Леди с Запада - Линда Ховард

— Вы знаете, — сказала она, когда он замолчал, — мне бы очень хотелось снова начать кататься верхом. Мы все этого очень хотим. Как вы думаете, нельзя ли подобрать лошадей для нас? У вас они великолепны! Разумеется, в том случае, если они не нужны для работы. Лучше вас никто не сможет этого сделать.

Виктория приветливо улыбалась, умело скрывая свои мысли и чувства, но майор вовсе не был внимательным наблюдателем, однако комплимент жены пришелся ему по сердцу.

— Конечно, дорогая, — он погладил Викторию по руке, — мне бы следовало самому об этом додуматься. Я поручу это дело Роперу, он настоящий знаток лошадей!

Эмма просияла, услышав ответ майора, а Селия просто подпрыгнула на стуле.

— Когда я потренируюсь и буду совсем хорошо держаться в седле, можно мне будет покататься на Рубио?

Майор расхохотался. До чего же глупа эта девчонка!

— Да ты никогда не научишься настолько хорошо ездить, чтобы кататься на Рубио. Ишь чего захотела! — Майор ужасно гордился Рубио и любил поговорить о нем. — Тебе следует кататься на спокойных лошадях, а жеребцы вроде Рубио предназначены для мужчин.

Личико Селин тут же погрустнело, веселые искорки в глазах исчезли, но она не возразила майору. Они опустила взгляд в тарелку и сделала вид, что, кроме еды, ее больше ничего больше не занимает. Виктория была рада, что майор так резко ответил сестре Она боялась, что Селия будет настаивать на своем и постарается покататься на Рубио, несмотря на ее предостережения. Она еще раз поблагодарила мужа за согласие и обратилась к Эмме, которая тут же умело поддержала разговор.

МакЛейн с гордостью оглядывал трех женщин, сидевших за его столом. Такие они воспитанные, такие красавицы. Майор был весьма доволен собой — он сделал правильный выбор.

Виктория постучала в комнату Селии, Однако ответа не последовало. Обеспокоенная, она вошла, надеясь найти сестру спящей, по комната была пуста. Сердце ее упало. Господи! Что могло случиться? За весь вечер Селия не произнесла ни слова, стараясь не показывать своей обиды, но от Виктории это не умылось. Она поспешила в комнату к Эмме, надеясь застать Селию, но напрасно.

Эмма уже готовилась ко сну и встретила сестру в ночной рубашке. Она тоже не видела Селию и думала, что та давно уже спит. Узнав в чем дело, она стала поспешно одеваться.

У Селии с детства выработалась привычка отыскивать в доме или в саду укромные уголки и прятаться там в минуты огорчений. Спальня никогда не была ее прибежищем. Дома, в Огасте, Викторию это нисколько не беспокоило, но здесь — совсем другое дело.

Конечно, Виктория все помнила. В каких только местах не находила убежище Селия! Бывало, она укрывалась на чердаке, в туалете, в куче соломы, в карете, а то и просто под кроватью. Когда она была совсем маленькой, то пряталась под умывальником Селия исчезала часа на два, как правило, после того, как ее отругают или чегонибудь не разрешают, а потом, выплакавшись и успокоившись, возвращалась из своего укрытия с лучезарной улыбкой. Поэтому дома Виктория обычно не искала сестру, оставляя ее в покое, если только ей не нужно было срочно чтото сделать.

Сейчас же сестры в сильном волнении обшарили весь дом. Заглянули даже в комнату майора. Он уехал кудато после обеда, и они не боялись потревожить его. Но Селии нигде, не было. На кухне они застали за столом Кармиту и Лолу. Те после обеда тоже не видели девушку.

— Может, она там говорит с этим, ну., — Лола с трудом подбирала английские слова.

— С человеком, который ездит в фургончике, чинит кастрюли и продает разные вещи, — помогла Кармита.

— С лудильщиком? — подсказала Виктория.

— Да, с этим, с лудильщиком, — ответила Лола, и Кармита улыбнулась, обрадованная, что слово наконец найдено.

— А я и не знала, что он приехал.

— Они приехали перед тем, как стемнело, сеньора, лудильщик со своей дочерью, и останутся у нас ночевать.

Виктория и Эмма переглянулись. Лудильщик — новый человек на ранчо — должен был неминуемо заинтересовать Селию, и она, конечно, полетела к нему, как бабочка на свет лампы.

— А где стоит фургончик? — спросила Эмма.

— Рядом с флигелем. — Во флигеле жили мужчины. Виктория поспешила к двери. Ей показалось невероятным, что ктото из работников посмеет обидеть девушку, но от Гарнета можно было ожидать чего угодно.

Может, позвать на помощь Ропера, подумала Виктория, но вдруг испугалась этой мысли.

Сестры подбежали к окнам флигеля, прячась в тени фургончика, и, к их огромному облегчению, увидели, что все мужчины либо лежат па койках, либо сидят за столом и играют в карты. Среди них был и Гарнет. Подле фургончика никого не было.

— Давай разделимся, — прошептала Виктория, — я пойду в конюшню ты в сарай.

— А я загляну на задний двор, про него мы совсем забыли, — поспешно согласилась Эмма, и сестры разбежались в разные стороны.

Оставшись одна, Виктория сразу заметила, как давит на нее темнота. Сердце ее бешено забилось, когда она подошла к конюшням. Лошади дремали, и только две из них повернули головы в ее сторону. Виктория погладила их, чтобы успокоить, и осторожно двинулась вперед. Было очень темно, и Виктория с трудом различала окружающие предметы. Всетаки она разглядела, что все стойла заняты и Селии негде было здесь спрятаться. Скорее всего она была в сарае. Там отдельно от всех лошадей держали Рубио.

Виктория чутьчуть приоткрыла дверь сарая и проскользнула внутрь. В дальнем конце, подле стойла Рубио, горела масляная лампа, и было довольно светло. Жеребец был на удивление спокоен. Виктория слышала, как он переступает по соломе. Внезапно она услышала и другие звуки. До нее донесся тихий женский голос. Неужели Селия тут, в стойле Рубио? Виктория подняла юбки, чтобы ни малейший шорох не долетел до ушей жеребца, и неслышно двинулась вперед. Теперь было два голоса: мужской, низкий, и женский, но на этот раз он казался жалобным и просящим; значит, шорох соломы доносился вовсе не из стойла Рубио, а с противоположного конца сарая, где было еще одно стойло, которое сейчас пустовало. С замирающим сердцем она приблизилась к загородке, охваченная ужасом от мысли, что там может быть Селия с какимто незнакомым мужчиной.

Но только взглянув на женщину, Виктория успокоилась. Это была вовсе не ее младшая сестра, а какаято черноволосая незнакомка. Виктория, видела се в первый раз. Она сочувствовала облегчение, но, осознав, чему стала свидетельницей, пришла в смятение. Ее печальный опыт с мужчиной подсказывал ей только одно — женщина подвергается насилию. Она не успела еще решить, как следует поступить, и тут се словно громом поразило: мужчина, лежащий на соломе, был Ропер, и женщину вовсе, не насилуют, она отдается ему с радостью и шепчет поиспански нежные слова.