Испытание - Елена Богатырева

Дина попыталась поговорить с дочерью.

– Я хотела спросить. Может быть, это не кстати… Тебе уже двадцать три…

Дочь смотрела сквозь нее, и Дина никак не могла подобрать нужных слов.

– Мама, я не люблю мужчин, если ты об этом.

– В каком смысле? – перепуталась Дина.

– Не в том – усмехнулась Виктория. – И этот разговор действительно не кстати. Я работаю.

«Однако как быстро она поняла меня», – подумала Дина, закрывая дверь в комнату дочери.

Пройдет год или два, рассуждала она, оставшись одна, появится какой-нибудь вертопрах и вскружит дочери голову. Тогда ее снова бросят. На этот раз – дочь. В висках застучало, Дина обхватила ладонями лицо. Этого нельзя допустить.

Права на первый роман Вики принадлежали ей.

Второй и последующие договора она тоже подписала на себя, объяснив Виктории, что тем самым снимает с нее ненужные хлопоты посещения налоговой инспекции и прочие формальности. Новую квартиру Дина тоже записала на свое имя. Вика не возражала. Даже не поинтересовалась ни разу…

Когда Вике исполнилось двадцать четыре, она случайно на улице встретила школьную подругу Милу Семину и затащила к себе, чтобы познакомить с мамой. С тех пор у них с Милой завязалась дружба. Правда, сама Мила больше к Рубахиным не заглядывала, что Виктория объясняла ее крайней застенчивостью, а вот Вика навещала ее почти каждую неделю, по субботам…

«Милочкины субботы»… Виктория рассказывала о них маме подробно, если та интересовалась. Гуляли по городу, смотрели телевизор, были в салоне красоты. И непременно – милые подробности: массажистка попалась на редкость болтливая, в течение получаса успела пересказать всю свою биографию…

«Вика! Это так занятно! Не хочешь использовать это в своем следующем романе?» – «Разумеется, мамочка…» Конечно она использует это, потому что сама придумала. Потому что не было никакого салона и никакой болтливой массажистки тоже не было. Да и Милочка Семина сто лет уже как укатила в тьму-таракань за мужем-прапорщиком. На следующий же день укатила, после их встречи. Может быть, письма пишет своей известной однокласснице. Только письма приходят на старую квартиру, а мама, когда переезжали, велела их почту уничтожать: столько развелось поклонниц у Виктории…

По субботам Вика выходит на улицу, находит укромное местечко и превращается в другую девушку.

Это так просто, было бы желание. Хороший парик, цветные линзы. И вот уже тоненькая брюнетка с большими карими глазами танцует в каком-нибудь ночном клубе. Она совсем не прочь познакомиться с бесшабашным коллекционером легких побед…

Да, она похожа на отца. Во всем. «Милочкины субботы» нужны ей как воздух. Она не ищет большой любви. Она знает, большая любовь – ее собственное изобретение. Таковой на свете не случается.

Она знает, мужчина – существо ненадежное. Вегетативные муки, когда заживо делится целое на двое – не для нее. Мужчина ей нужен лишь на ночь. С субботы на воскресенье. А в воскресенье, лишившись сил физических, но напитавшись силами сатанинскими, она вернется домой окрыленная и засядет за работу, которая единственная и составляет суть ее жизни. В любви смысла почти нет, но она придумает его для других женщин, уж коли его нет в природе, она заставит их поверить в большую любовь. И кто знает, может быть одна из них ее и встретит когда-нибудь. Ведь каждое правило предполагает исключение…

После похорон прошло около месяца, когда вернувшись из издательства, Вика услышала на кухне голоса. Дина совсем недавно завела с Викой разговор о том, что деньги непременно куда-то нужно вкладывать, и посетовала на то, что нет рядом «дельного» человека, способного дать разумный совет. Судя по всему, теперь она такого человека нашла. Виктории вовсе не хотелось участвовать в выяснении что, где и сколько можно заработать. Пусть мать сама решает. Тем не менее она заглянула на кухню, чтобы поздороваться. Скороговоркой произнесла: «Здравствуйте!» – и только тогда разглядела гостя.

Это был тот самый молодой человек, которого она видела на похоронах рядом с Ирочкой. Тогда он, кажется, позабыл где находится, потому что не сводил с Вики глаз. Даже когда Ирочка уцепилась за его рукав и что-то стала говорить ему на ухо, он, должно быть, не слышал. Вика помнила, что он подал матери платок, и еще помнила, что взгляд у него тяжелый, и от этого взгляда мурашки ползут по коже. Собственно как и сейчас…

– Познакомься Виктория, это Вадим.

Она поспешно кивнула, приготовившись ретироваться к себе. Но Вадим уже стоял рядом, целовал руку, а потом, не отпуская руки, говорил о ее романах и вел ее за собой к столу. Он усадил ее и, не давая Дине открыть рта, вкратце пересказал суть разговора с Диной.

Вика не слушала. Прозрачный лед чужих глаз вел с нею совсем другой разговор. Она задумчиво кивала. Да не тем предложениям, которые делал Вадим вслух. Другим, молчаливо просачивающимся в каждую клеточку ее тела.

Тут вмешалась Дина, предложив поужинать.

На столе возникла запотевшая бутылка шампанского, крабовый салат, красиво упакованные закуски. Одного взгляда на мать Вике хватило, чтобы оценить насколько дорог ей этот гость. И понять – почему дорог…

«Ах, мама, мама! Почему бы тебе не успокоиться со своей местью? – думала Вика. – Ты сама виновата… Теперь не плачь!»

С этой минуты Виктория пропала…

Глава 8

Вадим вошел в их жизнь раз и навсегда. Тогда они еще не чувствовали этого. Он явился снова и увез мать и дочь в свой клуб. Дине предстояло решить, стоит ли вкладывать деньги в начинание молодого человека.

«Летучая мышь» – вывеска не была яркой и привлекательной. Дина пожала плечами, бросив несколько критических слов о рекламе. Виктория шла следом за матерью, предчувствуя что-то необычное…

Первое помещение предназначалось для охраны. Двое крепких ребят вскочили, как только открылась дверь. Здесь была собрана самая современная техника, двенадцать мониторов позволяли видеть все внутри и на улице. Вадим предложил Дине с Викторией взглянуть на экраны: ремонтные работы велись полным ходом. Вика заинтересовалась мельтешением миниатюрных людей: повсюду сновали крохотные рабочие в синих комбинезонах, похожие на муравьев, художники, занятые росписью, сидели вдоль стен неподвижно, как мухи, а молодые люди, выглядевшие словно братья-близнецы, контролирующие работы и беспрестанно переговаривавшиеся по рациям, напоминали черных жуков.

Из помещения охраны они попали в маленький бар, расписанный странными знаками, отдаленно напоминающими иероглифы. Рисунки перемежались с драпировками серого шелка. Рабочие устанавливали мраморную стойку причудливой изогнутой формы. Внимательно изучив стены, Дина спросила: