, и его глаза превратились в серые омуты - грозовые тучи. Того и гляди, полетит молния-другая. Гарри даже напрягся, но напомнил себе, какой он теперь, вообще говоря, крутой (при желании он мог бы походя размазать по стенке десяток Люциусов и не устать, но штука была в том, что он учился как раз тому, чтобы так не делать), и немного расслабился. - Любовь - это последнее, на что ориентируется истинный Малфой, выбирая спутника жизни.

- А на что он ориентируется в первые очереди? - неуёмное гриффиндорское любопытство заставляло Гарри продолжать расспросы.

- На перспективность брака в финансовом и политическом смысле. На знатность рода будущей жены и её внешность. Ни один чистокровный волшебник не может позволить себе быть гомосексуалистом всегда

- Почему? - задавая вопрос, Гарри уже догадывался, почему, но ему требовалось услышать свои смутные подозрения оформленными вслух.

- Потому что мы должны продолжать наш род. Чистая кровь драгоценна и редка. Тот, кто не оставляет наследника, именуется предателем крови. Он становится изгоем в среде аристократии.

Вздрогнув, Гарри ощутимо стукнулся плечом о стену, у которой стоял.

Определённо, ему было ещё учиться и учиться самоконтролю.

- Теперь поза Триконасана, мистер Поттер.

- А… предатели крови… они подвергаются какому-нибудь… преследованию? Или их просто больше не зовут на вечеринки?

- Ваши формулировки… - пробормотал Люциус. «Сам знаю, - раздражённо подумал Гарри. - Не дай Мерлин, сейчас ещё и диспут по проблемам риторики устроит…» - Каждый чистокровный волшебник вправе презирать предателя крови. Слово, данное ему, не обязательно сдерживать. И да, вся светская жизнь - как Вы выразились, вечеринки - навсегда пропадает для предателя крови. Обрывается всякое общение с теми из чистокровных, кто когда-то считался хотя бы шапочным знакомым. Предатели крови - низшая каста, хуже магглов. Поэтому за всю историю магии предателей крови было очень мало. Как правило, чистокровный сначала обзаводится наследником и только потом устраивает свою личную жизнь.

- Звучит нелепо, - пробормотал Гарри автоматически, занятый мыслями о Драко.

Драко - предатель крови? Из-за него, Гарри? Он ведь разорвал контракт с Паркинсон… И теперь каждый ублюдок вроде Дерила Забини считает себя вправе вести себя свысока с Драко… с нежным, преданным, порывистым, чувствительным и чувственным Драко…

- Мистер Поттер. Мистер Поттер!!

- А? - очнулся Гарри.

- Гриндевальда за бока [«Интересная поговорка…»]! - раздражённо сказал Люциус. - Кажется, я не говорил Вам начинать медитировать - это во-первых. Во-вторых, Ваши интенсивные раздумья перебили всё стеклянное и керамическое, что было в комнате.

Упс.

Гарри быстро обежал комнату взглядом. Мелкие осколки сверкающим ковром устилали пол. На левой щеке Люциуса было три пореза.

Ещё раз упс. Что тут ещё скажешь.

- Простите, - покаянно сказал Гарри.

- В-третьих, - продолжал Люциус, не обращая внимания на вставки от Гарри, - я уже два раза велел Вам сменить позу на Парсваконасана. Ваш мыслительный процесс всегда сопровождается спонтанной глухотой?

Гарри мучительно покраснел и послушно согнул колено, становясь в указанную позу.

- Скажите, мистер Поттер, - всё ещё слегка раздражённым тоном вопросил Люциус; тон лишь показывал степень недопустимости поведения Гарри и ни в коем случае не подлинные эмоции Малфоя-старшего, - Вы имеете хотя бы приблизительное понятие об очищении разума?

Гарри послушно собрал мысли в кучку, что не так-то просто сделать, когда твои голова и шея вытянуты параллельно полу; в таком положении, по всем законам земного притяжения, собранные в кучку мысли должны выпадать через обращённое к полу ухо.

- Немного, - честно признался он. - Профессор Снейп учил меня Окклюменции на шестом и седьмом курсах.

- Северус… - протянул Люциус задумчиво.

«Пожалуйста, пусть то, что я подумал, будет неправдой, - холодея, подумал Гарри. - Я-то ладно, а вот как бы перенёс Драко новость, что его отец не только жив, но и крутит роман со Снейпом!! С его же [Драко, а не Люциуса] крёстным отцом!!!».

Тут Гарри почувствовал некое вкрадчивое шевеление в мыслях; не будь он так взвинчен своим подозрением, он бы и не заметил этого, сочтя шевеление своим собственным. Но оно явно не было таковым. Люциус. Проверяет умение Гарри защищать свои мозги от желающих узнать последние новости напрямую, не прибегая к вербальному способу коммуникации, так сказать. «Шиш тебе!», - панически подумал Гарри и одним мощным усилием перегородил разум настоящей Великой Китайской Стеной. Не дай Мерлин, Люциус прочёл бы, о чём он тут только что думал… Гриффиндорец почувствовал, что опять краснеет. «Да твою же ж мать!».

Бряк! Погрузившись в свои размышления и защиту своего права на частные раздумья, Гарри утерял всякий контакт с собственным телом, и оно предательски не удержало равновесия. Ни на минуту без присмотра оставить нельзя!!