Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа - Николай Куликов

Когда шестерка агентов один за другим приземлялась на поляне, их встречал Петр Раскольников; в его сотрудничество контрразведчики уже верили и «сюрпризов» от него не ждали. Раскольников деловито залил костры дождевой водой из канавы на краю поляны, потом прокричал пароль и подошел к десантникам. Они уже успели отстегнуть и собрать парашюты и теперь, настороженные и с оружием на изготовку, сгруппировались в центре поляны.

Смершевцы не слышали, о чем они говорили со встречающим, но было видно: агенты очень возбуждены и сильно нервничали — один из них вдруг схватил Раскольникова за ворот, что-то прокричал ему в лицо и толкнул так, что тот повалился на землю, потом вдруг дико заорал:

— Гады! Волки позорные!

Да так, что всему оцеплению было слышно. И сразу открыл огонь из автомата — сначала в Раскольникова, потом по периметру поляны. За ним беспорядочной стрельбой отозвались остальные десантники и попытались начать отход в сторону лесной опушки.

«Вот ведь сволочь уголовная!» — успел подумать Миронов, услышав «феню»; немцы не брезговали и такими подонками и активно вербовали для забросок на советскую территорию.

В ответ на огонь вражеских агентов зазвучали выстрелы со стороны красноармейцев, и завязался жаркий бой. Не исключено, что кто-то из парашютистов еще с воздуха заметил засаду, а может быть, они что-то почувствовали в поведении Раскольникова, «раскрыли» его (или он сам «раскрылся» — пока об этом можно было только гадать). Окруженные абверовцы вели упорный бой: они были прекрасно подготовлены и вооружены, не желали сдаваться и даже пытались организовать круговую оборону. К счастью, развернуть рацию им не удалось: вместе с радистом ее разнесло первым же выстрелом из миномета. С немецкого самолета, скорее всего, бой не увидели — когда он начался, «Юнкерс» был уже далеко. Самое поганое обстоятельство обнаружилось позже, когда оперативники нашли седьмой (не грузовой!) парашют и поняли, что один агент-парашютист все-таки ушел! Дело усугубилось тем, что пятеро из шести десантников, окруженных на поляне, были убиты, а шестой тяжело ранен и находился без сознания — то есть некому было сообщить хотя бы приметы исчезнувшего «Седьмого», как его мысленно окрестил Горобец.

Подполковник пребывал в самом скверном настроении: организовать немедленное преследование не удалось, служебные овчарки след не взяли — видимо, была насыпана какая-то дрянь. Плюс ко всему среди личного состава обнаружились потери после боя: был убит сержант, а два рядовых бойца тяжело ранены. Утром, когда усталые контрразведчики вернулись в отдел, состояние у всех было подавленное…

К десяти утра в кабинете Горобца остались двое: сам начальник отдела и его заместитель Миронов. Остальных оперативников, задействованных в ночной операции, в том числе Горячева с Гороховым, отправили отдыхать до двенадцати дня — больше не позволяла оперативная обстановка. Надо было организовывать и проводить розыск сбежавшего вражеского парашютиста. Кстати, он уже фактически начался, и сейчас именно эту тему обсуждали офицеры.

— Говорил с генералом Орловым. Мне приказано в самой категоричной форме: любой ценой разыскать и захватить вражеского агента! Живым или мертвым! — Горобец подошел к окну, с минуту молча смотрел куда-то на улицу, потом повернулся к майору. — Сказал, что дает трое суток, — в случае невыполнения отвечу головой, вплоть до суда военного трибунала!

— Ориентировки уже разосланы райотделам милиции, военным комендатурам и органам госбезопасности по Смоленску и области. Обращено особое внимание линейных отделов НКВД на железнодорожном транспорте. Наши оперативно-разыскные группы, усиленные внутренними войсками, уже осуществляют патрулирование вероятных направлений ухода вражеского агента из квадрата 72. На дорогах выставлены посты, а также…

— Прекратите, майор! Вы не на ковре у высокого начальства, а мы-то с вами понимаем: опытный абверовский агент — а мы не должны считать, что противник глупее нас, — без труда обойдет эти наши посты и патрули! Посмотри на карту, Николай Петрович, — тут сплошь глухие леса! Нам неизвестны ни приметы разыскиваемого, ни цели заброски этой группы! Лично у меня сейчас вся надежда на оставшегося в живых парашютиста. Кстати, ты звонил в госпиталь — его ведь туда увезли?

— Так точно, Юрий Иванович! Он по-прежнему без сознания, но с ним попеременно дежурят двое толковых ребят-оперативников и, если заговорит, сразу дадут знать!

Горобец, который на протяжении всего разговора продолжал стоять у окна, устало присел на стул и покрасневшими от бессонной ночи глазами посмотрел на майора: чувствовалось, что истекшие двое суток и особенно прошедшая ночь изрядно его вымотали.

— Вот что, Николай Петрович, передай в госпиталь, если агент очнется и заговорит — пусть будят меня немедленно. А сейчас нам с тобой надо отдохнуть хотя бы пару часиков. Иди, майор!

— Слушаюсь, товарищ подполковник!

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Спецсообщение по «ВЧ»

Управлениям контрразведки «Смерш» фронтов и военных округов.

Из агентурных источников стало известно, что руководством спецслужб гитлеровской Германии (6-м управлением РСХА и военной разведкой абвер в его составе) резко активизирована работа по проведению терактов против высших руководителей Советского государства — в том числе против Верховного главнокомандующего Вооруженных сил СССР маршала И. В. Сталина.

3 октября с. г. в 21 час находящийся на Красной площади г. Москвы человек, одетый в форму майора Красной Армии, открыл огонь из двух пистолетов по выехавшей из Спасских ворот Кремля правительственной машине. Автомобиль был бронированным, и находящийся внутри нарком и член Государственного Комитета Обороны А. И. Микоян не пострадал. Охрана Кремля и Красной площади вступила в огневой контакт с террористом, который подорвал себя гранатой и, не приходя в сознание, скончался на месте. При убитом обнаружены безупречно изготовленные фиктивные документы офицера военной комендатуры Кремля майора Зубова Н. Ф., которые позволили ему беспрепятственно миновать все посты охраны и находиться в момент покушения у Спасских ворот. Есть данные о подготовке и возможной попытке проведения в период октября — ноября с. г. теракта в отношении Председателя ГКО И. В. Сталина.

Москва, ГУКР («Смерш»)

Шифротелеграмма

Смоленск, Горобцу.

На запрос №… от 04.10.44

Сообщаем установочные данные по задержанным немецким агентам-парашютистам:

1) Раскольников Петр Ильич, 1915 г. р., бывш. военнослужащий Кр. Армии, рядовой, бывш. член ВЛКСМ;

2) Ярыгин Иван Иванович, 1909 г. р., бывш. военнослужащий Кр. Армии, рядовой, беспартийный;

3) Зотов Фома Константинович (убит при задержании), 1893 г. р., из белоэмигрантов, бывш. поручик-белогвардеец, старший абвергруппы.

Проходили учебу в Кенигсбергской разведшколе абвера. Раскольников П. И. и Зотов Ф. К., кроме того, прошли спецподготовку на базе «Фриденталь» под руководством штурмбаннфюрера СС Скорцени О.

В связи с тем, что диверсионное подразделение Скорцени во Фридентале представляет для нас существенный интерес, Раскольникова П. И. направить в распоряжение ГУКР («Смерш») в г. Москву спецрейсом самолета не позднее завтрашнего дня. Соответствующие указания полковнику Зорину А. И., командиру базирующегося на аэродроме г. Смоленска 386-го полка военно-транспортной авиации, отданы.

Принять меры к исполнению. Об исполнении доложить.

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Шифротелеграмма

Москва, Барышникову.

Сообщаем, что 06.10.44. Раскольников П. И. при встрече им вражеского десанта в р-не г. Смоленска (по указанию органов контрразведки «Смерш») убит в результате боестолкновения.

ГЛАВА 5

Яковлев Александр Николаевич, агент абвера (агентурная кличка Крот)

6 октября 1944 г., Смоленская область.

…Я проснулся внезапно, словно кто-то невидимый разбудил меня: уже давно натренировался спать ровно столько, на сколько давал себе внутреннюю установку. Вот и сейчас: очнулся точно через два часа, как и планировал, хотя перед этим устал смертельно — шесть часов без остановки почти бежал по ночному лесу, уходя от засады смершевцев на той злополучной поляне. Скорее всего, из моих парней никто не уцелел: перед вылетом на задание как старший я просматривал их личные дела и твердо знал — рассчитывать на прощение чекистов им не приходится…

Конечно, я понятия не имел, что случилось с той тройкой агентов, которая должна была нас встретить, и не мог точно сказать, кто же нас предал: они или «утечка» информации шла издалека, из разведцентра абвера.