Волчий клад - Наталия Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как она к вам попала? — спросил Артем.
— Я ездил по делам в Вологодскую область и нашел в лесу пятидневного волчонка. Перед тем там была облава на волков, он из всей стаи один остался, под кустом лежал и так жалобно пищал, как ребенок маленький. Как я с ним в самолете летел — отдельная история, когда-нибудь расскажу. А потом волчонок вырос и превратился в огромную волчицу. Ее, кстати, Даной зовут. Она добрая, преданная, хоть и избалованная, как мои дети. Для них, кстати, было большим ударом узнать, что она убита. Они меня вчера навестили, а потом с матерью в лес отправились, чтобы похоронить, да так ее и не нашли. А она, значит, жива. Ну ребята, ну спасибо. Как же мои домашние теперь обрадуются!
— Так вот почему она нас всех не изгрызла! — вскричала Катька. — А Лешка говорила, что ее все звери уважают. Значит, окажись волчица дикой, она бы ее не слушалась?
— Конечно, неизвестно, что б тогда было. Хотя я убежден, что звери чувствуют, когда люди идут к ним с добром.
— А почему говорят: «Как волка ни корми, он в лес смотрит»? Это что, неправда? — спросил Ромка.
— Это-то как раз правда. Чтобы превратить волка в послушную собаку, людям понадобилась не одна тысяча лет. А дикий зверь перед человеком лебезить не станет, дружить с ним на равных — еще так сяк, но первенства над собой не потерпит. Однако самки волков и ласковее, и добрее, и приручаются легче. А поскольку наша Дана со своими собратьями никогда не встречалась, то главарем своей стаи она считает меня, а с остальными — женой и детьми — держится на равных, но всех нас любит, как и мы ее.
— Вот так и Лешкин Дик ко мне относится, — вздохнул Ромка. — Она одна для него главная.
Лесник заметно воодушевился, лицо его уже не казалось таким бледным, видимо, от радостного известия у него прибавилось сил.
— У нас тоже собаки есть. Рик, немецкая овчарка, и Джеська с Солтиком, их с Даной дети. А знаете, каким необыкновенным нюхом отличаются помеси волка с собакой? До этого у них еще щенки были, так их у нас на Воронежскую таможню взяли взрывчатку искать. Я уж подумывал о том, чтобы открыть на своем хуторе собачий питомник. Вернее будет сказать, волчесобачий. Когда выздоровею, может быть, так и сделаю.
— Катька наша тоже из Воронежа, — ни к селу ни к городу сказал Ромка, думая совсем о другом. О том, что почти ничего он у лесника не выяснил, разве что о волчице. Как жаль, что Вячеслав Андреевич не имеет ни малейшего представления о кладе, исчезнувшем из-под куста шиповника.
— А зачем тот человек еще и в Дану стрелял, как вы думаете? — спросила Катька.
— Думаю, из страха. Нервы у него были на пределе, а тут волк. Любой бы, наверное, выстрелил. Дана никогда на глаза людям не показывалась, я потому ее и беру с собой, что она следует за мной как невидимка. А тут, видимо, почувствовала, что мне грозит опасность, вот и выскочила из кустов. Вышло себе на беду.
— Но почему все происходило именно там, на той поляне? — шепнул Артему Ромка и, порывшись в своей сумке, вынул блокнот, открыл его на чистой странице, нарисовал круглую полянку, куст шиповника, пень, для ориентира — дорогу и озеро и попросил лесника: — Если не трудно, покажите, пожалуйста, как вы шли.
— Пожалуйста, если тебе это надо знать, — ответил лесник и, взяв у него ручку левой рукой, неровной линией изобразил свой маршрут.
— Спасибо. — Ромка убрал свой блокнот в сумку, увидел на тумбочке рядом с кроватью мобильный телефон и обменялся с лесником номерами.
Друзья пожелали раненому скорейшего выздоровления и поспешили назад в Медовку.
Глава X
Прощание с волчицей
В метро было не протолкнуться, на вокзале — тоже, и только в вагоне электрички, устроившись с друзьями на свободном сиденье, Ромка смог снова достать из сумки свой блокнот и еще раз взглянуть на рисунок — мысль о нем преследовала его всю дорогу.
— Версию о браконьерах мы отметаем сразу, — вглядываясь в листок, пробормотал он, и вдруг издал такой вопль, что сидящий напротив него старичок уронил на пол свою газету.
— Эй, Темка, Катька, гляньте-ка, если эту линию продлить, то получается, что шел лесник прямо на тот самый куст шиповника. То есть прямо на мой клад. А из этого, знаете, что следует? Что тот, кто его вырыл, испугался, что его увидят, потому и выстрелил.
Артем наморщил лоб. Что-то в Ромкиных суждениях не сходилось.
— Но если было так, как ты говоришь, то почему твой прибор уже после того запищал? Ты-то туда позже них пришел. Выходит, преступник клад обратно зарыл, что ли? — с недоумением произнес он.
— Ну, да, наверное, — косясь на недовольного старичка, заерзал Ромка.
Катька удивилась не меньше Артема:
— Но зачем ему это понадобилось? Почему он не убежал вместе с сокровищами? Ерунда какая-то получается.
— Кто ж его знает? Но мох-то там еле держался, просто приложен был, а как я его тронул, так он сразу и отвалился, вы и сами видели. Значит, преступник и в самом деле клад отрыл, потом зарыл, потом снова отрыл…
— Точно. Хобби у него такое — клады отрывать и зарывать обратно, в ту же самую яму, — хмыкнул Артем, а Катька легонько постучала по Ромкиному виску:
— Ты хоть думай, что говоришь.
— Умница нашлась! — разозлился тот. — Скажи тогда сама, что там могло быть?
— Если б знать.
— Вот и умолкни. А еще я вот что подумал, — игнорируя Катьку, Ромка повернулся к Артему. — Что Седой — если это, конечно, был он — старый знакомый лесника, и потому он не захотел, чтобы лесник застал его за этим занятием.
— Но Вячеслав Андреевич тебе ясно сказал, что не знает никакого Седого, и имя-отчество Дмитрий Геннадиевич ему тоже ни о чем не говорит, — снова влезла Катька.
— Он мог поседеть за то время, пока они не виделись, или перекраситься, мог и имя сменить, мало ли что в жизни бывает, — не глядя на нее, подумал вслух Ромка.
— Всякое бывает, — с огромным сомнением сказал Артем.
— Но это легко проверить! Проще простого! Нужно заснять Седого на мобильник и переслать леснику его снимок! — с воодушевлением воскликнул Ромка. Однако вопрос, зачем кому-то понадобилось выкапывать и зарывать клад, чтобы потом снова его выкопать, смущал и беспокоил его всю оставшуюся часть пути.
Когда друзья сошли с электрички, Катька прибавила шагу, а потом и вовсе припустилась бежать, чтобы поскорее сообщить Лешке сногсшибательную новость о том, что волчица ее не дикая, а ручная, что зовут ее Даной и что у нее есть хозяева, которые ее любят и ждут.
Ромка, отдав Артему свою сумку, прямым ходом заспешил на Ольховую улицу узнавать, не вернулся ли Седой из Москвы, а если вернулся, то немедленно его сфотографировать. Соскочив с платформы, он обогнал Катьку и наткнулся на каких-то людей.
— Извините, пожалуйста, я вас не заметил, — пробормотал Ромка и поднял глаза. Перед ним высились Вовчик и Руслан, рядом с ними стояла Алла.
— Особенно меня, — улыбнулся двухметровый Вовчик.
— Вы в Москву собрались? — спросила Катька у Аллы.
— Нет, Алину встречаем.
Друзья оглянулись. С электрички сошла высокая девушка, и Вовчик с радостным лицом кинулся ей навстречу.
— Вот почему он такой веселый, — поняла Катька.
— Ясное дело, опять втюрился, — неодобрительно отозвался Ромка.
— Она тоже к нему неравнодушна, — шепнула Катьке Алла. — Встречаются каждый день.
Ромку чужие сердечные тайны не занимали нисколько, да и время поджимало, и он от них убежал.
Но оказалось, что на Ольховую улицу спешил он напрасно. Седой до сих пор не вернулся. Закрытое и занавешенное, как и вчера, окно комнаты говорило об отсутствии ее постояльца.
— Он нам звонил, предупредил, что задержится до завтрашнего утра. Бабушка говорит, что у нас впервые живет такой воспитанный дачник, — поделился с Ромкой Игорек и внимательно посмотрел на своего нового друга: — А почему ты все время меня о нем расспрашиваешь?
— Да просто из любопытства, — отмел все его подозрения Ромка и, чтобы доказать искренность своей дружбы, пригласил Игорька посмотреть на волчицу, хоть это и не входило в его первоначальные планы.
Мальчишка оказался не из робкого десятка. Зайдя в сарай, он попросил у Лешки разрешения погладить зверя, в чем ему не было отказано. Игорек дотронулся до лобастой головы, провел рукой по волчьей спине, а когда Дана лизнула его руку, пришел в полный восторг.
Затем Ромка проводил нового друга домой, вернулся в сарай, сел за стол и опять открыл свой блокнот. В голове у него забрезжило что-то важное.
Весть о том, что у зверя есть свой дом и что его скоро от них заберут, Лешка встретила и с облегчением, и с затаенной грустью. Нереальная мысль о том, что волчица перестанет выть, привыкнет к своему новому положению и будет жить у них вместе с Диком, нет-нет да и бередила ей душу. Потом бы она переехала с ними в Москву на зависть всего двора. Вот было бы здорово!