Отец моего (вы)бывшего (СИ) - Вернер Юлия

Ну и чего он, собственно, добился? У него теперь ни сына, ни Веры! Молодец, Воронов, молодец!..

И ведь Илья наверняка поехал в город в их с Верой съемную квартиру в таком бешенном состоянии. Это не давало Михаилу покоя. На что его сын способен в порывах ярости, он, как выяснилось, совершенно не знал…

***

Я долгое время сидела в ванной и ревела навзрыд, люто ненавидя Илью за содеянное. Да как у него хватило совести так поступить со мной?

Мне было как никогда больно и дело совершенно не в том, что на шее появились синяки, а между ног саднило – мне было больно внутри. Бывший не захотел просто так принимать разрыв, а решил оставить на мне свой грязный отпечаток.

Сукин сын!

Первой мыслью было то, чтобы обратиться в полицию и повесить на мужчину обвинение в изнасиловании, но я быстро отмела эту мысль, ведь тогда об этом узнают совершенно все – родители, брат, даже на работе будут говорить об этом, а я не хотела. Что уж говорить – его чокнутая мамаша тоже мне покоя не даст!.. Но мне так хотелось отомстить! Хотелось, чтобы он почувствовал все то же, что и я!..

С трудом поднявшись, морщась от возникшей боли в ноге, я завернулась в полотенце и вышла в коридор, а в спальне, на столе, разрывался от звонков телефон. Кто бы там не был, я не желала разговаривать. В данный момент мне хотелось только тишины.

Бросив хмурый взгляд на экран, я тяжело вздохнула, потому, что звонила мама.

Черт, час от часу не легче!

Нехотя приняв вызов, я приложила телефон к уху и пошла проверить, на все ли замки заперта дверь.

– Привет, мам! – выдавила я из себя. – Чего ты так поздно звонишь? Что-то случилось?

– Верочка! – воскликнула родительница. – Милая, у тебя все хорошо?

Я, в это время проходя мимо зеркала, бросила взгляд на свое отражение. Глаза красные, шея синяя, лицо опухло.

– Да, а почему ты спрашиваешь? – с опаской спросила. Не приезжал ли к ним этот чокнутый ублюдок?

– Ох, предчувствие у меня было плохое, Вера! – заговорила мама. – Где ты сейчас, дома? Я Лиду видела, она сказала, что ты отпуск взяла!

Пройдя в спальню, я стала с отвращением стягивать с кровати постельное белье, которое собиралась сейчас же отправить в мусорку.

Лида сказала… Лиде следовало бы язык за зубами держать.

– Да, взяла. Устала что-то, – пробормотала, стягивая наволочки. – Что она тебе еще рассказала?

– Да… ничего. А где Илюша? Что-то его не слышно.

Бросив снятую наволочку со злостью на пол, я выпрямилась.

– Мы расстались, – выпалила на одном дыхании. – Только не нужно вопросов, пожалуйста! Я так решила. Не могу больше терпеть его выходки и его ненормальной мамаши! Устала! Это просто невыносимо!..

Да, этого, думаю, более чем достаточно! Родителям больше не нужно ничего знать.

– О, Вера, – в голосе мамы послышались нотки жалости. – Как же ты теперь одна? Может, приедешь к нам на время?

– Н-нет, я хочу побыть одна, мам. Не обижайся. Я обязательно приеду в гости, но просто не сейчас.

– Ладно, – родительница сдалась и вздохнула. – Как скажешь. Но если что-то понадобится, но ты обязательно скажи нам, слышишь?

Я улыбнулась.

– Обязательно, мам. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, милая!..

Разговор с мамой слегла привел меня в чувства, но не на долго. Уже минут через пять я со злобой пихала постельное белье в мусорный пакет, хотя купила его примерно на прошлой неделе.

Ты пожалеешь о том, что со мной сделал, Илья! Обязательно пожалеешь!

***

Следующим утром Михаил поехал в город по делам, но как только оказался в центре, понял, что они подождут и ему стоило бы разыскать Веру и поговорить с ней. Он не знал о чем, возможно, его мозг выдал этот вариант просто для того, чтобы увидеть девушку еще раз.

Воронову не составило труда разыскать адрес ее места работы, у него были свои каналы для связи, так что первым делом он отправился туда, просто потому, что так было ближе.

Попав в офисное здание, Воронов стал расспрашивать девушку за стойкой администратора о Вере, но та сказала, что она взяла отпуск на две недели, и в офисе она не появлялась. Адрес места проживания эта пигалица не дала, выдав, что рассказала и так слишком много непонятно кому. Сучка белобрысая!..

Михаилу стоило минуты томных взглядов и тихого бархатистого голоса, чтобы девчонка выдала ему желаемую информацию. Мужчина победно улыбнулся и, подмигнув обалдевшей от такого поворота блондинке, пошел на улицу, услышав вслед некрасивые комментарии.

Уже через двадцать минут, чудом не собрав пробки, Воронов стоял под подъездом дома Веры. Дело оставалось за малым – зайти в подъезд.

Подойдя к двери, мужчина бросил взгляд на две потертые кнопки и с уверенностью нажал на них пальцами, после чего раздался характерный щелчок.

Тихо хмыкнув, Михаил вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице на шестой этаж, потому что из-за клаустрофобии просто ненавидел лифты.

Остановившись перед восемьдесят девятой квартирой, Воронов замер, как мальчишка, боясь позвонить в дверь, потому что представить себе не мог, что говорить Вере. Зачем он к ней вообще пришел? Снова перепихнуться? Для чего он здесь?

Рука сама потянулась к звонку.

Минуту за дверью была тишина, он уже думал, что ее просто нет дома и вместо Веры ему сейчас откроет дверь Илья и пошлет на три веселых буквы, но вот она распахнулась ­– за порогом, в банном халате, стояла девушка и как-то зло смотрела на него.

– Зачем вы приехали? – голос ее дрожал от напряжения.

Михаил пожал плечами.

– Хотел увидеть.

– Увидели? – тут же спросила Вера и даже глазом не моргнула. – А теперь проваливайте! – с этими словами она зло откинула длинные волосы за спину и взору Воронова открылись багровые синяки на ее хрупкой нежной шее.

Мужчина дальше и слушать ничего не стал – отпихнул девушку, переступил через порог и закрыл за собой дверь, чтобы соседи ничего не слышали.

– Это еще что? – зло спросил он. – Кто это сделал? Илья, да?

Вера, не ожидавшая такой реакции, вся сжалась, боясь сказать хоть слово. Слишком уж у мужчины лицо было перекошено яростью! А потом девушка и вовсе заплакала.

Михаил тут же смягчился и осторожно подошел к ней, чтобы не напугать еще сильнее, после чего обнял, позволяя Вере уткнуться в свою футболку.

Что же этот сукин-сын натворил? Ну, Илья…

Так они и стояли в тесной прихожей, пока в дверь кто-то не позвонил.

И Вера, и Михаил одновременно напряглись, последний же даже челюсти сжал, ожидая, что это, скорее всего, непутевый сын вернулся, и именно поэтому осторожно отстранился от девушки и распахнул дверь, готовясь дать своей «кровинушке» в морду, но… за порогом стоял незнакомый ему человек.

Молодой мужчина со светло-русыми волосами, высоким ростом и развитой физической формой стоял и хмуро смотрел на Михаила, а когда бросил взгляд вглубь прихожей и увидел зареванную Веру, то в мозгу у него что-то щелкнуло. Незнакомец мгновенно изменился в лице, сделал шаг вперед, толкнул Воронова в грудь, перешагнул через порог и закрыл за собой дверь, кажется, готовый бить ему морду без суда и следствия.

– Вера, это что за нахер? – прорычал пришлый, продолжая буравить принявшего стойку Михаила взглядом. – Это он тебя обидел? Почему ты плачешь?.. И что, бл*дь, у тебя с шеей?!

Это была странная ситуация. Казалось бы, мужчины сейчас подерутся, они были уже к этому близки, но тут Вера встала между ними, совсем не боясь, что ее случайно зашибут два амбала и взглянула на светловолосого.

–Марат*, это не он! – выкрикнула Вера, заглядывая тому в глаза. – Это сделал не Михаил, а Илья! – голос девчонки снова скатился до слезливых ноток. – Не надо драться…

То, как ловко бородатый мужик в возрасте притянул к себе сестру и обнял, Марат видел прекрасно и даже приподнял бровь, не совсем понимая, что это тут происходит. Воронов тоже не понимал, кто этот незнакомец такой и откуда его знает Вера, но все равно самое ценное, что было в квартире, прижал к себе, игнорируя факт того, что футболка от Вериных слез была уже мокрая и холодила кожу.