Я! Еду! Домой! - Андрей Круз

— А почему они не должны летать? — поинтересовался Том. — Что-то сообщали?

— Нет… — Марк задумался. — Будь я проклят, если в чем-то уверен, просто мне кажется, что пока в нашем борделе пожар, самолеты летать не должны.

— Кстати, ты не слышал, что случилось у нас на аэродроме? — спросил его Том.

— Говорят, что там была какая-то драка, которая закончилась стрельбой. И пуля угодила куда-то, куда ей не следовало попадать. По слухам, человек двадцать обгоревших оттуда увезли в госпиталь.

— Гобблеры? — спросил Том.

— А кто же еще? — пожал плечами Марк. — Вчера их еще никто не узнавал, я думаю, вот и не поняли, что же на самом деле случилось.

Я подумал, что это не совсем здорово, если тяжелораненых везли в госпиталь. Потому что госпиталь совсем неподалеку от аэропорта, и если они начнут умирать… Мы сами только что убедились, что восстать из мертвых может не только укушенный. И тогда мне могут перекрыть подъезд к аэропорту. Потому что госпиталь находится прямо за ним. Тогда, что я здесь-то лясы точу?

— В любом случае мне стоит проверить. — сказал я и быстро натянул шлем на голову, после чего взялся за перчатки.

Хотя стоять в компании еще двух вооруженных мужиков куда комфортней, чем ехать в неизвестность, но мне надо лететь.

Взревел мотор, я топнул ногой по педали переключения передач, и дернул с места, чуть приподняв переднее колесо, миновав по пути стоящего на лужайке и сосредоточенно щурящегося на мобильный телефон адвоката Бирмана. Точно ведь, пытается вызвать полицию, сволочь такая. У меня даже мелькнула на уровне подсознания мысль, что в такие суетные и опасные времена никто и не заметит, что некий адвокат Бирман получил пулю в голову, вовсе не будучи при этом бродячим мертвецом.

Шоссе номер восемь в сторону Юмы было почти пустынным. Навстречу мне несколько раз проезжали машины, или явно торопящиеся, или наоборот, едущие слишком медленно, словно висящее в воздухе напряжение заставляло людей действовать отлично от обычных своих привычек. Кто-то бежал, а кто-то крался.

Впрочем, я тоже ехал не торопясь, куда медленней обычного. Обычно я люблю прокатиться с ветерком, насколько позволяет не слишком быстрый, зато заметно вибрирующий на высокой скорости «эндуро». А сейчас мне хотелось с максимальной вероятностью избежать всех возможных дорожных проблем, чтобы ничто не помешало добраться до аэропорта.

Почти сразу после выезда из Уэлтона дорога стиснулась с двух сторон невысокими, но вполне непроходимыми скалами, между которыми тянулась на протяжении примерно метров двухсот. Прямо на въезде в теснину раскинулся еще один трейлерный парк под названием Лигурта, а вот в самой теснине, к своему удивлению, я обнаружил полицейский кордон. Сразу три машины, две легковых и внедорожник, сверкая включенными маяками, частично перегораживали шоссе. За ними расположились несколько полицейских, или как их здесь называют — офицеров, вооруженных не только пистолетами, но и автоматическими М-4, и дробовиками.

Я подкатил ближе, но офицеры не обратили на меня не малейшего внимания. Все они смотрели в сторону Юмы, хоть на дороге не было ничего подозрительного, и когда я, сбросив скорость до десяти миль в час, проезжал между их машинами, один лишь махнул мне рукой, мол "катись, не задерживайся". Ну и славно. Не хватало застрять в какой-нибудь проверке, или обнаружить, что дорога перекрыта.

Проехав кордон, я снова выкрутил газ, и мотоцикл резво разогнался до допустимой скорости. А рисковать я все же не буду лишний раз. Есть у меня такое чувство, что рисковать еще придется, и достаточно много.

А что вообще происходит? Я как-то воспринял это все как данность, словно так и надо. А с какой стати вдруг мертвые начали подниматься? Слышал ли кто о подобном за всю историю человечества. Вот я, например, люблю историю. Всю жизнь читал книги о ней, но упоминания о поднимающихся мертвых не встречал. И если рассмотреть динамику происходящего, то началось все в Москве, судя по всему. Что это? Мои земляки прогневили бога до такой степени, или какие-нибудь военные доигрались с секретными вирусами? Или это была диверсия террористов, вырастивших вирус в зловещих лабораториях, которыми командуют талибы и всякие Усамы? Что это все значит?

Что-то у меня никаких теорий не возникает на этот счет, разве что периодически демонстрируемая по телевизору карта очень похожа на распространение эпидемии. Сначала появляются первые очаги, затем их окружают очаги поменьше, а где-то поодаль появляется, незаметно и словно случайно, еще два-три красных пятнышка, а потом уже эти пятнышки выбрасывают метастазы, а метастазы бывшие сливаются в одно кроваво-красное пятно, словно открытую рану на теле страны.

Дальше дорога, прямая как мои намерения, понеслась между полями, за которыми поднимались холмы, прикрывавшие от нескромных взглядов огромные пустые пространства военных полигонов. Черт, как же здесь много всего военного, и как при этом мало самих военных. Может быть, как раз сейчас они бы очень пригодились. Вроде у той же морской пехоты огромная база на Юго-востоке Юмы, а что на деле? Тренировочный авиаотряд с «Харриерами» и несколько вертолетов, технари и подразделение охраны. Им в случае проблем самих себя бы защитить, не говоря уже о городе.

Впрочем, «маринз» дали о себе знать. Откуда-то со стороны аэропорта прямо над дорогой прошел вертолет — вьетнамский ветеран «Хьюи», без всякого подвесного вооружения. Я могу в чем угодно разбираться плохо, но в одном я разбираюсь хорошо — в вертолетах. Мало того, что "крутил хвосты" «крокодилам» и «головастикам» аж четыре года, так еще и почитать про них любил. С картинками. Так что опознаю любой и с любого ракурса.

Снова замельтешили поля и апельсиновые рощицы, окруженные пыльными дорогами и узкими оросительными каналами, затем шоссе плавно перетекло в широкую улицу с номерным названием Тридцать вторая. У меня появилась в последнее время теория, что улицы под номерами сохраняются на всякий случай. Вот понадобится назвать улицу в честь, скажем, умершего президента, или что-то в таком духе, а она и уже готова, смени только цифры на имя.

Вот по ней то мне и удалось проскочить почти до самого аэропорта. Но на самом повороте на дорогу к терминалу, которая длинным овалом огибала автостоянку, стояли два военных «Хамви» и две полицейских машины. Всех подъезжающих останавливали и проверяли у них наличие билетов. Судя по всему, морская пехота решила обезопасить свою базу от праздношатающихся граждан.

Одетые в «цифровой» камуфляж морские пехотинцы с винтовками и в шлемах, как на картинках про Ирак, страховали нескольких полицейских в черной форме, проверявших билеты. Точнее не билеты, а вот эти самые распечатки о наличии таковых, которые каждый нуждающийся легко может подделать на любом принтере. Неважно, зачем это ему понадобится. Может быть, он встречать кого-то едет?

К моему удивлению, народу в аэропорт по местным меркам ехало немало, у поворота выстроился длинный хвост машин. Я пристроился к этому хвосту последним, и встал, опустив ноги на асфальт. Огляделся, заметил еще один кордон, гораздо солидней этого, расположившийся дальше по Тридцать второй улице. Военных там не было, но помимо обычных патрульных машин, стояли фургоны с буквами SWAT на черных бортах. А между машинами, за переносными рогатками с мигалками, стояли порядка двух десятков человек в черной «тактической» униформе, с автоматическим орудием в руках — преимущественно с пистолетами-пулеметами МР5. Все стояли спиной к нам, словно ожидая атаки с противоположной стороны. Кстати, именно в той стороне и расположен местный госпиталь. Совсем неподалеку. Не оттуда ли ждут? Госпиталь этот уже со вчерашнего дня мне опасения внушает.

Зато гораздо ближе к этому кордону, как раз у поворота на Четвертую улицу, расположился оружейный магазин Спрэга. Жаль, отсюда его не видно. Интересно узнать, есть возле него суета, или уже все раскупили подчистую? Ну почему я не стал получать «грин-карту»? Хотя, предложения Паблито на настоящий момент меня тоже устраивает. С легальным пистолетом в аэропорт меня все равно не пустили бы.

Очередь машин двигалась достаточно проворно. Уже через минуту я оказался в ее середине, а еще через пару минут сунул полицейскому с подковообразными усами свою распечатку рейса, достав ее из непромокаемого кармана мотоциклетной куртки, взамен чего удостоился разрешающего взмаха руки. И проехал, наконец, на желанную автостоянку перед терминалом.

Международный аэропорт Юмы вовсе не напоминал своих собратьев из больших городов, огромных, стеклянных, шумных, с непрерывными объявлениями по радио и шаттлами между терминалами. Тут все было намного проще. Как говорил великий комбинатор Остап Бендер: "Нет, это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже!".

Длинное, построенное по американскому обыкновению не пойми из чего на деревянном каркасе, неказистое здание привычно песочного в этих краях цвета, с газонами, представлявшими собой декоративные композиции из кактусов на красной земле. На стоянке перед ним, сейчас почти свободной, выстроились преимущественно пикапы и внедорожники. Мой мотоцикл смотрелся здесь как собака среди слонов.